– Не нужен нам такой мэр! – Сжечь! Замерев за деревьями и прижимая руки к груди, Джейн наблюдала за разворачивающейся перед ее глазами сценой. Благодаря вспыхнувшей крыше конюшни все было видно не хуже, чем в театре. Когда миссис Олдброк сыграла хилую старушку, Джейн едва не зааплодировала ее актерскому таланту и даже стала надеяться, что все обойдется. Потом ахнула от разочарования и злости – почему Сильвия не смогла сдержаться? Когда же из-за поместья появился мэр, который, видимо, скакал в обход, вскипела от раздражения. Ничем хорошим его появление закончиться не могло! И точно – стоя под воротами, мужики стали припоминать все его прегрешения, которых за срок службы скопилось немало. – Платим каждый месяц, а толку… – В Шелстоуне и почта, и бордель… – Всего один паб, и в том пинта пива за три монеты. Беспредел! Томас кричал и указывал на холмы, огни с которых все приближались. Сильвия качала головой и довольно ловко отталкивала тростью парня с оцарапанной мордой. Еще один, что успел перемахнуть ограду, уже лежал у конюшни, встретившись с Томасом. Тот обошелся без вил, но даже издалека Джейн видела, что нос у потерпевшего свернут на сторону: кулаки у садовника оказались тяжелыми. – Бей мэра! – заорали нападавшие невпопад, и Джейн даже порадовалась. Ну, намнут бока милому Грэгу, выбьют вставные зубы. Если обойдется лишь этим – невелика потеря: закажет себе новый фарфор, не разорится. Однако ее внимание привлекла заварушка у ворот: мужики вдруг разлетелись в разные стороны, точно псы, раскиданные волком, а в центре кольца выпрямился Ральф. – Назад! – рявкнул он. – В тюрьму захотели? Одна из секций ограды, не выдержав напора, рухнула на изгородь, и сразу трое, размахивая факелами, ринулись к миссис Олдброк. Мэр отлетел от первого же удара и, упав на спину, больше не шевелился, а Сильвия, встав над ним, вдруг зарычала, и от этого звука волосы на затылке Джейн поднялись дыбом. Она давно поняла, что надо делать, и теперь торопливо расстегивала платье. Вытянув заколку, удерживающую волосы, тряхнула головой, так что кудри упали на спину. Зверь внутри ее тела рвался с поводка, и пришло время его отпустить. Выдохнув, Джейн крепко прижала конец заколки – твердой и прочной, способной удержать ее непокорную копну, – чуть пониже груди, и, зажмурившись, чиркнула острым краем по коже, перерезая одну из петель хитро закрученного узора татуировки. Короткая вспышка боли длилась не больше мгновения, а потом Джейн словно захлестнуло волной, которая подхватила ее и бросила в водоворот. Индейцы знали, как удержать тотемного зверя, но сейчас он наконец получил свою свободу. Перед глазами все закружилось, треснуло по швам платье, и черные клочки ткани разлетелись хлопьями сажи. Лес вспыхнул красками, луна вверху одобрительно подмигнула, спрятавшись на миг за легкое облачко, и Джейн, запрокинув голову к звездному небу, взвыла. * * * Потасовка у поместья набирала обороты, и Ральф отстраненно отметил, что ему не победить. Жители Вуденкерса под полной луной, которая окрасилась в багрянец, словно истекая кровью, превратились в чудовищ. Ральф не имел иллюзий и раньше: мужики, работающие в основном на лесопилке, никогда не выглядели особенно благопристойно, расчесываясь в лучшем случае раз в неделю перед воскресной службой. Но сейчас они словно озверели. Покрасневшие белки глаз, оскаленные зубы, твердые кулаки. Несколько ударов Ральф пропустил, и с тоской вспоминал нежную ручку мисс Уокер, ее зонтик и даже пепельницу. Воняло сидром, потом и гарью. Конь, на котором прискакал мэр, дико заржал, шарахнулся в сторону от миссис Олдброк, а потом поскакал прочь так, что дерн полетел из-под копыт. Мужики теснили Томаса, который отмахивался вилами и поворачивался к нападавшим правым боком – левый глаз у него заплыл и наливался багрянцем не хуже луны. Сильвия грозила тростью, но к ней пока не приближались, окружая кольцом. У ее ног