– Я говорю об инспекторе, что шастает в ее спальню по ночам. Какой конфуз! Они ведь даже не женаты. Ваша внучка очень похожа на свою мать. – Не зли меня, – бросила Сильвия. – О, так вас это злит, – обрадовался Томас и с наслаждением продолжил: – Она – копия своей матери. Той рыженькой ирландочки, что оказалась неожиданно умной и удрала из вашего волчьего логова. От вас у Джейн нет ничего. – Ты ошибаешься, – спокойно произнесла старая дама. – Дважды. Во-первых, в ней моя кровь. А во-вторых, это не она сюда идет. Послушай, старый дурак, неужели не слышишь? Многоголосый шум доносился тихо, как шепот волн, то затихая, то усиливаясь, между деревьями мелькнули огоньки. – Там целая толпа, – нахмурился Томас и покрепче сжал черенок граблей. – Похоже, тебе представился случай отдать старый долг, – сказала миссис Олдброк. * * * Джейн шла через лес, словно по главной улице Лондона: луна светила, как фонарь, а запахи были яркими, как витрины: вот там растет бузина, здесь под елкой прячется целое семейство грибов, а тут, под кустом, мертвая птичка. В груди пульсировало нечто такое, что давно пыталось вырваться на свободу, и кровь бежала по венам быстрее, наполняя тело восторгом жизни. Мама хотела как лучше, Джейн не могла ее винить. Мама любила ее всем сердцем, и эта любовь осталась с Джейн навсегда. Но и кровь отца – не вода. Джейн была уверена: если бы Максимилиана не убили, он бы нашел свою Мэйв, вернул бы ее в поместье. Пусть не сразу, но она бы успокоилась и приняла его, и совершенно точно была бы счастливее, чем со своим мужем. А может, и нет. Со стороны все кажется таким простым и понятным, но в сказках, которые мама рассказывала на ночь, девочка никогда не оставалась с волком. Может, так мама убеждала себя, что не совершила ошибку? Джейн покосилась на Ральфа, который шел рядом. Его рука в ее ладони была теплой и твердой. Сможет ли он принять ее такой, какая она есть? Миссис Олдброк, очевидно, в этом сомневалась. – Какой у нас план? – спросил Ральф и сам же предложил: – Я попытаюсь воззвать к голосу разума. – Сразу пугайте виселицей, – посоветовала Джейн. – Вам не стоит туда идти, – сказал он. – Это их только раззадорит. В его словах был резон, и Джейн промолчала, хоть и понимала, что не сможет остаться в стороне. Ее кровь взывала, требуя защитить старшую рода, пусть Джейн и знала ее всего несколько дней. Миссис Олдброк была бы прекрасной бабушкой – подумалось вдруг. – Останетесь за каким-нибудь деревом, – продолжил Ральф. – Спрячетесь. Прошу, не высовывайтесь. – Мэр сказал, что мы, волки, однолюбы, – задумчиво произнесла Джейн. – Он считает себя волком? – насторожился Ральф. – Нет. Не совсем. Он из рода Эдварда, но другая ветвь. Я проверила его зубы, это совершенно точно не он убил Марту. – Как, хотел бы я знать, вы проверяли его зубы, – ревниво поинтересовался Ральф. – Заглянула в рот, – пожала плечами Джейн. – У него там фарфоровая накладка, представляете? – Что? – воскликнул он. – Так, значит, это он! Моя версия с убийцей в волчьей шкуре и накладными клыками правдива! А ведь он мне никогда не нравился! – Нет, – поспешила ответить Джейн. – Не перебивайте меня, Ральф. Я сказала о волках и однолюбах не поэтому. Он промолчал, хмурясь и идя вперед, и Джейн задержала его за руку. – Семейное проклятие Олдброков существует, – сказала она, когда Ральф обернулся. – Я вервольф. Он выразительно закатил глаза, и Джейн лишь грустно усмехнулась. – Я никого не любила. Раньше. Ральф опешил, но потом робко улыбнулся, обнял Джейн и привлек к себе. – И вы правы, я бы не приехала в Вуденкерс, если бы не ваше фото, – торопливо добавила она. – Те письма были хороши, но я решилась лишь тогда, когда увидела вас, Ральф. – Мы