Фетчены открыли стрельбу как раз в тот момент, когда мы двинулись с места. Во время наших отвлекающих маневров они как-то обнаружили нас и теперь без лишних слов открыли огонь. Пуля попала мне в ногу, и я присел, спасшись от шквального огня, открытого Фетченами. Но еще одна пуля развернула меня на бок. Я почувствовал, как падаю со склона, и поджал плечо, чтобы перевернуться на нем, что и сделал дважды, прежде чем остановился. Не знаю, что случилось с Гелловеем, но в меня попали хорошо, и не раз. Если бы я не убрался с того места, где был, то через секунду отправился бы на тот свет. Кое-как я оперся на свою винтовку и начал медленно продвигаться вдоль крутого склона. Я был уверен, что Фетчены должны быть справа от меня и посчитают, будто я собираюсь удрать, что было бы разумно. Но я любой ценой хотел удержаться на расстоянии выстрела от них. В этом случае я имел больше шансов вырваться отсюда. Но силы совершенно покидали меня. На какой-то миг мое сознание угасло, а когда я очнулся, то понял, что не могу рисковать снова. Мне нужно было найти место, где бы я мог на какое-то время спрятаться. Еле передвигаясь, я преодолел десяток футов, прежде чем увидел то, что искал. Огромный валун, скатившийся с крутого склона горы, оставил большую дыру, поросшую кустарником. Мне бы только добраться до нее… Спустя несколько часов я очнулся, дрожа от холода. Я свернулся клубком в дыре, по-прежнему держа в руке ружье. Не помню, ни как туда добрался, ни сколько это у меня заняло времени. Сейчас была ночь, тело дрожало от холода, голода и ран. Здесь хватало места, чтобы сесть. Расположившись поудобнее, я начал осторожно ощупывать рану. Одна пуля прошла через ногу, в пяти-шести дюймах выше колена. Я пролежал здесь немало времени, пытаясь придумать, как выбраться из этой переделки. С наступлением дня ребята Фетчена начнут охоту за моей шкурой, и если дождь не смоет следы моей крови, они точно доберутся до меня. Ночь и дождь — друзья беглецов, но, знаете, не очень-то приятно сидеть здесь и стучать зубами, как скелет в фанерном шкафу. Я вынул свой шестизарядник и проверил каждый патрон. Потом то же я проделал с винчестером, добавив в магазин еще несколько патронов. Где-то вдали на склоне послышалось раскатистое «о-гого». Голос был незнакомый. Ну что ж, пускай идут. Какое-то время я толком ничего не мог разглядеть, но чувствовал, что там что-то двигалось — черное и неожиданное. Я поднял винтовку и положил на полусогнутое колено. Пока я смотрю на тропу, мои руки действовали, уши были готовы уловить любой звук — я ждал развязки… Предположим, я смогу выбраться из этой передряги, но шансы уж очень малы. Я не сводил глаз с тропы и, наконец, увидел мужчину. Он шел по каким-то следам, хотя мои, должно быть, уже смыло дождем. Судя по его движениям, он предполагал, что подходит близко к тому, за чем он охотился. Наконец, когда мое ружье нацелилось прямо ему в грудь, он остановился и стал поднимать свою винтовку. Он смотрел на что-то выше и позади меня, но его явно не удовлетворяло увиденное, и он опустил винтовку. Он сделал еще шаг, пошатнулся и стал падать, а внизу в каньоне все еще был слышен гул выстрелов, приглушенных дождем. Мужчина упал на землю, по-прежнему держа в руке винтовку, и лежал так, растянувшись, приблизительно в шестидесяти ярдах от меня. Я мог разглядеть яркую полоску крови на его голове. Кто стрелял? Подождав минуту, я никого не увидел, но вдруг понял, что мне здесь больше оставаться нельзя. Я перевязал, как мог, раны, и, опираясь на винтовку, выполз из своего укрытия и, прихрамывая, ступил под дождь. Какое-то время я еще смогу оставаться незамеченным. С большой осторожностью я начал пробираться вверх по узкой тропе. Никого не было видно, но выстрел мог прозвучать в любую минуту. Тропа стала круче. Я остановился под деревьями. — Флеган? — вдруг услышал я. Это была Юдит. Она высунулась из-за черного ствола ели. На ней была мужская шляпа. Ее щеки блестели