Инструкция содержала всего лишь одну строчку. Адрес. Он незамедлительно отправился в путь. Спустя некоторое время на Валкер-стрит, восточный сектор для Третьих, напротив одного из ночных клубов, пользующихся самой дурной репутацией во всем Лайт-тауне, дом сто пятнадцатый, остановился дряхлого вида фургончик, которому давно было суждено упокоиться на свалке машин. В фургончике сидел Эндрю Виккерс, человек с темным прошлым, без страха и сомнений. Привычным движением он нацепил солнцезащитные очки на глаза, поправил балахон и отправил жвачку в рот. Проделав эти манипуляции, он еще раз внимательно огляделся. Улица жила ночной жизнью, ничто не нарушало ее хрупкий покой. У входа в клуб толпились пестро одетые люди, в основном молодежь. Неоновые буквы над входом задорно подмигивали ему всеми цветами радуги, складываясь в надпись «Nitrogen». Буква «о» почему-то мигала, образуя некрасивый провал. В холодном воздухе звенели веселые ругательства, кто-то пел песенку. Мертвые тела авто ютились у тротуаров. Из канализационных решеток шел пар: со стороны казалось, что сквозь прутья протягивают щупальца неведомые чудовища. Мимо витрин круглосуточных бутиков прогуливались редкие парочки, легковушки лениво бороздили по полосам, оглашая окрестности ревом колонок. Из окон тянуло сладковатым дымком, и мелькали огоньки сигарет. В темных углах громко выясняли отношения. Где-то гавкал пес. Он удовлетворенно покивал. Нормальный вечер. Пока все шло ровно. Двоих наблюдателей, увязавшихся за ним еще со станции подземки, он довольно быстро успокоил обыкновенным ножом. Один в порыве сотрудничества даже раскрыл карты: Министерство Внешней Безопасности. Подумать только, какие важные птицы. Эндрю расщедрился и подарил ему быструю смерть. Эндрю выключил зажигание, заглушил мотор. Вытащил ключ из гнезда. Посидел немного в темноте, наслаждаясь. Скоро вновь предстоит завести движок, а пока пусть отдохнет. Руки, затянутые в обрезанные перчатки, лежали на руле. На секунду ему показалось, что это чужие пальцы оглаживают рифленую поверхность баранки. Что он — это не совсем он, какой-то другой человек. Глупая мысль. Нервишки пошаливают. Надо исправить. Он сделал глоток из припасенной фляги, огонь пробежал по пищеводу. Это пошло на пользу. Настало время проверять амуницию и концентрировать силы. До нулевого периода оставалось пятнадцать минут, девятнадцать секунд. Восемнадцать секунд, семнадцать… В мозгу равномерно щелкала невидимая стрелочка. Стая голубей, обсидевшая фонарный столб, вдруг сорвалась в небо и, относимая ветром, исчезла за крышей отеля, что расположился напротив клуба. Большинство окон в заведении были сейчас подсвечены. За чайными занавесками мелькали тени, то одна, то другая, то все вместе. Было что-то занимательное в этом наблюдении за тем, как люди проводят свой досуг в субботу вечером. Хоть окна и одинаковые, и даже занавески окрашены в один цвет, тени все-таки отличались. Вон та, например. Третий этаж, крайняя слева. Женский силуэт, шторка слегка отодвинута, задумчиво курит в ночь. Стройная. Или вот. Четвертый этаж, второе и третье окна справа. Шумная вечеринка, створы распахнуты настежь, ткань развевается, бутылки на подоконнике. Спускаемся ниже, на второй этаж. Точно по центру, прямо над входом. Двое. Заключили друг друга в нежные объятия. Слились в одно, и кажется что это существо с двумя головами… впрочем, нет, нет, хватит. Надо сконцентрироваться. Осталось пять минут, ноль восемь секунд. Эта часть города неплохо сохранилась, планировку почти не затронули, и старые дома без изменений стояли под хмурым зимним небом, как и сто лет назад. Не то, что в центре. Куда не глянь, сплошь иглы башен, безликие и серые, как их обитатели, с таким умопомрачительным количеством этажей, что мерить их высоту теряет всяческий смысл. Лайт-таун раковой опухолью разрастался с каждым годом, поднимался до небес и