– У меня нет ни единой монетки. Индейцы забрали последнее! – отозвался, очнувшись от забытья, Вильмор. – Что?! Ты не имеешь ни гроша?! Но это грабеж! Это форменное надувательство! Я нагло ограблен!.. Стоп! Что это такое? Ба! Это твоя чековая книжка, джентльмен! – Да, это моя книжка! – признался Вильмор. – Но чеки еще не подписаны? Ха-ха-ха! Мы сейчас исправим эту маленькую ошибку! Ты подпишешь один чек за другим! – Нет! Я не подпишу ни единого чека! – твердо ответил маньяк. – Я никогда не уступлю ни в чем грабителям и разбойникам! Я не подпишу! – Подпишешь, когда попробуешь, остер ли кончик моего ножа! – И двуногий шакал принялся истязать беззащитного сумасшедшего… Пятеро охотников с Джоном Максимом во главе добрались почти до самого лагеря индейцев. – Краснокожие ушли! – вымолвил Джон, осматриваясь вокруг. – Да, но в лагере еще есть люди! – отозвался Сэнди Гук. – Я видел волков, не осмелившихся проникнуть на эту полянку. – А пять минут назад тут стреляли! Надо быть осторожнее! – Я слышу два голоса! – вставил свое замечание Джордж Деванделль. – Они о чем-то спорят! – Сейчас мы увидим спорщиков. Будьте готовы стрелять! Охотники, оставив в стороне мустангов, ползком пробрались в лагерь, недавно покинутый последними сиу, и скоро Джон узнал, что здесь происходит. – Это Вильмор! – крикнул он. – Краснокожие оставили его на растерзание волкам, но около Вильмора возится какой-то белый. Смотрите, смотрите! Что делает этот негодяй?! Он пытает англичанина! – Стреляйте! – скомандовал Деванделль. – Спасите! – пронесся слабый предсмертный стон обливающегося кровью от бесчисленных ран сумасшедшего. – Сэнди Гук! Помогите мне! Джон, вступитесь за меня! Три выстрела, три пули. Две из них попали в цель – в тело изверга, издевавшегося над умирающим маньяком, только в последний момент перед смертью пришедшим в себя и понявшим весь ужас своего положения. – Держитесь, Вильмор! – крикнул, выбегая на полянку, молодой офицер. – Я освобожу вас! Но освободители опоздали: получивший две пули в живот и в бок грабитель, видя, что ему самому все равно не спастись, сильным ударом вонзил нож в грудь беззащитной, замученной зверскими пытками жертвы. И потом сам упал без дыхания к ногам Вильмора. В глубоком молчании стояли у места катастрофы охотники, с жалостью глядя на изувеченное, истерзанное тело злополучного англичанина, который испустил дух на их руках. Тут же валялся другой труп. Это было тело гробовщика-канадца. – Я не могу оставить тело лорда на растерзание волкам! – глухо вымолвил Сэнди Гук. – Он, правда, был полоумным, но… Но ведь я на нем здорово заработал, и я считаю своим долгом похоронить его. – Мы поможем вам, Сэнди! – отозвался Джон. – Как-нибудь выроем могилу и похороним по-христиански этого чудака. Принявшись копать яму для бренных останков лорда Вильмора, охотники скоро вынуждены были прервать работу: из лесу вышел отряд человек в двадцать прекрасно вооруженных людей в канадских костюмах. – Что здесь происходит? – осведомился командовавший этим отрядом рослый старик с голубыми глазами. – Мы хороним одного из наших товарищей, – ответил Деванделль. – Растерзан медведем? – Нет! Предательски убит двуногим шакалом, труп которого валяется там, под деревом. Канадцы полюбопытствовали посмотреть на «двуногого шакала» и, подойдя к нему, старик-предводитель воскликнул: – Но ведь это же он, господа! Это отравитель рудокопов, которого мы ищем вторую неделю. О негодяй! Так ты ушел от нашей мести! – Вы знали этого человека? – обратился к канадцам Деванделль. – Вы назвали его отравителем? Что это значит? – Он, заведя транспортную контору для перевозки трупов умерших на рудниках рабочих, чтобы увеличить свои заработки, с прошлого года принялся отравлять наиболее богатых рудокопов. Он орудовал при помощи одного негра, такого же проходимца. Две недели назад на рудниках умер некий Иеремия Смитсон при весьма загадочных обстоятельствах, и гробовщик отправился отвозить его труп на родину. Оставшийся вместо него негр запил и в пьяном виде проговорился о том, каким, собственно, ремеслом занимался его патрон. Ну, мы приперли