под дождем, а глаза казались огромными. Должно быть, она провела в горах всю ночь, но я еще не видел, чтобы кто-нибудь после этого выглядел так хорошо, как она. — Берегись, — предупредила она. — Фетчены тут, вокруг. — Ты видела Гелловея? — спросил я. — Нет. Я двинулся было к ней, но остановился и прислонялся к дереву. — Меня ранило несколько раз. — Я нашла одно местечко, — сказала она. — Нам лучше перебраться туда. Она показывала дорогу, и я увидел, что она знает свое дело, выбирая укрытия и низины, не оставляя противнику ни малейшего шанса обнаружить нас. — Как ты здесь оказалась? — спросил я ее. — Никто не вернулся, и мы забеспокоились. Я не выдержала, ускользнула и поскакала в этом направлении. Место, которое она нашла, было хорошим укрытием от дождя. Крутой вал позади и деревья впереди хорошо защищали его. Мы посчитали, что даже можем развести небольшой костер и нас не заметят. — Флеган! — Она сидела на корточках у костра, поджидая пока закипит вода для кофе. — Да? — Давай просто убежим отсюда. Я больше не хочу сражаться. Не хочу беды. — Там, внизу, твой отец. — Я показал жестом по направлению к основанию горы, почти невидимому отсюда. — Я хочу увидеть его, но боюсь за тебя. Черный не успокоится, пока не убьет тебя, Флеган. Тебя и Гелловея. — Нас убить нелегко. Когда кофе был готов, мы принялись за него. Но на душе было тревожно. Фетчены — где-то рядом, на этой горе, и я знал, что эта встреча может оказаться последней — с такими ранами я долго не продержусь. Отставив чашку с — кофе, я проверил оружие. И тут же услышал, как где-то на склоне треснула ветка. Снова взяв в левую руку чашку, а в правую шестизарядник, я посмотрел на Юдит: — Спрячься за эту кучу веток. Наконец-то все окончательно решится. — Тебе страшно, Флеган? — Думаю, что да. Я не так ловок, как следовало бы: эта рана и все такое. Я допил свой кофе. Очень вкусно. Опершись на винтовку, я встал, положил в кобуру пистолет и вытер ударный механизм ружья, стряхнув с него воду. Стоя на небольшой насыпи, образовавшейся от вывернутых корней поваленного дерева, я посмотрел на склон. Они шли все вместе. Передних насчитал пятеро. За ними двигались и другие. В общей сложности — человек четырнадцать-пятнадцать. — Да, это будет настоящее сражение, — сказал я. Кроме винтовки, у тебя есть пистолет? Она передала мне его, и я подхватив его левой рукой, сунул сзади за ремень. Прямо здесь, на этой мокрой земле, мы будем драться… и кто-то из нас умрет. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Я не хотел умирать, но шансы выжить были невелики. Я думал только о том, скольких смогу достать, как мне нужно двигаться и какие цели выбрать первыми. Мои глаза искали Черного. Юдит ждала меня позади, и я чувствовал на себе ее взгляд. — Флеган! — сказала она. — Да? — Флеган, я люблю тебя. Повернув голову, я посмотрел на нее. — Я тоже тебя люблю, — сказал я. — Только у нас мало времени. Когда начнется эта заваруха, ты держись подальше от всего этого, слышишь? Я смогу драться лучше, если буду знать, что ты в безопасности. — Хорошо. — Она произнесла это вполне смиренно, и я поверил ей. Они шли с поднятыми винтовками, готовые стрелять по всему, что шевелится. Это дало мне время выбрать свои цели, спланировать первый выстрел и прикинуть, насколько необходимо передвинуть винтовку для второго. Я предполагал, что сумею сделать два выстрела, прежде чем они увидят меня, и если я сделаю эти два выстрела и упаду на землю, чтобы поменять место, то по крайней мере смогу достать еще одного. Трудно было сказать, обнаружили ли они нас или нет, но они наверняка знали, что мы находимся где-то здесь. Они приближались и снизу, и сверху, а за нами лишь каньон — никуда не скрыться. Правда, была впадина, тянувшаяся вниз по диагонали по склону горы. Если я и впрямь выйду и начну стрелять, а затем упаду в эту канаву, то, укрывшись в ней, смогу взобраться на гору и появиться там, где они меньше всего этого ожидают.