— Американец? — А то. Опознан и идентифицирован, как враг. — Капитан, он активировал боевой режим! — Целится на нас? — Эээ, — пальцы Руслана энергично танцевали на дисплее, но шлем он пока не надевал, — нет, не на нас. Чуть подальше, на полкилометра западнее. — Что такое… — Томас непонимающе вызвал другие данные. Хм, так и есть. Наверное, тайфун как-то и его немного сбил или вывел из строя. — Капитан, он готовится запустить ракету. Но не в нас. — ПВО готовь. — Есть. — Вражеский пуск! — ПВО огонь по ракете и врагу! Подлодка немного качнулась, когда две ракеты были запущены, все переключились на оптические камеры, чтобы видеть их полет, однако, на поверхности, похоже, бушевал кромешный ад, и кроме огонька сопел, никто ничего не увидел, да и те почти сразу пропали. — Вражеская ракета вошла в воду! Двести метров от нас! — Противоторпеды — огонь! Как только капитан отдал эту команду, под водой раздался какой-то глухой грохот, и их корабль изрядно качнуло. На мгновение чуть моргнул свет, а Игорь был готов поклясться, что его глаз зафиксировал какое-то темно-зеленый ореол на поверхности всех предметов на мостике. Однако, моргнув еще раз, все исчезло, и было невозможно что-то сказать определенное. — Противоторпеда — попадание? — Никак нет, капитан, — Руслан не отрывался от своих показателей, — ракета сдетонировала сама. — Сама? Хм… Повреждена, значит, была. Как там наш летучий незнакомец? — Он быстро уходит из зоны поражения. Наша ракета его не достанет. Все, ушел… Томас выругался. — Ладно, заряжай новые ракеты. Как только появится, не жди, а сразу открывай огонь. — Есть. Ситуация, скорее всего, была исчерпана, потому, что все стали расходиться, а Игорь ради интереса решил посмотреть пульс Томаса за последние полчаса. Семьдесят ударов в минуту, только один раз повысился на два удара. Игорь неотрывно смотрел на эти показатели. Потом решил, что на сегодня с него хватит мыслительной деятельности и отправился спать. Ведь не зря говорят, что когда мы спим, мозг бодрствует и обрабатывает информацию. Утро вечера мудренее. Глава 3 Глава 5. Сон не шел, сказывались переживания последних часов, Игорь пытался найти удобное положение, но все никак не находил. Наконец, Игорь впал в необычно пограничное состояние между сном и бодрствованием. Если бы у него под страхом смерти спросила, спал он или все привиделось наяву, он бы не смог ответить. А увидел он вот что. Игорь очутился одновременно и в теле человека, и как бы в образе бесплотного духа, который кружил над поверхностью. Одной частью сознания он ощущал себя взрослым мужчиной, а другой — неким облачком, которое плавало в небесах. Игорь понял, что очутился в каких-то стародавних временах, поскольку все вокруг сидели на лошадях и одеты в доспехи, а другим разумом, тем, которой парил, что он — часть свиты великого царя. Этот царь был довольно молодым человеком, практически еще юношей, но уже прославил себя в нескольких битвах. Все, с самого рождения предрекали ему необычную судьбу. Когда царь вступил на престол, к нему однажды пришел старик, безобразный и израненный. Все его лицо и тело было покрыто шрамами, а беззубый рот искривился в постоянно усмешке. Кто-то подумал, что это волшебник, кто-то, что сумасшедший, но не пристало молодому царю, уже покрытому славой показывать страх перед каким-то стариком. — Кто ты и чего тебе надо?, — повелительно обратился он к старику. Старик, грязный и вонючий, затрясся беззвучным смехом и показал на него коричневым крючковатым пальцем — О да, такой надменный и бесстрашный. Конечно. Как и пристало повелителю, перед которым лежит весь мир. Я пришел к тебе с дарами, о великий царь. — Какими же, — молодой царь внимательно оглядел его лохмотья, — я у тебя не вижу ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней. Возможно, — он немного улыбнулся, — ты привел с собой караван, который стоит сейчас возле дворца? Свита угодливо засмеялась. Ко всеобщему удивлению, старик тоже присоединился к этому смеху. — Да, великий царь, да. У меня есть дары, не беспокойся. Я тебе даю безудержную алчность, жажду власти и удачу во всех делах. Все, за что бы ты ни взялся, у тебя получится. И только я могу забрать у тебя этот дар, запомни, царь, только я. — Кто же может отказаться от такого, — царь усмехнулся. Несмотря на свое величие, он все еще оставался мальчишкой, заносчивым и дерзким. Ты так говоришь, будто являешься каким-то богом. Только они могут делать такие дары. Откройся: ты бог? Старик вздохнул и закрыл глаза. — Боги устали, царь. Они теперь очень слабы и не интересуются делами смертных. Их нет. — Тогда, ты просто обманщик. И царь велел страже выбросить старика из дворца. На следующий день царь забыл уже о странном старике, но у него откуда-то после сна возникла жгучая идея, объединив желание своего не менее великого отца покорить величайшую империю мира и желание величайшего мудреца всех времен увидеть край света, отправиться в поход. Сперва этот царь очередной раз подтвердил, что является избранным тем, что заставил себе служить народ, который изобрел цивилизацию, а именно, геометрию и механику, физику и астрономию, философию и поэзию. Имея таких подданных, впервые их объединив в одном государстве, он бросил вызов богам, ведь им никогда не удавалось повторить ничего подобного. Царь отдал последние приказы своим приближенным, и вскоре небольшая, но отличная армия выступила в неведомые края на завоевание всего мира. Шли годы. Царю