— Все мы прокляты Мелиссой. За что, только, непонятно. — Я сел напротив кровати, глядя на лежащее в темноте женское тело. — Вначале было Полотно, бесконечное и переливающееся всем. Там был страх, была боль, была радость и любовь. Полотно было из стекла, и больше ничего не было, кроме проклятой Мелиссы. Тогда она не была проклята, но стала, кинув в Полотно камень... Ага, ничего не было, а тут и Мелисса появилась, и камень где-то нашла... Полотно пошло трещинами и рассыпалось на множество осколков. Совершенное стало несовершенным, и из этого несовершенного Мелисса сложила Фреску — наш мир. Лоскутное одеяло полей, лесов, пустынь, гор и морей. И трещины рек на Фреске. Она сложила осколки и появилась жизнь. Я прошёлся по страницам текста, разглядывая картинки. Мелисса изображалась с рогами, с кошачьими глазами и клыками. Люди стояли у её ног на коленях, протягивая осколки той самой Фрески. — Ну и Мелисса тут вообще ни при чём. Жизнь просто появилась, — ухмыльнулся я. — А дальше Мелисса стала требовать, чтобы каждый живой находил осколок, и нёс ей. Она хотела вобрать Полотно в себя. Те, кому удавалось, сбегали от злой Мелиссы и возвращались в великое единое Полотно, восстанавливая его, искупая грех своей богини. Но Мелиссе было мало, и однажды она решила, что не станет ждать, пока люди умрут, а убьёт их раньше. Все боялись её, кроме трёх людей, родных по духу: старшим был Ашура, средней Виктория, а младшим Йомсбур. Эта история поднимала во мне отвращение. Её неприятно было читать. Я словно знал, что каждое слово из этого — враньё. Но не просто враньё, а как новость в газете — перевёрнуто с ног на голову. Откуда была такая уверенность, понять было невозможно. — И трое родных по духу вызвали Мелиссу Злую на бой, победили её и все зажили счастливо. Вот и сказки конец. А как победили-то, а, Четвёртая? Вот так никто не мог победить, а они взяли, да победили? — Они были не просто людьми. Это были магистры великих орденов, главы трёх величайших родов, могущественные и мудрые, — произнесла Четвёртая, повернула ко мне голову и улыбнулась. — И победили они не просто так. Они устроили ей хитрую ловушку, потому что в прямой схватке у них не было ни единого шанса. Я замер. — Ты мёртвая. Мёртвые не разговаривают. — С чего ты взял? — перевернулась на бок Марго, прилипнув волосами к подушке. — С того, что я видел много мёртвых и ни один из них не говорил. Марго дёрнулась. — Ай, что это такое? Ау, как больно. Чем ты меня облил? И куда меня привёз? — Тсс, — я приложил палец к губам. — Мёртвые не говорят... Я подсел ближе, голова моя шла кругом. Впрочем, я не верил, что она мертва. — Да тебе мерещится просто, — заявил я сам себе. — Кто это из жопы тут вылез и повякивает, а?! — огрызнулся я на себя. — Лезь обратно! Четвёртая на меня смотрела большими глазами. — Шон, что с тобой? — Всё совершенно нормально, Эмэм. — Кто-кто? — Сокращение от Мёртвая Марго. ...Несанкционированный доступ... Да плевать. — Ну что там видно? — нахмурился я. — Тебе в больницу нужно, срочно. Тебя подкорачивает! — Никуда я не поеду, мне и так хорошо, — отмахнулся я. Четвёртая села с приклеенной к волосам подушкой, не замечая даже этого. — У тебя перегрузка системы. Загрузка процессора на восемьдесят процентов в холостом режиме, потому что... У тебя система на дополнительный раздел стала, ещё и криво. Теперь у тебя работают две системы одновременно: одна из бэкапа, а вторая чистая! Так и знала, что из бэкапа будет сложно восстановить на твоём железе... Срочно!.. — Тсс, — шепнул я и поцеловал её в губы. — Всё в порядке. Я просто сошёл с ума. Ничего страшного. Я взял бутылку с пола, открутил крышку и стал лить Марго на голову. Она принялась верещать и отбрыкиваться, пару раз зарядила мне пощёчины, а я будто бы и не чувствовал боли. Подушка намокла, отлипла и отвалилась. Она