Каков будет уровень Линь Суйшуя через пять лет — это то, о чем осмеливаются думать только боги. — Не может быть, чтобы он стал наследником семьи Цзян, — твердо сказал Цзян Шэньюнь, он действительно не думал о передаче семьи Цзян старому монстру. У такого человека не было привязанности к родственникам, он не будет думать о благе семьи. Хотя внутренняя борьба в семье Цзян очень сильна, и о родственных связях практически не говорят вслух, но по крайней мере, в них все еще есть чувства, ведь все они выросли в семье Цзян и испытывают большую или меньшую привязанность к ней. С другой стороны, такие, как Линь Суйшуй, могли не испытывать привязанности к семье Цзян, и не имели особой любви к членам семьи. — Так будет лучше, — Чэн Руохан встал, — Кстати, я слышал, что ты не любишь незаконнорожденных детей и не хочешь их рождения. Но в конце концов ты стал тем, кого ненавидишь, это не зависело от того, хотел ты этого или нет. Но разве тебе обязательно было выдвигать условия Чэн Сую? Цзян Шэнъюнь: ... Он действительно когда-то сказал нечто подобное, тогда он думал, что должен сохранять верность своему законному партнеру и не иметь незаконнорожденных детей. — Признайся, в душе ты такой же как и все. То, что ты сказал раньше, было лишь способом завоевать симпатию окружающих, — Чэн Руохан мягко похлопал его по одежде: — Теперь ты достаточно силен и не нуждаешься в чужом сочувствии. Чэн Руохан больше ничего не сказал, и просто ушел. Ему не хотелось и дальше говорить на эту тему, просто чтобы утешить Цзян Шэнъюня, настолько бессовестным был этот человек. Когда он впервые произнес эти слова, возможно, он просто пытался понравиться какой-нибудь глупой омеге. Цзян Шэнъюнь остался на месте, такой человек, как Чэн Руохан мог быть лучше, чем Чэн Суй. Если бы это был Чэн Суй, которому не нравилось много говорить, как бы он смог успокоить тех, кто баламутит воду в семье Цзян, в будущем? Если бы Чэн Руохан знал, о чем думает Цзян Шэнъюнь, он бы сказал: "Не обманывай себя, ты просто не можешь заполучить старшего фармацевта Чэн Суя, поэтому просто утешаешь себя". Линь Суйшуй... Цзян Шэнъюнь подумал о том, что если Линь Суйшуй действительно одержим старым монстром, можно ли прогнать этого человека? Но если бы он не смог прогнать его, или если бы смог, но ребенок стал идиотом, то какой в этом был смысл? Он подумал о всегда красноглазом Линь Хао, мягком и хрупком омеге, и боялся, что этот человек вовсе не поверит в такое. Линь Хао точно сказал бы, что это кто-то другой оклеветал Линь Суйшуя. Цзян Шэн отлично видел, как Линь Хао обычно себя вел, и как всегда оправдывался, что во всем виноват кто-то другой, а не он. Он, Линь Хао, был невиновен, обижен и ничего не сделал, все это было делом рук кого-то другого. — Это действительно интересно. — Цзян Шэнъюнь задумался, стоит ли ему посмеятся над собой, как все обернулось таким образом? Такой милый и понимающий ребенок... оказался замаскированным монстром, и на видео, хотя оно было немного размытым, можно было увидеть два лица Линь Суйшуя, одно милое, а другое очень злое. Как у маленького ребенка, которому только пять лет, выражение лица может быть настолько отвратительным? Цзян Шэнъюнь до этого не замечал такого выражения лица у Линь Суйшуя, и теперь чувствовал себя довольно жалким, ведь ему пришлось выдвигать требования Чэн Сую ради такого ребенка. Оно того не стоит, действительно не стоит. Конечно, Цзян Шэнъюнь хотел передать род Цзян своим собственным детям, как физически, так и духовно. Этот вид монстра из ниоткуда, давайте забудем о нем. После того, как Чэн Руохан покинул парк, он отправился к Чэн Сую. Он заранее подготовил две копии собранной информации, одну для Цзян Шэнъюня и одну для Чэн Суя. — Я вам помешал? — Когда Чэн Руохан пришел, он увидел Бо Цинфэна в доме Чэн Суя. — Нет. — Чэн Суй был озадачен, зачем Чэн Руохан пришел к нему в это время. — Я пойду на кухню, — сказал Бо Цинфэн, — Суп варится. — О? Живете вместе? — поддразнил Чэн Руохан. — Рядом, — Чэн Суй подчеркнул: — Наши дома по соседству. — Это информация о Линь Хао и Линь Суйшуе, — Чэн Руохан не стала больше дразнить Чэн Суя, а передал ему папку с документами: — Линь Хао не такой уж и