— В будущем тебе разрешается работать только со мной, и когда я скажу, что ты старший фармацевт, ты станешь старшим фармацевтом. Вот так Линь Хао в одиночку стал личным старшим фармацевтом Цзян Шэнъюня. Звучит, как будто это очень романтично, но на самом деле это только подчеркивает некомпетентность Линь Хао. Кроме того, тот факт, что семья Цзян была знатной и влиятельной, позволял признать Линь Хао почетным старшим фармацевтом. Но говоря прямо, это было просто фальшивое звание. Обычные люди тоже могут быть такими, говоря: в моем сердце ты – старший фармацевт. Просто это обычные люди, они не имеют такого большого влияния. Иногда то, что для богатых романтично, для бедных – просто пафосные слова, таков реалистичный и жестокий мир. — Будь осторожен, — Чэн Суй подумал о Линь Суйшуе, — Даже если империя знает, ну и что, в крайнем случае, они сначала назначат людей, которые будут следить за ними, и вряд ли они сразу что-то сделают. Его нынешние действия можно описать как небольшую драку ради личной выгоды, не думаю, что правительство что-то будет предпринимать, пока он не причинит вреда определенному количеству людей. Не то чтобы было совершенно бесполезно рассказывать о Линь Суйшуе высшему руководству империи, но те просто пошлют людей присмотреть за ним и все. Ведь кому-то надо будет решить опасен ли Линь Суйшуй для общества или полезен. Или, может быть, в будущем произойдет что-то важное, что потребует участия Линь Суйшуя? Так что они определенно решат подождать и просто понаблюдать за ним. Чэн Суй слишком хорошо знал, как люди могут усложнить ситуацию. Он бывал в ситуации, когда люди пинали его, как мячик, и у них всегда были разные причины сделать это. В конце концов, все произошло потому, что эти люди не были вовлечены в его дела. Можете ли вы обвинять кого-то в том, что они не помогли вам? Винить других в этом не стоит, винить можно только себя за то, что вы недостаточно сильны. — Ты довольно много об этом знаешь. — Чэн Руохан поднял чашку с чаем со стола и сделал глоток: — Раньше я всегда считал тебя мягким, думал, что ты ничего не знаешь, просто умеешь делать то, что тебе говорят. — Таков человек, он всегда должен делать то, что выгодно для него. — ответил Чэн Суй. — Хорошо что ты и Бо Цинфэн вместе, — сказал Чэн Руохан перед уходом. Чэн Руохан действительно так считал. Чэн Суй был способным человеком, а характер Бо Цинфэна, очевидно, был намного лучше, чем у Цзян Шэнъюня. Если эти два человека смогут относиться друг к другу искренне, то они обязательно будут счастливы, верно? Что касается Цзян Шэнъюня... Чэн Руохан всегда хотел сам выбрать своего партнера для брака, и он понимает, что ему не стоит ожидать от этого человека ни большой любви, ни ненависти. Когда придет время, конечно будет лучше если он родит альфу, чтобы наследовать семью Цзян, это наиболее практично. Но если это будет омега, то также нужно будет воспитать из него наследника. Чэн Руохан не думает, что он просто инструмент для рождения детей, для него все три пола А/Б/О равны. У Чэн Руохана есть план в сердце, он понимал, что не сможет проглотить такую большую семью как Цзян, но он может бороться за своих собственных детей. Но, конечно, если бы подвернулась возможность все поглотить, он бы обязательно это сделал. — Семья Цзян. — Чэн Суй посмотрел на удаляющуюся спину Чэн Руохана и осторожно покачал головой. С людьми из семьи Цзян было нелегко ужиться, но хорошо, что у Чэн Руохана был статус и поддержка. Если у вас есть семейная поддержка и покровительство, с вами не так легко иметь дело. В оригинальной истории, когда Линь Хао имел дело с этими людьми, ему нравилось вести себя очень невинно и позволять тем, кто его обожал, помогать ему. Полагаясь на Цзян Шэнъюня снова и снова, он действительно хорошо проводил время. — Хватит думать о семье Цзян, подумай о семье Бо — Бо Цинфэн подошел к нему. — Зачем мне думать о семье Бо? — Чэн Суй