все так же без сознания валялся мэр. Стоило отвлечься – и чей-то тяжелый кулак тут же прошел по виску. Спасибо рефлексам – Ральф сумел отклониться, и удар получился вскользь. А потом на него навалились мясник и два его сына, и Ральфу пришлось совсем худо. Они действовали на удивление слаженно. Поневоле закрадывалось подозрение, что им не впервой вот так втроем мутузить одного. Ральф охал, отбивался и сумел сделать хук младшему, который подошел слишком близко, но потом мощный удар папаши свалил его с ног. Раздался вой – или это загудело в ушах – и троица, словно позабыв об инспекторе, оставила его в покое. Ральф с трудом приподнялся, согнувшись пополам, сплюнул слюной, смешанной с кровью, и потрогал языком зубы – на месте. Все, словно завороженные, уставились куда-то в сторону площадки перед воротами, вымощенной булыжником. Ральф с трудом разогнулся, чтобы посмотреть – что там такого интересного, но его внимание отвлекли не сильным, но весьма обидным ударом сзади. – Джейн? – неуверенно произнесла миссис Олдброк и переступила мэра. Ральф вздрогнул и разжал пальцы, сжимающие в болевом захвате костлявый локоть мистера Румпика, который отчего-то решил, что в суматохе сможет безнаказанно надавать ему пинков. – Вервольф, – прошептал рябой Джо. – Вервольф! – подхватила толпа. – Убьем вервольфа! Мужики ринулись за ворота, и за считаные мгновения двор поместья опустел. Первым делом Ральф бросился к горящей конюшне и, сдвинув засов, едва не попал под копыта. Схватившись за гриву, он запрыгнул на коня, который закрутился на месте, волнуясь и фыркая. – Вы сказали – Джейн, – требовательно произнес он. – Она была там? – Там был волк, – ответил вместо Сильвии Томас, и Ральф с облегчением выдохнул. Значит, к поместью выбежал волк. Его приняли за вервольфа и позабыли о миссис Олдброк и о Джейн. Хорошо бы беднягу загнали. Пусть лучше прольется кровь животного, чем человека. Сильвия приподняла мэра за плечи, влепила ему две пощечины, и его седая голова безвольно мотнулась из стороны в сторону. – За Эдварда, – промычал мистер Эдверсон, поморгав. Нащупав древко копья, взмахнул им, чуть не задев миссис Олдброк. – За Джейн… Томас поднял мэра легко, как куклу, встряхнул и поставил на ноги, придерживая за ворот изрядно помятого костюма. Вздохнув, обвел взглядом помятые розы, истоптанный газон и сломанную изгородь. – Это считается, – упрямо заявил он, оборачиваясь к Сильвии. Миссис Олдброк бросила трость, на которой белела глубокая царапина, словно от ножа, и пошла к распахнутым воротам. Кто и когда успел сдвинуть засов – уже не узнать. – Я спас вам жизнь, и этому тоже, – продолжил ворчать садовник. – Я отдал долг! Мэр пошатнулся, оперся на его плечо. – Томми, – произнес он благодушно. – Посмотри, какая ночь! Он глубоко вдохнул и зажмурился от удовольствия. Томас осторожно принюхался и скривился. – Да он же в стельку пьяный! – Мистер Эдверсон, вы подозреваетесь в убийстве Марты Белл, – сурово произнес Ральф, глядя на него сверху вниз и успокаивающе поглаживая коня по шее. – Но об этом мы поговорим с вами позже. А пока… Прижав пятками бока коня, он на ходу выхватил у мэра копье и выехал за ворота. Поторопил тупым концом какого-то бедолагу, что не успел уйти далеко. – Джейн! – позвал он. – Выходите! Конь, понукаемый всадником, послушно прошел между деревьями и остановился у елки, развесившей колючие лапы. Ральф отвел копьем ветку, которая лезла ему в лицо. Луна осветила и небольшую полянку, и заросли бузины, и туфли мисс Уокер – красные, на небольшом каблучке – что стояли на пожелтевшей подушке иголок. – Джейн?.. Растерянно обернувшись по сторонам, Ральф похлопал коня по шее, и тот понятливо развернулся, возвращаясь на дорогу. Волк появился очень кстати. Может, тот самый, что перешел ему однажды дорогу? Впрочем, кто их разберет, да еще и ночью. Главное, что он отвлек линчевателей. Но куда подевалась Джейн? Томас стоял