вгрызался в землю. Этот город огней генерировал столько энергии в один день, сколь сжигало какое-нибудь микроскопическое экваториальное государство в год. Этот город сверкал, как изумруд — да так ярко, что его можно было засечь даже с Лунной поверхности. Лабиринт душ, из которого невозможно выбраться, вот чем был этот город. Поэтому Эндрю так нравилось бывать в старых кварталах, подсознательно тянуло к кирпичным домам с индивидуальной планировкой. Эндрю мало разбирался в таких тонких сферах, как искусство, но к домам испытывал настоящий трепет. Казалось, что они поживее некоторых людей, потому что отличаются один от другого, имеют свою историю, особенности. Рождаются, стареют и умирают, совсем как человек. Некоторые дома, которым в прошлом уделялась особая роль, были так красивы, что их можно было разглядывать часами. Эндрю нравилось приходить к собору Святого Патрика по выходным и гулять по окрестностям, зная, что из любой точки обзора можно увидеть остроконечные купола, увенчанные крестами. Десять секунд до нулевого рубежа. Эндрю набрал полную грудь воздуха и выдохнул. Все-таки, волнение давало о себе знать. Пять, четыре, три, два, один… ноль. Требовательно пискнул маячок экстренной связи. — Принимай исполняемый файл. После закачки вводи в консоль. Отбой. И сигнал на прием пакета данных. Эндрю запустил третье за сегодняшний день послание. — Брат мой, твоя цель, как ты уже догадался — человек. Тебе надлежит похитить женщину. Она — дочь Президента Директории Западного побережья. Заполучив ее, мы сможем диктовать свою волю властям и добьемся значительных уступок. Известно, что папаша готов за нее удавиться, вот и воспользуемся его слабостью. Кроме того, некоторые высокопоставленные чиновники будут ликвидированы этой ночью другими бойцами нашего спецотряда. Эти ублюдки из Министерства мнят себя богами, но мы покажем им, что они тоже ходят по земле вместе с остальными смертными. Подрежем им крылышки. Как видишь, общий успех предприятия напрямую зависит от успеха каждого. Мы работаем в цепочке. Есть информация, что девчонка сегодня под покровом ночи, пока родители не знают, наведается в клуб. С ней охранники и система оповещения. Когда разберешься с охраной, включи глушитель сигнала, он действует на тридцать метров вокруг, но заряд короткий. Поэтому работай оперативно, уничтожь устройство слежения. Затем введешь девчонку в транс при помощи пси-шокера. Это подействует на какое-то время, а дальше сориентируешься. Когда выберетесь из клуба, доставь ее к границе мегаполиса, к западной заградительной стене, градус 55. Подниметесь на крышу недостроенного здания. За вами ровно в пять прибудет вертолет. К прилету машины вы должны быть там. Действуй аккуратно. И, Эндрю, во имя свободы… сделай это. На экран выскочила сводка по цели: Моника Бертран, 20 лет, француженка, волосы, телосложение, характерные черты, психотип. Прилагалась подробная голографическая фотография. Эндрю хорошенько вгляделся в образ, вспоминая: да, он видел и даже как-то встречался с ней на одном из раутов, в честь посещения корпорации ее отцом. Получается, цель давно была в поле зрения. После закрытия файл самоуничтожился. Он отложил бесполезную консоль и почувствовал приток адреналина в сердце. Охота начинается. Все его существо ликовало: наконец-то! Он делает то, для чего был создан. И обойдется без чужих указаний. Скользнув бесшумной тенью через улицу, он прыгучей походкой направился к входу в клуб. У входа выстроилась внушительная, но быстро тающая, очередь. — Запускаем по пригласительным, — объявил патлатый охранник в костюме аквалангиста, когда настал его черед. — У меня нет. — Тогда вали, — парень жизнерадостно оскалился и театрально взмахнул рукой. — Сколько? — спросил Эндрю. — Я тебя не понял… — парень весело кривлялся, подмигивая коллегам. — У нас тут VIP-собрание. Сюда пускают только избранных, а прочая