неизменно сопутствовала удача. Он выиграл множество битв, взял все великие города, которые были известны на его родине. Всех варваров, которые по своей глупости не признали в нем Господина и любимца богов, он покорил. Но царь не был очередным халифом на час, у него имелся грандиозный план, чтобы объединить весь мир мечом и прекратить все войны. Во главе своей непобедимой армии он убил всех чудовищ и демонов, которые попадались ему на пути и держали в страхе людей. Ему достались неимоверные сокровища мира, в том числе и алмаз размером с голову ребенка. Постепенно, царь сам стал верить в свое бессмертие, в свою судьбу. В каждом сражении он испытывал на прочность свою благодать. Он бросался в саму гущу сражения с одним мечом. С годами его тело постепенно стало покрываться шрамами и травмами. Его кости были переломаны, в него попадали стрелы и камни, однажды, во время боя в горах, он упал с коня и был чуть не затоптан своими же телохранителями. Еще раз, во время битвы на реке, кишащей крокодилами, царь упал в воду и чуть не был раздавлен двумя бортами кораблей. Наконец, при штурме города, о котором в войске накануне никто не слышал даже, а сегодня проходили мимо, увидели, поразились его размерам и укреплениям и решили штурмовать, царь во главе с передовым отрядом ворвался в город, а потом контратака местных жителей отрезали нескольких человек внутри, оставив шокированную армию захватчиков под стенами. Царь сражался, как лев, и пал последним, когда три стрелы попали в его тело. Когда же горожане хотели отрубить ему голову и так положить конец кровавому походу, который уничтожал целые народы, отчаявшиеся солдаты, оставшиеся снаружи, совершили безумный бросок, опять заняли крепостные стены и отбили царя. Он был без сознания, и жизнь в нем еле теплилась. Солдаты в ярости, что какие-то дикари посмели поднять руку на их божество, уничтожили всех в городе, даже женщин и детей, их разумами овладевал какой-то леденящий ужас при мысли о том, что они останутся одни в невообразимой дали от дома среди кровожадных народов и племен. Однако, царь довольно быстро поправился от ран, и они продолжили свой бесконечный поход. Завоеватель все чаще задумывался, почему ему дозволяется высшими силами то, что не под силу простому смертному. Неужели тот сумасшедший старик, который, наверное, давным-давно помер, действительно принес дар? Неужели, это какой-то бог спустился на землю? Но что же он взял взамен? Что забрал? Армия двигалась по неведомым лесам, затем пустыням, перебиралась через горы, громоздящиеся до самого неба, переплывала реки и моря. Игорь сам был и участником этого похода, пробираясь через заросли джунглей и загорая на палубе корабля, который пересекал какой-то пролив и рассказчиком, который уже знал, к чему идет дело, но боявшимся признаться себе в этом. Царь присоединял новые царства и племена, но чем дальше он уходил, тем больше что-то тревожило его душу, что-то не давало ему покоя. Да, он не знал поражений, и теперь был правителем стольких стран, что не мог перечислить даже половину. Да, он везде одерживал верх, но не мог найти успокоения. Вот, в прошлом месяце, когда, согласно данным мудрецов из недавно завоеванной империи, он должен был выйти к последнему царству, за которым был конец мира. Он пришел в это царство, покорил его, а потом выяснялось, что за ним еще три, и начинается новый континент, чужой и ничего еще не знающий о своем властелине. Он в данный момент, вместе со своими приближенными покорял эти три государства, но за каждым располагались еще три. Да и разве его приближенные — действительно его? Когда он собирал военный совет, то уже не видел ни одного лица, с которым он покидал свою родину. Теперь свита и военачальники представляли всю его мировую державу, здесь были люди всех рас и оттенков, от рыжебородых северян с белоснежной кожей, до воинов с далекого юга, с кожей, цвета самой темной ночи. Где его друзья детства и соратники? Одни остались в гарнизонах покоренных столиц, другие пали на полях уже забытых всеми равнин, третьи вернулись домой. Царь начал тревожиться, что не успеет осуществить свои планы. Он был уже далеко не тот восторженный юноша, который бросал вызов всему миру. Это был взрослый мужчина с печалью в глазах и уже видневшейся седине в бороде, который очень многое видел, а еще больше хотел бы забыть. Однажды, возвратившись из дальнего разведывательного рейда, в накидке, скрывающей лицо и фигуру, он зашел в большой шатер в центре лагеря, где проводились военные советы. Он вошел, и… его никто не узнал. Стояли многочисленные военачальники, разбившиеся на группки и оживленно обсуждающие последнюю компанию. Он ходил среди них, и никто его не узнавал в необычном одеянии. Мало ли гонцов или рабов ходит в лагере? А они ждут царя, и отвлекаться на какого-то незнакомца им не стоит. Он долго ходил между ними, и понял, что не понимает ни одного слова. Все говорили на своих родных языках, и сколько он не силился, так и не смог услышать ни слова на своем. Царь начинал тревожиться, что мир слишком большой, и не хватит жизни человека, чтобы покорить весь. В сердце его поселился червячок, который подтачивал уверенность в своей судьбе и избранности. Куда он идет? Зачем? Ведь впереди еще больше царей и племен, о которых он никогда не слышал. Так ли надо их покорять? Или, оставить их собственной судьбе? Но царь был упорным и еще твердо держался своей линии. Он продолжал идти вперед.