протянул руку и ущипнул Бо Цинфэна, рано еще говорить что-то о семье Бо, их отношения еще не продвинулись так далеко. — Они все знают, что я влюблен, — сказал Бо Цинфэн, — Раньше они думали, что им нужно подождать, пока меня или соблазнит какой-то омега, или пока я сам не приду в больницу и попрошу ребенка, выращенного в искусственной утробе. — Как тактично. — Чэн Суй не думал, что семья Бо будет воспринимать Бо Цинфэна таким образом. — Они все очень хорошие, разве ты не хочешь с ними познакомится? — Бо Цинфэн моргнул: — Они все с нетерпением ждут возможности встретиться с тобой. Глава 20. Жестокий Познакомиться со старейшинами? Забудем пока об этом, прошло совсем немного времени с тех пор, как они официально были вместе. — Но спешить некуда. — Бо Цинфэн знал отношение Чэн Суя, они были вместе совсем недолго, еще действительно было рано для этого. — Это не похоже на свидание вслепую, у нас свободная любовь, формальности могут подождать. Они понимают друг друга, и это самое главное. Конечно, знакомство с семьей очень важно, нужно было заранее познакомится со всеми. Но Бо Цинфэну пришло в голову, что даже если его собственная семья была хорошей, эти люди в конечном итоге не были родственниками Чэн Суя, и в общении они могли вести себя совсем не так, как с ним. Дело было не в том, что его семья будет усложнять жизнь Чэн Суя, а в том, что они не могли думать о Чэн Суе так же, как о чувствах своих собственных детей. Они полагали, что Чэн Суй должен взять на себя инициативу по интеграции в семью, иначе всем бы им пришлось подстраиваться под него одного. Но каждый живет в своей среде, и вписаться постороннему в нее нелегко. Бо Цинфэн также думал, что был самым младшим ребенком своих родителей, и что некоторые из его племянниц и племянников были старше его. В такой ситуации было бы еще более неуместно позволять любимому оставаться в их присутствии долго. Говорить, что они старшие, правильно, но когда другие старше их по возрасту это может показаться не совсем правильным. Бо Цинфэн предпочел бы подумать об этом еще, впереди были еще долгие дни вместе, он не мог позволить себе начать споры из-за этого. — Свободная любовь — это совсем другое, — снова подчеркнул Бо Цинфэн. — О. — Чэн Суй не мог не взглянуть на Бо Цинфэна. — Это действительно другое дело, при сватовстве вы обычно уже знаете, что представляют собой обе стороны до встречи, вы же начинаете поиски своей пары с подходящей семьи. Что касается свободной любви, то это, по сути, незнание семейного положения друг друга вначале. — сказал Бо Цинфэн, — И только спустя некоторое время… — Тебя заело? Или ты хочешь написать самоанализ? — Чэн Суй прервал Бо Цинфэна. Свидание вслепую и свободная любовь, конечно, разные вещи! — Когда мы познакомились, ты знал, что я хорошо разбираюсь в зельях, — снова ехидно заметил Чэн Суй, — Это была определенная отправная точка, верно? Не нужно говорить о том, что сначала нужно договорится о свидании с подходящей семьей, если бы у него не было немного способностей, разве Бо Цинфэн заинтересовался бы им? — Разве сначала ты не думал, что я просто ваза? — Чэн Суй не поверил, его глаза слегка прищурились. — Тогда... Сначала я был слепым, — Бо Цинфэн слегка кашлянул: — Кто не ошибался в молодости? Бо Цинфэн в то время действительно думал, что Чэн Суй — это хрупкая ваза. Хотя он знал, что этот человек может быть совсем не таким, как ему казалось, но иногда он все еще подсознательно чувствовал это. В этом нет ничего оскорбительного, это человеческая природа. — Ну, ты мог бы и дальше так думать. — Чэн Суй думал, что его партнер может быть немного глупым. — Это невозможно. Если ты будешь глупым всегда, то и твое сердце будет слепым, — Бо Цинфэн серьезно сказал: — Тогда бы я никогда не встретил тебя, и остался бы один до конца жизни? Суй Суй, ты не можешь быть таким жестоким. Чэн Суй: … И кто тут жесток? Чэн Суй закатил глаза. С другой стороны, Линь