проморгалась, вытирая глаза. Я краем своей майки вытер ей лицо. — Слишком резкое преображение... — закусила губу Четвёртая, убирая мокрую прядь с лица и трогая затылок, что-то вспоминая. Я откинул свою рациональную часть, принимая наконец, что я сумасшедший. А если это всё не более чем моё воображение, но неотличимое от реальности, как сон об Ирви, то я назову это реальностью и никому не разрешу говорить иначе. И только решив это, я сгрёб её в охапку, пусть она и была мокрой и грязной, а я вонючим. — Как же я рад, что ты жива! Я не мог... Поверить. Я не мог поверить в её смерть! До меня дошло. И не важно, сколько сил, мне нужно лишь поверить! Но тогда, когда всё против тебя — это очень сложно сделать. «Лопух, это всего лишь твоё воображение!» — кричал в моей голове запертый я. Глава 7. Беловолосая Бестия Всю ночь мы не спали, но совсем не потому, что вели себя как воссоединившаяся влюблённая пара и занимались соответствующими вещами. Всему своё время. Я не планировал терять Четвёртую в ближайшем будущем, а даже если бы и потерял, теперь она никуда от меня даже мёртвая не денется. Мы думали и работали над планом, перекапывали сеть в поисках информации. Четвёртая всё ещё смущалась, когда я начинал разговаривать сам с собой. Смущалась она и того, что я иногда говорил, что она мертва. — Меня же просто по затылку огрели, — удивлялась она. — Тебе из «малютки» мозг высадили, весь затылок. Я был в состоянии аффекта, в отрицании, называй как хочешь. — Я был в состоянии охреневания, — заметил я другой, эмоциональный. — Это помогло. Не знаю как, но моя вера помогла мне тебя вернуть. Я невольно смутился. Мне перевалило за тридцатник, а каждый раз как в первый раз. Марго тоже смутилась. — Я не понимаю. Ты воскресил меня? А как же оборудование, все импланты? Всё ведь на месте. Как это работает? — Чудо, — развёл я руками. — Я читала старую летопись, — стала она вспоминать, — и там трое Первооснователей тоже могли людей к жизни возвращать, а ещё силой мысли возводить города и рушить горы. — То есть ты считаешь, что я какой-то избранный потомок Йомсбура, того самого? Только я не родной сын своему отцу, меня с ним вообще кроме общего детства ничего не связывает. — Я не знаю. Переругивались мы тоже знатно, но стоило только мне сказать «Четвёртая!», как девушка вытягивалась по струнке. Она злилась, иногда хмурилась, но не обижалась. Всё это выглядело довольно мило, по крайней мере для меня. В её голову я залезть не мог, но вроде она была не против игры: она просит называть её Марго, а я не называю, а когда всё же называю, она улыбается. Я залез на местный пиратский сайт в даркнэте, полазил по нему. — Четвёртая! — она подскочила на месте. — Сможешь в шапке сайта написать «Глория будет мной гордиться»? — Глория? — Это моя мама. — Какой ты сентиментальный, оказывается. Я смутился. — Это для того, чтобы Ринжину триггернуть. У Марго ушло три секунды, чтобы взломать сайт. Две из них она искала нужный скрипт. Мы искали и гуглили и лишь под утро я вновь залез на тот же сайт, в котором шапка приняла прежний вид, без надписи. Зато в исходниках в метаданных был мегабайтный код доступа, зашифрованный публичной часть R73 сертификата — ключом Ринжины. Она не зря приглядывала за мной, у нас были свои способы связаться. Сертификат R73 у меня был. Я взял свой приватный ключ и расшифровал её запись. Полученные данные я раздербанил, узнал адрес хоста, комнату и ключ к ней, подключился. — Какого хера тебе нужно, Шон? Ещё не свалил из города? — Свалил, но мне нужно будет туда вернуться. Не хочешь освободиться от всех и всяческих обязательств? Молчание длилось долго. — Ты же знаешь, малыш, что я не могу. Клятву, данная однажды, Мабутсу не нарушат никогда, пусть ты и редкостный долбоёб. Клялась я твоей матери, а не тебе, и не тебе меня избавлять от неё. — Тогда, блять, что это было?