Глава 18. Игорь проснулся и долго лежал в постели, пытаясь понять, что же значит серия этих снов. Он не забывал их, как раньше, а помнил мельчайшие подробности всех трех, будто они записаны у него на пленку и он может в любой момент вспомнить любую интонация или запах из истории. Что это? Историей он никогда особо не интересовался, считая ее мертвой и застывшей. Надо будет, подумал он, по возвращении на базу поговорить с психологами, может, они что-то объяснят, только это вряд ли. Надо вставать, однако, как в школьные годы, навалилась сильная апатия и усталость от несправедливости мира, когда готов на все, лишь бы не вылезать из-под одеяла. Но время, когда такие штуки проходили, давно миновало, теперь он офицер и ответственный за важный сектор функционирования подлодки. Не говоря уже о том, что она сама была далеко не в идеальном состоянии, часть экипажа выведена из строя, а за ними охотятся американцы. Он тяжело встал и посмотрел на свои очки виртуальной реальности, которые хранили записи его самых потаенных желаний. — Вот и не пригодилось мне в этом походе, — тихо сказал Игорь, переступая ногами на ледяном полу. Столько всяких событий и тревог, что совершенно не до этого. Он начал одеваться. — Ну надо же, — начал возмущался Игорь, — современнейшая подлодка, все продумано, эргономично и вообще будущее пришло. Но сделать в каютах теплый пол никто не подумал. Конечно, кондиционер поставили, но о том, что на глубине в пять километров может быть прохладно, никто не подумал. Или, наоборот, подумали, но решили не создавать слишком комфортных условий. Обогрев отсеков есть, но про каюты не предусмотрели. — Действительно, — продолжал ворчать он, — у нас же тут санаторий. Никаких волнений, забот. Лежишь себе да думаешь о смысле жизни. Он встал и посмотрел на дверь. Надо выходить, однако, покидать свою собственную зону комфорта не хотелось. А вдруг, промелькнула мысль, что он так долго спал, что они проделали большую часть пути, и теперь уже входят в родную Авачинскую бухту. Разумом он, конечно, понимал, что так не бывает, однако, лишать себя этого сладостного незнания совершенно не хотелось, пока офицер не взял в нем верх и он не вышел в коридор. На мостике уже сидел Эмиль и проверял какие-то данные с мониторов. — Что плохого?, — осведомился Игорь. — Тебе давно говорили, что ты известный оптимист по жизни? — Ну как сказать. Вчера. — Пока ничего нового плохого, — Эмиль поднял голову к верхнему экрану и прищурился. Только разве… — Что? — Николай Иванович умер. Игорь тяжело вздохнул. — Давно? — Пару часов назад. — Не дотянул, значит, до возвращения. Так и не увидел родную землю. — Да… Семен сделал, что мог. Говорит, что теперь в ту палату нельзя заходить, по возвращению на базу придется дезактивацию полную делать. — Мир ему. Я его особо не знал, но мужик мне показался нормальным. Эмиль промолчал. — Где мы сейчас? — Вот, — офицер по безопасности вывел карту на экран, где мигающей точкой выделялась их подлодка. — Прилично прошли, — приободрился Игорь. Считай, половину пути. И это на одном реакторе. — Ну да. — Меня твой лаконизм немного пугает. Я все жду, что ты сейчас скажешь, что нас засекли и впереди половина флота США. — Да нет, почему, — Эмиль встал, потянулся, и в его позвоночнике что-то хрустнуло, — идем нормально, никаких новых неприятностей нет… — Отлично, — выдохнул Игорь. — Кроме… Сущей безделицы… — Начинается! Какой? — Помнишь этот район?, — Эмиль указал пальцем на экран. — Нет. А должен? — А, я и забыл. Ты же не военный… В общем, тут была битва одна. Варанзейская… — Оу… То есть… Минные поля? — Не просто минные. Там столько всего до сих пор, что… Да и столько осталось экспериментального, что… — А севернее или южнее никак не пройти? — Севернее дежурит эскадра американцев, они примерно знают наш маршрут и ожидают нашего подхода. — А южнее? — А южнее радиация. И сильная. Мы ее проскочим, конечно, быстро, но концентрат облучится так, что можно будет его только выбросить. — И ты решил идти прямо… — Так, смотри, — Эмиль резко встал навстречу Аркадию. Ты все включил? — Да. — Направь радары так, чтобы они максимально ометали полусферу перед подлодкой, и чтобы мониторили все пространство прохождения емкости. Не хватало еще, чтобы мы прошли, а емкость зацепила какую-то мину. — Понял, — он уселся на свое место и начал настраивать свои приборы. Эмиль еще немного прошелся по мостику, словно собираясь отдать еще какой-то приказ, но передумал и быстрым шагом вышел. — Ну что, ты как?, — придвинулся к Аркадию Игорь. Сны необычные больше не снятся? Тот удивленно посмотрел. — Может, и снятся. Тебе-то что? Ты бы лучше занялся своими делами, чем трепаться. — Ооо, — геолог отодвинулся, — вижу задатки большого командира. Дисциплину поддерживаешь, молодец. Тот хотел огрызнуться, но сдержался. — Ты не сердись за мою болтовню. Ситуация сложная, пытаюсь… заглушить свое смятение. — Так, вроде все, — Аркадий отодвинулся, — Лада, новые параметры приняты? — Приняты. — Ну вот и хорошо, — Аркадий довольно хмыкнул. Так, на мостике никого не осталось, — он обернулся, — поэтому, придется мне подежурить здесь и терпеть твое общество. — Да, это непросто, — ухмыльнулся Игорь. Так что насчет снов? — Да нету никаких снов! Чего пристал? — А твои математические изыски? — Так это никак со снами не связано. — Смог доказать свои теоремы? Тот откинулся на спинку и взгляд его затуманился. — В целом, да, смог. — В целом звучит как-то двусмысленно. — Нет, доказал, и проверил с помощью ЦВС. Все хорошо. И тут же две новые дороги открылись, даже не знаю, какой заняться. — Ну-ка поподробнее. — Только дай обещание, что не будешь кривляться и тупо шутить. — Ты меня обижаешь. Когда это я тупо шутил?