Раньше, чем я успел открыть глаза, меня вырвало. Вонь с большой буквы. — Боже, как мне плохо. Зачем я... Вчера, сегодня? Царила ночь. Свет фонаря падал на мусорку, рядом с которой я лежал. Куртку и ботинки с меня сняли, выковыряли даже третий оптический фокус из гнезда. Хотя, может я его просто потерял вчера? Или это всё же сегодня? На карачках, я встал и выпрямился. «Тебе не нужна сила, тебе нужна вера». — Нет, Ирви, вера мне сейчас... — я словил спазм, едва удержал содержимое желудка. — Господи, как же плохо... Дыша через рот, я в носках побрёл к машине. Там должна была быть бутылка с водой. Путь этот мне казался бесконечным. Я озирался по сторонам, чтоб ненароком не угодить под кулак какого-нибудь особо ретивого бомжа-людоеда, который вдруг увидит во мне поздний ужин. Горло саднило. От меня разило кислятиной. — Что я пил? Я проверил баланс. Копейки какие-то ещё оставались. В моей машине кто-то сидел и безапелляционно слушал музыку. — А ну вон отсюда! — взревел я и закашлялся, хватаясь за место, где должен был быть пистолет. Но и пистолет я проебал вчера. Или сегодня? Два пацана в безрукавках и с разного цвета ирокезами переглянулись. — Шёл бы ты отсюда, дядя. Мы первые её нашли, — выдал парень с красным ирокезом. Я приоткрыл дверь. Он, бычась, встал с кресла, высовываясь на улицу. Я размахнулся дверью, ударил раз, второй, третий. Хрустнули попавшие в щель пальцы, хлынула кровь из разбитого носа. Я открыл дверь полностью. — Что за херня?! — взъелся его друг с синим ирокезом. — Выметайтесь, петухи... — устало произнёс я, и добавил: — Водички не найдётся? Но они уже драпали. Я сел, вляпавшись в чужую кровь. Пошарил по бардачку, открыл багажник, нашёл старую бутылку, не чувствуя затхлого запаха выпил её до дна, стараясь удержать её в себе, сел за руль, вздохнул. — Эх, Ирви-Ирви. Чем мне поможет вера? Ты так тонко издеваешься надо мной? Но она говорила серьёзно. Она будто бы разглашала мне секретную информацию, которую говорить нельзя. Так, стоп. Я же отдаю себе отчёт, что Четвёртая мертва, а Ирви — плод моего больного воображения? Но думать об этом было больно. Словно в гнилой зуб иглой тыкать. Раз за разом. — Не. Хочу. Я не хочу, — тело расслабилось, в голове посветлело. — Ха-ха, разве так можно было? Я просто не хочу, — изнутри принялась подниматься радость. — Я ничего не хочу. Я уже не отличаю вымысел от реальности. — Ты уже сам с собой разговариваешь, — сказал я себе. — И что, что я разговариваю сам с собой!? — Погоди, прими реальность, не убегай от неё — будет только хуже. — Хахаха, не хочу! Не хочу и не буду я сам себя слушать. Ты, Шон, втираешь мне какую-то дичь. Нам плохо, зачем делать хуже? — Что за детский сад? Давай, мужик, ты ж крепкий, соберись! — Ирви реальна, а Четвёртая жива! — ударил я по рулю и сработал клаксон. — Ты же знаешь, что это не так! — Бебебе, ти зе знаесь, сьто ето не тяк, — передразнил я самого себя и сплюнул на пол кислой слюной. — Иди ты в жопу! И он замолчал. Я замолчал. И перестал отличать, где был я, а где не я. Потерял часть себя. — Сошёл с ума? — с горечью подумал я. Но боли больше не было. Лишь тянущая пустота. Мне не обмануть себя, сколько бы я не пытался. Сейчас голос разума замолчал, но он наберётся сил, проснётся и возьмёт верх. Рано или поздно. Но не сейчас! Ехал в трейлерный парк я медленно, особенно выезжал из города, который даже ночью был довольно оживлённым местом. Выехав за город и включив круиз контроль, я краем глаза почитывал