Суйшуй все еще ждал возвращения Цзян Шэнъюня, думая, что тот объяснит ему, почему он больше не ходит в ту школу, и устроит ли он его в лучшую школу. А Цзян Шэнъюнь вообще не ходил к Линь Суйшую и не встречался с Линь Хао. По мнению Цзян Шэнъюня, Линь Суйшуй был слишком ненормальным, чтобы он мог оставить семью Цзян в руках старого монстра. Когда придет время, не надумает ли он уничтожить остальных членов семьи Цзян? Никто не знал, и более того, Чэн Руохан уже сообщил об этом в правительство, так что кто-то должен был уже следить за Линь Суйшуем. Цзян Шэнъюнь подумал про себя, что он не настолько глуп, чтобы считать Линь Суйшуя человеком, который принесет пользу стране и может принести им славу в будущем. Если Линь Суйшуй действительно хорош, то даже если бы он не сделал его наследником, семья Цзян все равно могла бы получить выгоду. Суть в том, что Линь Суйшуй знает, как вести себя с другими сейчас, но что будет в будущем? Цзян Шэнъюнь пережил столько семейных трудностей, как он мог не знать, что если человек начал плести заговоры, то остановиться ему будет трудно. Особенно старому монстру, который уже что-то задумал, неизвестно, что он сделает в будущем. Тогда все, что он мог выбрать, так это отказаться от Линь Суйшуя, вместо того, чтобы думать, что этот ребенок очень хорош, как он думал раньше. Он раньше рассчитывал, что наличие умного ребенка-альфы даст ему преимущество в семье, а теперь, когда он об этом задумался, это стало просто горячей картофелиной в его руках. Так что теперь от Линь Хао зависело, в какую школу пойдет Линь Суйшуй. Цзян Шэнъюнь связался с Линь Хао, но не объяснил ситуацию Линь Суйшуя, потому что все еще и сам не понял, что именно произошло. Даже если он был склонен думать, что вся вина на старом монстре, это не значит, что у Линь Хао не было сильного желания, из-за которого тело ребенка и занял другой человек. — Он больше не может ходить в эту школу. — только и сказал Цзян Шэнъюнь. — Это из-за Чэн Суя? — Это было первое, что пришло в голову ЛиньХао: — Суйсуй всего лишь ребенок, если он так нас ненавидит, пусть просто придет ко мне. — Ненавидит? Ты думаешь, что настолько значим? Цзян Шэнъюнь вдруг почувствовал, что Линь Хао слишком много думает. Почему он постоянно говорит о том, что Чэн Суй собирается с ним разобраться? Линь Хао даже нельзя назвать фармацевтом низкого уровня, так почему же так много людей хотят иметь с ним дело? Почему он думает, что Чэн Суй постоянно доставляет ему неприятности? — Когда Линь Суйшуй был в предыдущем детском саду, никто не думал, что он дикий ребенок, это он сам попросил других так говорить. — Как это возможно, но даже если это и было так... это потому, что он хотел получить от тебя больше внимания, как от отца. — Линь Хао почувствовал себя виноватым, Линь Суйшуй — его сын, так что это действительно было возможно. Линь Хао уже думал, что если Цзян Шэнъюнь увидит, что ребенка обижают в детском саду, а он сам не может с этим справится, то Цзян Шэнъюнь будет расстроен и заберет ребенка в семью Цзян. А разве можно было забрать одного ребенка? Конечно, нужно было забрать и его омегу-отца. — Такой маленький ребенок уже с таким черным сердцем, а что будет когда он вырастет? — сказал Цзян Шэнъюнь, — Ты думаешь, что другие глупы? Думаешь, что если одна или две камеры видеонаблюдения не будут работать все обойдется, или думаешь, что я не могу его ни в чем заподозрить? Цзян Шэнъюнь был очень зол при мысли об этом, его действительно обманул такой маленький ребенок. К счастью, его не одурачили на всю жизнь, иначе он бы потом жалел об этом и после смерти. — Суйсуй еще... — Не нужно говорить, что он еще маленький, — Цзян Шэньюнь больше не может слышать спокойно это слово, — Выбор его новой школы теперь за тобой. Цзян Шэнъюнь повесил трубку, он никак не мог организовать другую школу для Линь Суйшуя, этому ребенку не нужно было больше общаться с аристократами.