шваль остается на улице. — Я могу купить билет. — Билеты проданы, дружок, за две недели до. Не задерживай движение. — Получишь солидную сумму, если пустишь меня. — М-да? И сколько? Эндрю назвал цифру. Парень призадумался. Мыслительный процесс подогнала наглядная демонстрация суммы. — Хм-м… ну ладно, так и быть, — проворчал парень, засовывая увесистую пачку в карман. — Видно, ты на сегодняшнюю дискотеку всю жизнь копил! Но ты вообще в курсе, что это за вечеринка? — Я только слышал, что она какая-то… особенная. — Эндрю не стал рассказывать наглецу, что сумма собиралась потом и кровью неграждан резервации многие месяцы, что многие матери не додавали своим детям еду, во имя высшей идеи. — Ты правильно слышал… Сегодня Айк проводит Вуду-Рождество. Шаманские танцы, проткнутые куклы и все такое. Вроде бы даже колдуна привезли из Африки — хунгана. Охранник впустил Эндрю через массивную железную дверь, которая скрывала широкий коридор в подвальные помещения. Там его липко обыскал тандем силиконовых верзил, после чего указали на проход в большой зал, до отказа забитый народом. Эндрю знал тип подобных сборищ. Нелегальные, антисоциальные дискотеки с тематическим наполнением считались верхом шика в высших кругах любого мегаполиса на этом побережье. Каждый Первый отрывался на таком шабаше хотя бы раз в полгода, забывая о своем высоком статусе, о том что ему как порядочному человеку надлежит проводить досуг в Центре Развлечений — за просмотром милых семейных фильмов или играми в «Скрэббл». Человек остается человеком в любом обществе, и как бы высоко он ни забрался, сквозь его благородный облик проглядывает свинская сущность, требующая удовлетворения примитивных звериных инстинктов. А здесь тебе и наркотики, и дешевые секс-услуги, и азартные игры, и кибер-битвы на смерть. Словом, полный комплект. Список удовольствий можно продолжать до бесконечности — он удовлетворил бы вкусы самого отмороженного извращенца. Полиция закрывала на это глаза, засовывая жирный кусок из общего торта в карман — лишь бы шум не поднимать. Значит, сегодня в меню африканское буги-вуги, думал Эндрю, взяв курс на барную стойку. Ну что ж, посмотрим. — Один шотландский, неразбавленный, — попросил он, усевшись на табурет в пол-оборота — так, чтобы видеть все пространство танцпола. — Сию секунду, сэр! — бармен, Третий, проворно выхватил бутылку из стойки. Парню конечно же было невдомек, что перед ним вместо топ-менеджера какой-нибудь «Suzuki» сидит оборванец из самых гнилых трущоб, с 14 лет убиравший собачьи фекалии. — Спасибо, — Эндрю приступил к поиску. Пригубив виски, он притворно ленивым взглядом обшаривал толпу неистовствующих людей. А полюбоваться действительно было на что. Зал вмещал более тысячи человек. И все они двигались в едином ритме, задаваемом музыкой ди-джея. Это была быстрая, примитивная и притом поразительно энергичная музыка. Очевидно, мероприятие транслировалось он-лайн по Кибернет, так как в избытке установленная снимающая аппаратура жадно ловила объективами происходящее. Многие были в инфо-шлемах, а кто-то, как и Эндрю, использовали более компактные консоли. Множество желающих, но не попавших, незримо присутствовали сейчас на точно такой же, спроецированной из реальности в Сеть площадке, в виде электронных образов. Это было средством дополнительного заработка для таких ребят, как Айк. Это обеспечивало его тусовкам дикую популярность и ротацию в общественных кругах. Пока одна тысяча отрывалась вживую, еще тысяч сто подпрыгивали в креслах у себя дома. Люди, пестро разодетые в самые немыслимые костюмы, образовывали море голов, по которым скользили круги от лучей прожекторов. Прокуренный воздух тяжелыми потоками ворочался в их свете. На специальных постаментах вертелись наемные танцоры и танцовщицы, обряженные по случаю, в ритуальные костюмы. Взмокшие от пота тела извивались, образуя стремительные узоры