сообщения. Из бухгалтерии — просрочка документов, штраф и репутационные санкции. Моя репутация опустилась до средней, больше не смогу пользоваться некоторыми корпоративными услугами, а к концу недели мне приставят наблюдателя, которому я должен буду отчитываться. Из университета — завтра последний срок сдачи четырёх задолженных мною работ. В случае несдачи я не допускаюсь к сессии и вылетаю с курса. От отца... — Шон? — голос отца холоден и бодр, будто и не спал. — Да, я, — улыбнулся я. — Что за представление ты устроил? — Быстро же меня сдали. Вирр? — Не важно. Ты являешься лицом компании. Это недостойно... — Я не твой сын. Ты не мой отец. Мне от тебя ничего не надо. Я умру на помойке, отстань от меня. Он вздохнул. — Ты так быстро сдался? Для того, чтобы быть Йомсбуром, нужен стержень! — Есть он у меня! Тебе ещё двадцать лет доказывать или пустишь меня наконец рулить делами?! — Терять терпение... — Недостойно. Знаю. Мне похуй! Я ебучий волнорез, с меня хватит! Я положил трубку и расхохотался. Что-то съезжало со своего места, но что-то на место вставало. «Ты пьян, поговорим в четверг. Ты отстранён на два дня от работы. Завтра я направлю к тебе проверку, готовься», — письмо от Альфри Йомсбура. Что-то ёкнуло в груди, но я усилием воли задавил внутреннего паникёра. Я нужен Ирви, она реальна и ждёт меня, я не имею права слушать какой-то бред. — Это бред одного из трёх самых... — Иди в жопу и не вылазь оттуда. Ещё раз вякнешь и я пойду и пристрелю этого самого одного из трёх, понял?! Я ударил по рулю, сработал клаксон, приведший меня в чувства. Когда я подъезжал к трейлерному парку, я выключил фары и ехал медленно, после чего за сотню метров вообще вышел из машины и крался пешком. К моему счастью за мной никто не пришёл. Я никому не был нужен, ни отцу, ни Миротворцам. Я зашёл в трейлер и сел в тёмном углу, потирая виски. Пока я ехал, я методично выкидывал из головы то, что мне «надо» сделать. Медленно, но неотвратимо там образовывалось место, которое я полагал нужно заполнить тем, что я «хотел» сделать. А хотел я подойти к Лидии, нежно обнять её за шею, повалить на матрас и душить, пока она не посинеет, и после этого душить ещё столько же. Но она пока была вне зоны досягаемости. — Давай немного подумаем, хорошо? — попросил я себя. Всё ещё тошнило. «Ты не спишь? Смог найти мне шаблон?» — сообщение от Юдоры из бухгалтерии. «Завтра в восемь утра у Вас пересдача по семинару об оружейном деле», — сообщение из деканата. Всем от меня что-то надо. Стоило начать думать об этом, как силы тут же принялись меня покидать и я потряс головой. Задача на исключающее третье: есть Йомсбур, Ашура и Виктория. Йомсбур крадёт данные, но не те, его кто-то подставляет. Крадёт у Ашуры, значит не Ашура. Виктория — элементарно. То есть Лидия, которая работает на Аманду Виктори. Как доказать? Нужно... В голове принялся вызревать план, но один я его не выполню. Я позволил плану вариться в моей голове. По крайней мере до утра. А дальше решу, что делать и на кого давить. Мне, всё же, ещё Самото услугу должен за информацию. В трейлере я занавесил окна и включил неяркий свет. В сторону Четвёртой я не смотрел, медленно приходя в себя. Умывальник с пустым баком, выключенный и неработающий, заросший пылью холодильник. Полки с напечатанными книгами, которым было больше сотни лет. Я взял одну и она развалилась у меня в руках: «Сказ о трёх». Я знал его, мне мама его читала. История мерзкая, потому что до тошноты пропагандистская.