дурак, он хорошо использует свой статус омеги, и его брат по соседству все еще ждет его. Но он никогда не хотел быть со своим братом-соседом и думал только о женитьбе на аристократе. Хотя ты больше не с Цзян Шэнъюнем, он уже записал тебя в личные враги и так просто не отпустит. По окружающим Линь Хао людям было видно, что каждый, кто хоть раз сделал его несчастным, имел потом всякие неприятности. Таким образом, кажется, что Линь Хао тут не причем, но если судить по косвенным доказательствам, то во всем этом он неизбежно замешан. Но о таких вещах, и без особых доказательств, он не стал говорить Цзян Шэнъюню. Иногда, выкладывая все перед альфой, легко уязвить его гордость. Цзян Шэнъюнь раньше думал только то, что Линь Хао глуп и наивен, да и он не был его главной проблемой, главное было решить как поступить с Линь Суйшуем. Чэн Руохан не был настолько плох, что даже не мог отличить хорошее от плохого, а Линь Хао даже не был кровным родственником Цзян Шэнъюня. Даже если бы Линь Хао захотел подарить Цзян Шэнъюнь еще одного ребенка, это было бы не так просто. С Линь Суйшуем перед собой, Цзян Шэнъюнь определенно не осмелился бы доверить рождение других своих детей Линь Хао. — Просто не знаю, какое именно старое чудовище этот Линь Суйшуй. — Чэн Руохан не смог этого выяснить: — Ходят слухи, что такое существо... вызывается человеком с помощью сильного желания, либо, возможно, захватом тела кем-то с большими способностями. Есть хорошие и есть плохие. Империя имеет эти записи не только благодаря тому, что родственники заметили неладное, но и благодаря тому, что добрые переселенцы ничего не скрывали и сами все рассказали. Исторически в империи случались великие несчастья, когда сильное желание людей жить вызывало потусторонний дух. Этот потусторонний дух спас так много людей, но люди даже не подозревали, что этот дух был вызван ими самими. Позже тот мужчина записал свою историю. Он пожелал, чтобы подобное не повторилось в Империи, и попросил их быть добрыми к тем, кто добр, а если пришедший злой, то пусть он будет уничтожен. Но даже в этом случае никто не осмеливался открыто признаться, что он из другого времени и пространства или что он кто-то другой из этого времени. Эта информация не является полностью открытой для общественности из опасения вызвать панику. Люди любят о таком фантазировать, но не хотят столкнуться с чем-то подобным в реальности. Также существовал страх, что некоторые будут лгать о том, что они не являются оригинальными людьми, ради выгоды. — Если бы ты этого не сказал, я бы не знал, что в нем столько странностей, — вздохнул Чэн Руохан, — Если бы я не сказал об этом людям, ведущим расследование, я думаю, они бы не смогли столько узнать. — Так ты мне поверил, — Чэн Суй слегка рассмеялся, если бы он не поверил в его слова, то не стал бы проводить расследование и не узнал бы об этих вещах. — Почему я не должен тебе верить? — сказал Чэн Руохан, — Есть ли во мне что-то, что достойно того, чтобы ты замышлял против меня? Или просто потому, что я родной ребенок семьи Чэн, ты бы наступил на меня несколько раз? Нет, Чэн Руохан не думал, что Чэн Суй был таким человеком, тем более что он уже был с Бо Цинфэном. Если бы он действительно хотел наступить на него несколько раз, тогда не было бы необходимости говорить ему об этом, а просто подождать, пока он не окажется на поле боя с Линь Хао и Линь Суйшуем, тогда не будет ли он еще более неудачливым? Разве это не было бы более постыдно? С другой стороны, Цзян Шэнъюнь поручил кому-то сказать Линь Суйшую, чтобы он вернулся домой отдохнуть. Пусть больше не ходит в школу, где так много дворян, и не думает о том, что бы завести побольше знакомств. Что касается того, куда теперь отправить учится Линь Суйшуя, он должен был еще подумать об этом. — Почему папа сказал мне вернуться и больше не разрешает ходить в школу? — Линь Суйшуй не понял что произошло, поэтому и спросил Линь Хао. Глава 19. Немного эгоизма Линь Хао был немного сбит с толку, Цзян Шэнъюнь вообще не сказал ему ничего, он просто приказал кому-то забрать Линь Суйшуя из школы и привезти домой. — Возможно, это потому, что в школе идет ремонт, — сухо объяснил Линь Хао. Он