чернокожего к стене, заставили выложить все. Комитет общественной безопасности образовал погоню за отравителем. Мы шли по его следам, но… – Но вы опоздали! Суд Божий над ним уже свершился! – отозвался Сэнди Гук. – А как вы попали сюда, господа? – осведомился предводитель канадцев. Джон вкратце поведал уже известные нашим читателям перипетии своих странствований. – Охотница за скальпами пробирается на нашу территорию? Для того, чтобы и в наших краях совершать свои злодеяния? – вскипел гигант-канадец. – Господа! Что вы скажете на это? – Смерть сиу! – хором отозвались канадцы. – Господа! Хотите, мы присоединимся к вам? – предложил предводитель канадцев Джону. – Разумеется! Будем очень рады! Утром следующего дня разведчики сиу, находившиеся уже у самой канадской границы, донесли Миннегаге, что ими обнаружен поблизости отряд из пяти бледнолицых, в которых по описанию женщина-сахем узнала своих смертельных врагов. Глаза Миннегаги вспыхнули мрачным огнем. – Маниту предает их в наши руки! Смерть их будет так ужасна, что само небо содрогнется! В мгновение отряд сиу собрался и ринулся на обнаруженных врагов. – Возьмите их живыми во что бы то ни стало! – подстрекала своих воинов несшаяся впереди Миннегага. – Я хочу упиться их муками! Вперед, вперед, последние сиу! Слава ждет нас! Белые всадники, увидев мчавшийся на них вихрем отряд индейцев, испуская крики ужаса, повернули коней и понеслись назад, делая большую дугу. – Они хотят укрыться в лесу! Но мы не упустим желанную, драгоценную добычу! – кричала, словно опьянев от радости, Миннегага. – Мы сейчас покончим навсегда с нашими смертельными врагами! Спешите, воины! Я стану женой того из вас, кто возьмет в плен Джона – индейского агента! Беглецы заметно задерживались. Между ними, казалось, была паника. Прозвучали два-три беспорядочных выстрела, не причинивших краснокожим ни малейшего вреда. – Спешите же, спешите, последние герои сиу! – торопила краснокожих женщина-сахем. – Гм! Нет ли тут какого подвоха? – придержал ее Красное Облако. – Смотри, дочь моя! Ненависть ослепляет тебя! Ты не принимаешь самых обычных мер предосторожности! – Ты – трус, воин «воронов»! – крикнула ему неукротимая Миннегага и влетела в лес, на опушке которого скрылись беглецы. И вот в это мгновение с двух сторон загремели ровные и дружные залпы карабинов, сея смерть в рядах сиу: то стреляли сидевшие в засаде канадцы, поражая сиу перекрестным огнем. Действие их залпов было ужасно: кони и всадники смешались в кучу, падая грудой на снег. А пули летели и летели. Потом послышался свист, и два отряда белых ринулись на немногих уцелевших от пуль индейцев, неся с собой гибель последним, действительно последним сиу. Впереди белых мчались Джон Максим, правительственный агент, и Сэнди Гук. Они направили коней в ту сторону, где над трупом своего мустанга стояла в роскошной мантии женщина-сахем Миннегага, дочь Яллы. – Отдай мой скальп! – кричал Джон. – Десять тысяч долларов за твою голову! – вопил Сэнди Гук, бросаясь на неукротимую воительницу сиу. Подпустив врагов на десять шагов, Миннегага швырнула свой страшный томагавк в грудь Сэнди Гука. Бывший бандит пригнулся, но топор поразил его голову. Падая, умирая, бандит все же успел разрядить револьвер – все шесть пуль, пронзив щит, которым прикрывалась Миннегага, впились в ее грудь. Как пораженная ударом молнии, женщина-сахем молча, не испустив ни единого стона, опустилась на землю рядом с трупом мустанга, столько лет носившего ее в битву. Умирая, она, как гордый сын Рима, закрыла свое лицо краем плаща. А по снеговой равнине метались кони без всадников, бежали преследуемые канадцами последние сиу, почти не думая о сопротивлении; их настигали, и они падали, не переступив границы обетованной земли, обещавшей возрождение расы сиу… Только один краснокожий всадник, словно чудом уцелевший и пощаженный пулями, вихрем вырвался из свалки и умчался в лес. Это был вождь Красное Облако. За ним гнались, но не догнали: лес скрыл его. Джордж Деванделль долго молча созерцал поле битвы. Лицо его было бледно, взор мрачен. Джон подошел к нему и тронул его за рукав.