Однажды, перевалив через очередной хребет, армия вышла на какие-то совершенно уж пустынные земли. Ни царь, ни географы, ни проводники уже не представляли где находятся. Потому, что до всех известных и покоренных земель было одинаково далеко, и пусть был только один — назад. Они заблудились. Здесь царь встал на колени и вознес молитву тем богам, которым поклонялись в этой земле. С годами он стал изрядным скептиком, и его вера в богов сильно пошатнулась, но все равно по какой-то причине он держался правил. Царь поблагодарил богов за помощь, за то, что оберегали его во время всех походов и за то, что позволили увидеть конец земли. То, что дальше нет ничего, были очевидно всем. Да, армия не дошла до океана, но пустынные земли простирались вдаль на десятки километров, и нигде не было заметно ни единой живой души. И вот, он завоевал мир. Пока эта мысль еще не пустила корни в его разуме, но уже блуждала на периферии. После молитвы они совершили жертвоприношение всем богам, известным и неизвестным, и когда царь снова сел на коня и поворачивал поводья назад, он увидел, что чуть в отдалении стоит мальчик. Мальчик, видимо, был родом не из здешних мест, не какой-то дикарь на окраине мира, а в богатых одеждах с необычным узором и с взглядом спокойных синих глаз. Царь снова спешился и подошел к ребенку. — Мальчик, я царь, бог и сын бога, владыка всего мира, скажи мне, кто ты и что ты здесь делаешь? Тот долго молчал, а потом ответил на родном языке царя, который не понимал уже никто среди разношёрстной свиты. — Царь, ты можешь быть и сыном бога, но ты не повелитель всего мира. Есть на свете один город, который стоит больше, чем все богатства, которыми ты обладаешь. И в этом городе никто о тебе не слышал. Царю стало плохо. Он покачнулся и сел в дорожную пыль возле мальчика. Как же так. Ведь он уверен, что завоевал все, а оставшиеся дикари в пустынях слишком жалки, чтобы тратить на них его божественное время. И теперь оказывалось, что его миссия еще не закончена. Мальчик бесстрастно смотрел на сидящего повелителя мира, потом показал себе за спину и сказал: — Через много дней пути, когда твое войско почти погибнет от жары и жажды, ты увидишь прекрасную реку, быструю и чистую. Говорят, что боги, которые еще остались, иногда спускаются и отдыхают на ее берегах. Ты ее сразу узнаешь. Там раскинулись заливные луга, на которых величественно ходят олени и косули. Там нет людей. — Так где же? Где этот город⁈ Свита была изрядно встревожена тем, что повелитель мира и какой-то мальчик разговаривают между собой на никому неизвестном языке, но вмешиваться не решалась. — На этой реке есть только один паромщик, одноглазый и старый, как ворон, и он перевозит людей на тот берег. Царь спросил: — И что, этот город на противоположном берегу? — Нет, — отвечает мальчик, — это только половина пути. Если ты действительно хочешь стать повелителем мира, если ты готов принести любые жертвы ради этого, чтобы увидеть город, если у тебя хватит воли, если ты действительно бог и сын бога, то отправишься дальше. Но ты можешь остаться на берегу этой реки, потому, что эта река — и есть Рай. Все твои желания будут удовлетворены, все твои раны исчезнут, ты закончишь в наслаждении жизнь, и после смерти тебя будут помнить величайшим царем, которого помнят тысячелетия. Тебя никто не будет осуждать, что ты остановился, не достигнув своей мечты, ведь для того они и существуют, чтобы вести нас за своей судьбой, а не достигать их. Однако, если ты хочешь сделать то, что не под силу ни одному человеку, ты отправишься дальше. Здесь царь впервые проклял того безумного старика, который принес ему такой дар, ибо остановиться на берегу реки и закончить жизнь в счастье он не мог. Оставив мальчика позади, армия двинулась дальше, вглубь пустынных земель, ведомая мечущимся и безутешным царем к заветной реке. Все произошло так, как и предсказывал мальчик. Этот поход оказался очень трудным, недели напролет не было ничего, кроме скал и пустынь, им не встретился ни один человек. В армии постепенно стала заканчиваться вода, и люди, чтобы выжить, стали убивать животных и пить их кровь. Царь собрал своих военачальников и дал им выбор: возвращаться в последний город, завоеванный ими, и ожидать его возвращения, или продолжать поход с ним. Сперва, все единогласно высказались, чтобы продолжать движение, однако, с каждым днем все больше солдат погибало, а еще больше все-таки повернули назад, и, наконец, когда с царем оставался небольшой отряд ближайших друзей, они вышли на плато. Еще через несколько дней, когда царь думал, что от жары и жажды все здесь окончат свою жизнь, он на горизонте увидел реку. Глава 6. Игорь проснулся. Или, он не спал? Его шлем был выключен, поэтому, сказать что-то точно было крайне затруднительно. Он встал с койки и потянулся, потом грустным взглядом оглядел свою каюту. Она была небольшой, но предельно функциональной. Небольшой помещение, несколько квадратных метров, где находится все, что можно понадобиться человеку в дальнем походе. Только у капитанов каюта была побольше, и состояла из двух помещений, условно разделяясь на спальню и кабинет. Игорь вышел в кают-компанию, где сидели Руслан и Аркадий. Каждый занимался чем-то своим в тишине. Игорь сел, налил кофе и прикрыл глаза. — Ну ты и спишь, — прозвучал рядом голос Эмиля. — В каком смысле? — Ты проспал почти сутки. — Ты шутишь?, — поразился Игорь. — Посмотри на часы. — Сутки… Сутки⁈ Что-то произошло за это время? Что с реактором? Где мы сейчас? — Не суетись, все нормально. Если бы были проблемы, ты бы уже знал. Николай Иванович починил реактор, теперь, если его не перенапрягать, как в прошлый раз, то все будет хорошо. — Сбили того разведчика? Эмиль покачал головой: — Насколько мне известно, нет. Он больше не появлялся, а мы ушли на глубину. Не знаем, что это было. — А где находимся? — Отплыли, на самом деле, не так далеко. Только закончили ремонт и тестирование реактора. Пока в Западной части Тихого океана, не так далеко пока отошли от Японии. — Странно, чего же я так заснул-то… — Видать, приснилось чего-то особенное, — Эмиль подмигнул смурному Руслану. Девка какая или что-то получше, премия за работу, например. — Да нет, всякая ерунда. Сколько еще плыть-то? Что-то рисовавший в блокноте Руслан на секунду отвлекся, встал, потянулся и ответил: — Еще дня три, думаю. Если все будет хорошо, и мы ни на кого не нарвемся. А потом — твоя работа. — А чем ты там занят-то? — повернулся к нему в профиль Игорь, — рисуешь самого красивого мужчину на корабле? — Ты, Игорь, даже не самый красивый мужчина за этим столом. Так как сидели их двое, то Эмиль иронично поклонился в знак благодарности. — Да нет. Вот проснулся и решил кое-что спроектировать. Дальние спутники. — Что? — Ну, знаешь. Есть еще несколько околоземных спутников, которые пока летают на орбите и кое-как поддерживают связь. А есть которые летают к дальним планетам и даже к звездам. — Так спутники уже сколько лет не запускают. Пытаются, конечно, но слишком много утеряно. Эксплуатируем старичков и молимся, чтобы они еще поработали. Да и у американцев так же. Но я понимаю, зачем они работают, это очень дорогие машины. А зачем эти, дальние спутники? — Ну как, — Руслан отложил блокнот с рисунками и схемами и размял свои кулачищи, — развитие науки же. Всегда же интересно, что находится далеко. Какие планеты, какие атмосферы, какой у них состав. Может, когда-то и доберемся до них. — Ты шутишь? Это давно люди запускали ракеты в космос, с людьми и грузами. Тогда у них может и был шанс полететь на дальние планеты. Тогда у них были перспективы. А сейчас… Живем под землей, плаваем под водой. Пустая твоя работа. — Может, пустая, а может, и нет. Вон, над Циолковским тоже смеялись в свое время, а его работы, не только чисто научные расчеты, но и его полет фантазии дали толчок всему развитию космоса. — Над кем?, — недоуменно поднял голову Аркадий. Три человека синхронно повернулись в его сторону, на мгновение застыли, и вернулись к разговору. — И вот, я начинаю рассчитывать ракету. Фтор-кислородные двигатели, вывод на орбиту. И, параллельно, спутник дальней работы. — Зонд, — подсказал Эмиль. — Да-да, зонд. — И что же твой зонд будет делать? Извини, просто я до сих пор понять не могу. Ну, запустят этот зонд. А дальше? Потрачено будет столько ресурсов, столько редких металлов, которых и так сильно не хватает у нас. И… чтобы собрать информацию? А ее что, намажешь на хлеб? Или, выкуешь станок из нее? — Ну как же, — Руслан выпрямил спину и посмотрел твердо, — если бы пещерный человек тоже не начал разбираться что и как, он бы не одомашнил корову, не начал бы сеять зерно. Да весь прогресс, вся цивилизация двигалась потому, что у кого-то постоянно было неспокойно в одном месте. Он постоянно задавал вопрос «а почему?». Постоянно копал, изучал, испытывал. Так и развитие происходило. А сейчас мы потеряли интерес ко всему, нас интересует только наша жизнь, наши удовольствия и безопасность. Прогресс исчез, его нет. И вот мы топчемся на месте. — Подожди, ты ушел от конкретики в область какой-то голой философии, — Игорь начал распаляться, а за их спором с интересом наблюдали Эмиль с Аркадием, и даже зашедший старпом, обычно бывший равнодушным к таким разговорам. Ну, вот запустим ракету. Я думаю, если вся страна напряжет силы, то сможем. Наверное. Дальше что? Запустили твой зонд. Возьмем даже, что все успешно, он работает как ты спроектировал и так далее. Дальше что? Полетел он к Марсу или какие там еще планеты есть. Сделал фото, снял объемную модель, всякие анализы атмосферы, грунта и прочая ерунда. Передал, допустим, это все на Землю, к нам. Не знаю, правда, есть у нас техника, чтобы все принять, но, представим, что построили, и это не разбомбили тут же американцы. Вот пришла информация. На Марсе холодно, воздуха нет и ураганы. Посмотрит какой-то генерал, благожелательно покивает, и… И что? Положит в какую-то папку до лучших времен. То есть, мы потратили огромное количество ресурсов, металлов, времени инженеров, подземных заводов и так далее для того, чтобы положить документы в архив? Такая только польза?