поженимся завтра же, – сказал он. – Но я вервольф! – Плевать. – Он обнял Джейн крепче и поцеловал так жарко, что на минуту она и думать забыла и о вервольфах, и о семейных проклятиях. – Я люблю вас, Джейн. И когда мы найдем того, кто писал вам письма, я скажу ему спасибо. Перед тем, как засадить за решетку. А сейчас марш за елку, и чтобы носа вашего видно не было! Улыбнувшись, она осталась за деревом, широко раскинувшим колючие ветки, а Ральф, спотыкаясь, поспешил к толпе, которая собралась штурмовать ворота. Глава 20 Огня! Накатившись на высокую ограду, толпа отхлынула, словно волна, встретившаяся со скалистым берегом. – Сжечь! – Огня! – Убить вервольфа! Мужики, раскрасневшиеся от выпивки и гнева, ищущего выход наружу, подстегивали друг друга выкриками, набираясь смелости ринуться в атаку. Одного такого, самого ретивого, Томас уже оттолкнул граблями от ворот. Надежный засов был задвинут до упора и закреплен специальным язычком. – Бегите! – крикнул он хозяйке. – Чего вы ждете? – И куда мне потом возвращаться? На пепелище? Миссис Олдброк оперлась на трость и, чуть сгорбившись, подслеповато поморгала. – Томас, кто это пришел? – спросила она дребезжащим голосом. – Миссис Олдброк, идите назад в дом, – сказал он, уловив ее игру. – Иначе снова расхвораетесь от сырости. Толпа чуть утихла. Мужики нерешительно переглянулись. Одно дело – убить чудовище, и совсем другое – немощную старушку. – Томас, что они говорят? – миссис Олдброк приставила ладонь к уху и повернулась к воротам. – Они хотят убить вервольфа. – Какие молодцы, – похвалила Сильвия. – С богом. Перекрестив толпу, она медленно направилась к дому, припадая на правую ногу и тяжело опираясь на трость. – Вы что, порченого сидра нахлебались? – рявкнул Томас на мужиков. – Совсем сдурели? Какой вам вервольф? – Молодой, – ответил один из мужиков понахальнее. – Рыжая такая, где? – Проваливай поздорову, – посоветовал Томас, отставляя грабли и выдергивая из земли вилы. В толпе недовольно загудели. Кто-то благоразумно отступил, а кто-то, наоборот, придвинулся к воротам. – Инспектор небось не погладит за такое! – А он не против! – выкрикнул кто-то, и мужики снова одобрительно зашумели. – Хватит с нас волков! Это наша земля! Миссис Олдброк резко обернулась, и рябой Джо, уже успевший ухватиться за прутья, испуганно отпрянул, встретившись с ней взглядом. Круглая луна покраснела, будто от стыда за то, что творилось под нею, и Джо потом божился, что глаза старухи тоже вспыхнули, а клыки выступили из-под верхней губы, не помещаясь во рту. – Это моя земля, – прорычала она. – И если кто-нибудь из вас, баранов, нарушит границу моих владений, то горько пожалеет об этом! – Вервольф, – сдавленно прошептал Джо и схватился за сердце. – Сжечь вервольфа! – подхватили мужики снова. – Вот зачем? – укоризненно произнес Томас, обернувшись к Сильвии, и вдруг заметил огни, приближающиеся со стороны сада. – Бегите! Они заговаривали вам зубы! Бегите же! Соломенная крыша конюшни вспыхнула от брошенного кем-то факела. Трое мужиков налегли на створку ограды, расшатывая ее, один из парней, молодой и легкий, перемахнул ворота и, поднырнув под вилы Томаса, кинулся к миссис Олдброк. Она подсекла ему ноги тростью, он упал прямо в розовый куст и взвыл, оцарапав лицо. – Я спасу вас, Сильвия! – мэр несся на коне через яблоневый сад, опасно мотаясь в седле, и вскоре рухнул к ногам дамы, едва не напоровшись на собственное копье. Поднявшись и отряхнувшись, он выставил копье перед собой и крикнул: – А ну, пошли вон от хозяйки холмов! – Мистер Эдверсон, – благолепно пробормотал один из мужиков, стащив шапку с лысой головы, однако у остальных внезапное появление мэра вызвало только гнев. – Он с ней заодно!