у распахнутых ворот и смотрел в сторону города, но луна скрылась за облаками, и крыша конюшни почти догорела, так что тьма сгустилась – выколи глаз. – Я пришел сюда с мисс Уокер, а теперь она исчезла, – сказал Ральф, и растерянность все же прозвучала в его голосе. – Угу, – безучастно ответил садовник. – Вам нужен доктор? Томас прижал к опухшему глазу подкову и молча покачал головой. Миссис Олдброк куда-то пропала, а мэр сидел под уцелевшим кустом роз и нюхал распустившийся цветок. – Езжайте за ними, – посоветовал Томас, неодобрительно покосившись на мистера Эдверсона. – Если хотите найти мисс Уокер. – Вы ведь не собираетесь уверять меня, что тот волк – и есть моя Джейн? – возмутился Ральф. – Не собираюсь, – кивнул Томас и вернулся к ограде. Приподняв поваленные прутья, прислонил их к воротам. – Но лучше бы вам поспешить. Ральф подтолкнул пятками коня, и тот прибавил шагу, фыркая и мотая головой и словно бы радуясь неожиданной ночной прогулке. В руке удобно лежало копье. Он забрал его у мэра, потому что не мог смотреть на оружие в руках подозреваемого. Рефлекс, приобретенный за годы службы в полиции. И куда теперь девать эту палку? Кто знает, вдруг это то самое копье, которым святой Эдвард поразил чудовище? Тогда ему самое место в музее, если его все же когда-нибудь откроют. Так ничего и не решив, Ральф поехал вперед, всматриваясь во тьму. Судя по поредевшим огням факелов, волк не спешил возвращаться в лес, а бежал к городу. Зверь определенно вел себя странно. Может, бешеный? И где, кто бы знал, ходит Джейн? Да еще и босиком! * * * Элизабет слишком поздно услышала шум: пес, мерзко тявкающий за забором, заглушал своим лаем все остальные звуки. Впрочем, даже если бы она пустилась со всех ног – смогла бы убежать от хищного зверя, который вылетел на нее из темноты? Сдавленно вскрикнув, она инстинктивно отпрыгнула подальше, наткнулась на шаткий забор, который рухнул под ее весом и, путаясь в юбках, ползком попятилась к навозной куче, в которую собиралась бросить ожерелье. Песик взвизгнул и удрал куда-то, поджав хвост. Элизабет тоже бы бросилась следом и забилась в какую угодно конуру, но ноги стали ватными, и все, что ей оставалось, – вжиматься в теплую вонючую кучу и смотреть, как медленно приближается смерть. Волк лениво переступил крупными лапами, слегка опустив голову, и остановился у поваленного забора. Ноздри его влажно поблескивающего носа расширились. Трясясь от страха, Элизабет пыталась вспомнить молитву святому Эдварду, загребая на себя руками навоз в тщетной попытке то ли спрятаться, то ли отбить запах. – Святой Эдвард, заступник от зла, защити меня… Волк вдруг фыркнул, и звук получился странно похожим на смех. Но кажется, зверь пока не собирался нападать. Он стоял позади забора, и на морде его, освещенной необыкновенно яркой луной, блестели человеческие глаза. Встретившись с ним взглядом, Элизабет зажала рукой рот и замычала от ужаса, а потом вдруг почувствовала, что под ягодицами стало мокро и тепло. Вервольф снова фыркнул, теперь с явным презрением, и припустил дальше по дороге – к городу, который мирно спал. Всхлипывая, Элизабет поднялась на ноги и снова упала. Сердце заходилось в припадке, а руки дрожали. Пошатываясь, она оперлась на навозную кучу, перевела дух. Рефлекторно поправила прическу и сняла приставшую к макушке грязь с пучком соломы. Разрыдавшись, Элизабет попыталась отчистить волосы, вытянула все шпильки, прочесала пальцами прядки, но они только встали дыбом – то ли от прилипшего навоза, то ли от пережитого ужаса. – Она здесь! – выкрикнул кто-то. – Обернулась взад! – От нас не уйдешь! А потом ее ударили наотмашь, так что она снова отлетела на почти ставшую родной кучу, и луна оказалась прямо перед глазами, красная, как клюква. Ее схватили за ногу и потащили на землю, кто-то вцепился в волосы, пальто затрещало по швам, чья-то рука смяла грудь, и Элизабет закричала от боли.