думал, что, возможно, Чэн Суй использовал свой статус старшего фармацевта, чтобы запугать школу, чтобы Линь Суйшуй не мог продолжать учебу. И он даже не задумался о том, что Чэн Суй не был заинтересован в том, что бы отчислить из университета его, простого вольного слушателя, так зачем ему добиваться исключения Линь Суйшуя из школы? Цзян Шэнъюнь попросил своих подчиненных вернуть ребенка домой, но вместо того, чтобы спросить у Цзян Шэнъюня что произошло, Линь Хао сразу решил, что виноват кто-то другой. — Но в классе, очевидно, все в порядке, и другие дети остались в школе. — Линь Суйшую ведь не было пять лет, он не был дураком, здесь определенно было что-то не так. Иначе почему только его забирали домой, когда все остальные еще были в школе? Не может же быть, чтобы кто-то из семьи Цзян умер? Нет, если кто-то из семьи Цзян умер, то эти люди должны были просто отвезти его в дом семьи Цзян, а не возвращать сюда. Линь Суйшуй чувствовал, что что-то случилось, что-то, не зависящее от него. — Это потому, что мамы и папы других детей заберут их позже. — смущенно ответил Линь Хао. — Папа просто меня обманывает. — Линь Суйшуй повернул голову и тихо фыркнул. Он очень хорошо умеет использовать свою детскую личность, это приносило ему много пользы, и он мог легко заставить взрослых уговаривать его. — Потом спросишь своего отца. — Это было все, что мог сказать в ответ Линь Хао, он не знал, придет ли Цзян Шэнъюнь сегодня, но рано или поздно это случится. А Цзян Шэньюнь сейчас даже не хочет видеть Линь Хао и Линь Суйшуя, он читает о переселении и других связанных с ним аспектах. Таких как то, что когда злобные старые монстры захватывают тело, их привлекает сильное желание близкого к этому телу человека... Хотя Цзян Шэнъюнь сейчас больше считает виноватым Линь Суйшуя. Он считал, что злобный старый монстр, захвативший тело его сына, был очень сильным, и пока что не очень подозревал, что это злые мысли Линь Хао вызвали этого монстра. Чэн Суй не стал бы беспокоиться об этом, простых маленьких уловок Линь Суйшуя было недостаточно, чтобы действительно посеять хаос. Так что он просто сообщил Чэн Руохану некоторую информацию. Чэн Руохан был рожден в семье Чэн, а также обладал определенными средствами, поэтому он должен был быть в состоянии сдерживать Линь Суйшуя. — Им бесполезно злиться на меня, это ты будешь помолвлен с Цзян Шэнъюнем. — Чэн Суй не боялся этого: — Рано или поздно они начнут доставать и тебя. — Но ты – старший фармацевт, первый, кого свели с Цзян Шэнъюнем, так что можно подумать, что ты – белый лунный свет, тот, кто у Цзян Шэнъюня на уме больше всех. — Чэн Руохан пренебрежительно фыркнул: — Мозговая схема Линь Хао – это не то, о чем могут думать обычные люди. Возможно, он думает, что Цзян Шэнъюнь любит тебя и поэтому хорошо относится ко мне, а человек, которого он действительно хочет заполучить, это ты. Чэн Суй: ... Ему нечего было возразить, это тоже было возможно. В конце концов, такой человек, как Линь Хао, мог показаться слабым и уязвимым, любой мог говорить гадости о нем, любой мог подойти и растоптать его. Но на самом деле Линь Хао лучше всего умел скрытно наносить удары своим врагам в спину. — Со мной тяжело тягаться, но есть ведь еще ты, — сказал Чэн Руохан, — Все выбирают мягкую хурму, что бы сорвать. Особенно такие, как Линь Хао, который думает, что может и сам стать старшим фармацевтом, думает, что может стать равным тебе. А передо мной ему всегда будет не хватать уверенности, только потому, что я из семьи Чэн. — Это действительно очень весомая причина. — Уголки рта Чэн Суя слегка дернулись, такое было возможно. Если вы не дворянин, то стать им не так уж и просто, а вот старшим фармацевтом? Некоторые люди думают, что они могут добиться этого, если будут достаточно много работать. Линь Хао уже учился в Императорском Северном Университете, так что стать старшим фармацевтом – вопрос времени, верно? Чэн Суй действительно не знает, что сказать, он чувствует себя как собака. В оригинальной истории Линь Хао даже не стал настоящим старшим фармацевтом. В оригинальной истории была сцена, где Линь Хао пошел собирать травы и получил травму, а главный герой Цзян Шэнъюнь властно сказал: