— Сэр... Они перешли на зашифрованный синаптический канал. Седой пару раз изменился в лице. На миг его лицо отражало удивление, а я ликовал — не с одним со мной херня творится. Я вспоминал слова Ирви о том, что у меня всё получится, и как-то пока с реальностью это не соотносилось. — Уходим. — А меня развязать? Но они собрались и ушли. Я решил не шевелиться, подождал, пока система безопасности перезагрузится, и набрал Майклсона. — Выручай, приятель, — буркнул я. Бок всё ещё болел. Наверное ребро сломал. — Что случилось? — Всё при встрече. Мы налажали... Я бы мог героически доползти до кухни, найти там нож, разрезать ленту и освободиться, но я остался лежать, решив, что раз уж день начался ужасно, то лучший способ будет вообще не вылезать с кровати. Тем более что до сих пор всё моё тело болело. Голова тоже болела, но не только лишь потому, что по ней вмазали прикладом. — У-у, — стонал я от осознания всего случившегося. Все три мегакорпорации враждуют уже больше сотни лет. Когда-то даже прогремело несколько войн на землях «воюющих стран», две из них очень крупные. Войны закончились — конфликты нет. Шпионаж, убийство, нападение, воровство данных — обычное для корпораций дело. Более того, Миротворцы поощряют, а не запрещают подобного рода действия. Не официально, конечно, но это прослеживается во всех межкорпоратских судебных процессах, где обычно вину нарушителя доказать не удавалось даже при имеющихся записях с камер и показаниях свидетелей. В прошлом году у нас из-под носа увели прототип чипа «Возмездие» и пришлось менять стратегию продаж, перезаключать сделки и поставки в так называемые «воюющие страны». В отместку мы сунулись и слили базу пользователей Ашуры, хоть и зашифрованную. Викторианцы при этом не стесняясь «уронили в архив» нашего финансового директора прямо на конференции, потому что он был ключевым в разработке стратегии захвата рынка «скинов внутренних интерьеров». Дико, однако когда ты добираешься до позиции, с которой все действия выглядят не более чем ходы на шахматной доске и принимаешь эту реальность — всё становится на свои места. При этом каждая магакорпорация гордится своими заказами от Миротворцев. Наш математик разработал для них новый протокол шифрования, отдав им и патент, и в итоге перейдя работать на Нейтральную Территорию. Ашура вроде как снабжают их оружием. Виктория хвастались, что сделали для Миротворцев новые модули синаптической связи. У них только самое лучшее, все их знают, все им доверяют. Они — залог равновесия в этом уравнении. И всё же сейчас мы сделали что-то, чего делать было скорее всего нельзя. А что сделали-то? Разработали план, как подпортить репутацию. Пошли, в надежде украсть необходимые данные. Украли, но потеряли человека. Оказалось, что украли совершенно не то. А теперь оказывается, что украли что-то, в чём замешаны Миротворцы. Грязь, компромат? Я попытался вспомнить, что это были за данные и тут же пресёк попытку. Мгновение осознания длилось вечность — у меня в голове система двойной буферизации. Вдруг данные со щепки закэшировались в ней? Но нэтраннер Миротворцев ничего не заметила. Потому что у меня старьё вместо оборудования, а вместо стандартов качества палёная двойная буферизация с утечками памяти, купленная на чёрном рынке и поставленная мне Шарлоттой. Звучит как утешение. И даже если так, в системе кэшировалась и графическая информация, и файл обмена там был и даже некоторые особенно сложные мысли складывались туда в виде энграмм. Очень вряд ли, что что-то выжило, особенно после сна. Я на всякий случай остановил службу двойной буферизации, отключил обновления, отключил автоподкачку данных, связь с сетью и некоторые сторонние сервисы. Щёлкнула дверь, в комнате появился Майклсон. Я его буравящий взгляд спиной чувствовал. — А чего это ты связан, но не голый? — Развязывай, умник. Нужно срочно к отцу — отчитаться. А ещё я вчера отчёт не сделал. И к семинару не подготовился, который в пять будет, а нужно. И ещё... Груз дел надавил на меня так, что силы резко из меня улетучились, как воздух из сдувающегося шарика. Майклсон разрезал ленты, я сел, потирая запястья, взглянул на кучерявого вояку и сделался грустным. — Мы всё проебали. Я встал, хлопнул его по плечу. Хотелось есть, но ничего не хотелось. Я, словно пьяный, добрался до холодильника, заливая в себя протеиновый коктейль. Куда же ехать, что делать вначале, что потом? Нужно было к Шарлотте заскочить. С другой стороны раз пришли за мной, значит скоро обо всём будет знать отец. А лучше, чтобы он узнал от меня, а не от Миротворцев. Только какую же историю ему рассказать? — Нужно в отдел, подкинешь? Майклсон посмотрел на меня с опаской. — Шон, суббота. Ты когда-нибудь отдыхаешь? — Работа — моя жизнь, — соврал я. Не все знали, что я сын Альфри Йомсбура, далеко не все. Отношение ко мне было как к обычному вояке, которого должны были повысить и сместить самого Майклсона. — Так хочешь на моё место? Не ври, Шон. От переработок можно и умом тронуться. — Так ты меня подкинешь? Он вздохнул и пожал плечами. План, мне нужен план. Как я буду оправдываться? Ошибка в программе, которая перестала работать, но работала? Это детское оправдание. Так не бывает. Но я ведь тестировал! Лично сливал информацию с нашего корпоративного сервера. Или не было такого? Тот день был как во сне — подёрнут серой дымкой. Это тоже, наверное, диагноз, когда сон становится ярче реальности. Офис не закрывался никогда. Особенно для отца, который проводил там совершенно всё свободное время. Ноги мои еле переставлялись, потому что одно дело идти просто на работу, другое — самолично решать конфликт, в котором ты накосячил. Путь на восемьдесят седьмой этаж оказался бесконечным. Лифт останавливался, туда заходили люди, после останавливался снова, люди выходили, а сердце моё отбивало мелодию боевых барабанов. — Господин Альфри Вас ожидает, — сообщила улыбчивая девушка — личный помощник моего отца. — Ожидает? — вылетело у меня раньше, чем я успел сообразить. План! Его всё ещё не было. Потому что на руках у меня была одна шваль, без козырей. Чем играть? Как минимум я мог рассказать как есть. Рассказать то, кто мог потенциально выкрасть щепку с данными... Нет, проработав столько времени на контроле качества я зарёкся делать поспешные выводы. Естественно, что в голову приходит, что её выкрал один из тёмных, или Тёмный, если он всего один, но если Тёмный работает на Ашуру, значит и данные вернулись бы на родину, и никакого шума не было бы изначально. Какой-то из тёмных отбился от стада? — Проходите, господин Альфри уведомил меня впустить Вас как только Вы появитесь, — подгоняла меня личный помощник. Я неуверенно толкнул дверь, застав середину разговора. На меня не обратили внимания, а я не стал перебивать или вмешиваться. — ...в этом случае обязанность за протокол четыре ложится на вашу компанию, сэр, — уверенно заявил Седой моему отцу. Отец спокойно стоял в стороне, глядя в окно и сложив руки на груди. Протокол четыре — откат операции с возвратом всех потерь всех сторон. То, что мы потеряли Гримму, естественно, в официальных отчётах фигурировать не будет. Грязная сторона политики. Её вообще спишут так, будто бы Гриммы никогда не существовало. Если бы меня изрезал тёмный, меня списали бы так же. — Это разумно, — произнёс Альфри Йомсбур. — Один вопрос: не окажете ли вы услугу рассказать, что это были за данные? — Нет необходимости. Данные нарушают антимонопольное законодательство — точка, — холодно заявил Седой. — Кто будет исполнителем? — Он уже здесь, — отозвался отец. Седой уставился на меня. — Давно не виделись, — улыбнулся я. — Ёрничаете, молодой человек, — нахмурился поджарый старик. — С Вами будет работать Четвёртая, она ждёт у выхода из здания. Начинайте прямо сейчас. — Но... — Какие тут могут быть «но», Шон? — холодно заявил отец. — Я хочу с вами поговорить, господин Альфри. Наедине. Отец обратился к Седому: — Мы закончили? — Да, пожалуй. Мне нужен результат к концу завтрашнего дня. Эффективный менеджер-чайка, блин. Я дождался, пока он уйдёт и мы останемся вдвоём. Мы не так редко видимся наедине, да и отношения не такие тёплые. И вообще этот мир холоден и суров: в нём есть только обязанности и никаких прав — так что я на радушный разговор не рассчитывал, но он мой приёмный отец в конце-то концов. — Отец, я бы... — Операция, которая могла принести миллиарды, — перебил меня отец и сделал паузу. Эта пауза была не для того, чтобы я что-то сказал. Она была скорее для того, чтобы я почувствовал себя ещё большим говном. — Погиб один из офицеров. А ты не догадался перепроверить написанную тобой программу?