танцевальных фигур. Организаторы позаботились и о дизайне: стены украшали копья, боевые маски, головы животных, тотемы. На концертной площадке трое негров азартно лупили в том-томы, страшно вращая белками глаз… Она танцевала возле ближней к бару стены, в компании подружек и парочки ухажеров на один вечер. Эндрю сразу успокоился. А вот и охранники: ребята облюбовали один из столиков в банкетном зале и внимательно наблюдали за подопечной, не забывая при этом глушить сок из графинчика. Судя по водоизмещению посуды, объем порций измерялся литрами. Эндрю деликатно отложил очки в сторону и подобрался. Музыкальный сэт закончился и микрофон на постаменте взял в руки костлявый субъект в растаманской желто-зеленой шапочке. Очевидно, это был сам Айк. — Друзья! — он вяло поднял ладонь в знак приветствия, — Объявляю вечер открытым! Этой волшебной ночью вас ждет множество сюрпризов. Вы узнаете много нового о себе и этом мире! Прошу вас — отдыхайте! Ведь жизнь дается нам один раз! Еще немного танца, а потом основная программа. Веселитесь юноши в юности своей! Веселитесь, девушки! Во имя Доброго Бога! После тирады ди-джей запустил в динамики новую порцию демонических звуков, и толпа задвигалась с удвоенной силой. Эндрю взглянул на таймер: до нового Рубикона, то есть до пяти часов утра оставалось четыре с половиной часа. Терпимо. Он выждет некоторое время, прежде чем начнет действовать. Эндрю пригляделся к цели. Девушка была одета чересчур просто для своего класса, но стильно. Синяя курточка-комби с множеством нашивок, поверх белой кофты со стоячим воротом, джинсы-хамелеоны, однотонные синие кеды; их высокие голенища прятали края джинсов. На шее болтались очки для плавания. Даже по первым прикидкам одежда стоила месячного заработка Третьего. Черные вороненые волосы с единственной ярко красной прядью были подстрижены под каре. Один из парней неумело пытался за ней ухаживать; она снисходительно улыбалась. Если кавалер — Второй, ему мало что светит. Нужно очень сильно выпендриться, чтобы получить право на дружбу с человеком из высшей категории. Социум граждан СШСЮА страдал кастовостью. Вечеринка шла свои ходом, песни играли, публика отдыхала, и наступал ответственный этап во всей сегодняшней миссии. Допив виски, Эндрю съехал с табуретки и степенно направился погулять по периметру зала вдоль стен. На его суховатом лице плясали отсветы от прожекторов, а танцующие так и норовили наступить на ногу. Эндрю это мало заботило. Он прошел под ди-джейской установкой и приблизился к объекту. Как раз в этот момент началась очень заводная песня с живым женским вокалом и рваным, шагающим ритмом. И, неожиданно для себя Эндрю… задвигался в танце. Он, отщепенец из резервации, имел довольно смутное представление о танце, но часто повторял движения, которые показывали по развлекательным каналам. И сейчас ему стало наплевать на окружающих, что-то случилось с ним, возможно, раскрылась некая чакра, ответственная за движение. Эндрю закрыл глаза и отпустил тело в свободный дрейф. Мир исчез, осталась лишь музыка. Когда трэк закончился, они оказались лицом к лицу. — Привет, — просто сказал он. — Привет! — в ее глазах плескалось озорство. — Классно танцуешь. Он улыбнулся одними губами: — Мы знакомы? — Я не помню, — засмеялась она. — Лицо вроде знакомое. А! Вспомнила тебя. По волосам. — А что в них такого? — Ты единственный, у кого такие густые пепельно-черные волосы. Как будто снегом макушку присыпало. — Хорошо хоть не перхоть, — сострил он. — Ага! — Как настроение? Она показала большой палец: — Наконец-то из дома удрала. Достали уже. Как собака на привязи. Они представились друг другу. И Эндрю сказал: — Что, даже здесь в покое не оставляют? — Ну да! Приставили амбалов, таскаются за мной как приклеенные. — Я знаю, как решить эту проблему, — заявил Эндрю. — Моника, я хочу тебя похитить. Она даже пританцовывать перестала: