– Я, наверное, сам виноват, – вздохнул он, поймав ее руку и уложив вдоль тела. – Надо было хватать вас и тащить в церковь. Правда, сегодня обвенчаться все равно не получилось бы. Джейн… Она вдруг забилась, словно в припадке, выгнулась, а потом рванулась вперед и зарычала, скаля зубы. – О, черт! – вскрикнул он, схватил ее запястья, но Джейн снова опрокинулась на диван, обессилев. Темные рубины ожерелья алели на ее коже свежими каплями крови, и Ральф, нахмурившись от неудачной ассоциации, нащупал застежку и, расстегнув ожерелье, бросил его на поднос. Всхлипнув, Джейн снова прикоснулась к месту под грудью. – Я инспектор. Это почти как доктор, – напомнил Ральф самому себе и быстро расстегнул пуговицы на ее платье до самого пояса. Ее белье было возмутительно провокационным. Как, впрочем, и вся она. Прозрачное кружево, шелковые бретельки, черный цвет, подчеркивающий белизну кожи. Дыхание Джейн как будто слегка выровнялось, а вот его, напротив, участилось. Татуировка мисс Уокер налилась цветом и немного припухла. Тонкие линии, закручивающиеся и переплетающиеся в единый узор, словно ожили: казалось, они движутся, затягивая в центр, где чистый пятачок кожи покраснел, как от ожога. Ральф прикоснулся к линии кончиком пальца, медленно проследил завиток рисунка. Странно, но татуировка была холодной. Нахмурившись, Ральф положил руку на грудь Джейн. Даже через ткань тепло кожи обжигало. – Что вы делаете? Ральф поднял глаза и встретился взглядом с Джейн, которая, оказывается, пришла в себя и теперь наблюдала за его действиями с явным возмущением. – Это не то, что вы подумали, – выпалил он и запоздало отдернул руку. Джейн приподнялась на диване и принялась застегивать пуговицы, однако ее пальцы дрожали и не слушались. Ральф потянулся помочь, но встретил уничижительный взгляд и отпрянул. – Вам надо обследоваться у доктора, – сказал он, отвернувшись. – У вас явно что-то не в порядке со здоровьем. – У меня все прекрасно, – ответила Джейн. – Вы валитесь без чувств при любом удобном случае, – возразил он. – И ладно еще, если я рядом и могу вас поймать. Но когда я увидел вас на полу, мое сердце едва не выскочило… – Вот и обследуйтесь сами, – посоветовала она. – Раз так нервничаете. – Вы правы, Джейн, я действительно разнервничался. Я не знал, что с вами случилось, – это раз. И не помню, когда тут мыли пол – это два. – Он снова повернулся к ней. – Так что с вами не так? Слабое сердце? Давление? Она промолчала, заканчивая с пуговками. Лишь бросила на него непонятный взгляд, будто взвешивая – стоит ли вовсе говорить. – Акклиматизация? – неуверенно предположил он, с сожалением наблюдая за тем, как кружевное белье исчезает под плотной тканью платья. – Вы ведь не станете снова уверять меня, что обращаетесь в волка по ночам. Хотя я буду рад провести еще одну ночь с вами… Еще очень много ночей. По правде сказать, я бы хотел провести с вами все оставшиеся мне ночи и дни. Она все так же молчала, отведя взгляд в сторону, и Ральф решил не давить. – Выпейте чай, пока миссис Пампкин пошла за доктором, – предложил он. – Я не могу, – Джейн поднялась, оправила платье и пошла прочь. Ральф озадаченно посмотрел ей вслед, но потом вскочил и бросился за Джейн. Дверь в участок оказалась распахнутой, и по улице плыла туманная дымка, словно кто-то накинул на город вуаль. – Вы замерзнете! – выкрикнул он. – Погодите, я дам вам пальто. – Мне не холодно, – спокойно ответила Джейн, стоя внизу ступенек. Обернувшись, она посмотрела на Ральфа, и он вздрогнул: туман окутывал ее, неуловимо меняя черты, а голубые глаза казались особенно яркими. Джейн набрала полную грудь воздуха, словно перед тем как нырнуть, и шагнула вперед. Выставила руки, будто не видела дальше своего носа. Прикрыв дверь, Ральф догнал девушку и взял ее за руку – горячую, как головешка, и Джейн вцепилась в его ладонь, так что пальцам даже стало больно. – Что происходит? – требовательно спросил он. – Куда вы бросились сломя голову? Знаете что, Джейн, если вы не дадите мне исчерпывающий ответ, я верну вас в отделение силой. Вы, конечно, крепкая девушка, но легкая, так что я справлюсь. И если даже вы надаете мне тумаков – хорошо. Как показала практика, я смогу использовать это в своих интересах. Запру вас в камере, и мы спокойно дождемся доктора. Как вам такое предложение? Правда, в ночь с пятницы на субботу в камере обычно ночует мистер Румпик, и, несмотря на все усилия миссис Пампкин, там воняет… – Что? – переспросила Джейн, как будто он стоял не в полушаге от нее, а на другой стороне улицы. Ее глаза блестели, а запах ягод, исходящий от кожи и волос, стал отчетливее. – Что происходит? – громко произнес Ральф, склонившись к Джейн, так что его губы коснулись нежного ушка, украшенного сережкой с рубином. Запоздало вспомнилось об ожерелье, что осталось лежать рядом с остывшим чаем. – Мне надо идти, – сказала она, и ее голос прозвучал хрипло. – Я должна. Нехотя отпустив его ладонь, она побрела вперед, раздвигая руками туман, который ластился к ней, словно кот, обнимал белыми лапами талию, хватал за подол. Позади раздался дробный стук копыт, и Ральф, опомнившись, быстро подтолкнул Джейн к фонарю, уводя ее с дороги. – Поберегись! – мэр проскакал мимо на коне, закусившим удила, и скрылся в ночи. – У него было копье? – спросил Ральф недоуменно. – Все словно с ума посходили… Джейн, вы видели? Это ведь был мистер Эдверсон? Она ничего не ответила, словно не слышала или не хотела слышать. – Ладно, – пробормотал Ральф, снова беря ее за руку и ведя за собой. – Надеюсь, свежий воздух пойдет вам на пользу. Надо выяснить, куда помчался мэр с копьем наперевес. Город словно вымер: закрытые ставнями окна, запертые двери. Полная луна сегодня была яркой, как янтарные глаза миссис Олдброк. – Знаете, я подумываю о переводе, – сердито заявил Ральф. – Да, здесь интересно и для холостяка самое место, но в свете изменившихся обстоятельств лучше подумать о какой-нибудь другой тихой деревеньке. Впрочем, там могут найтись свои нюансы… А тут волчье время всего-то раз в год. Что скажете, Джейн, вам нравится Вуденкерс? Они выбрались из города, и туман нехотя отпустил Джейн, втягивая назад белые когти. – Нравится ли мне Вуденкерс? – переспросила она, оглядываясь назад. – Скажем так, я нашла здесь больше, чем могла надеяться. Ральф не успел уточнить, входит ли он в это большее, когда его глаза различили впереди огненную змею: десятки, если не сотни факелов тянулись по дороге к поместью, сворачивая на перекрестке около фермы миссис Хокинс. – Вот черт, – выпалил он. – Куда это они? К поместью? Зачем? – Горожане хотят убить волка, – сказала Джейн. – Они кричали, что идут сжечь логово. Волосы на его руках встали дыбом, а кожа покрылась мурашками, словно Ральфа окатили холодной водой. – Но они ведь не думают, что… – Думают, – ответила Джейн. О нет! Он ведь сам попросил устроить облаву на волка и обрадовался, когда один из жителей заверил, что знает, где логово! Но он-то полагал, что речь об обычной охоте! – Возвращайтесь в участок и ждите меня, – приказал он, подталкивая ее назад. – Это моя бабушка, – возразила Джейн. – Я не могу потерять ее сразу после того, как обрела. Они ее убьют! Я не брошу ее на растерзание толпы! – И поэтому пусть лучше растерзают вас? Миссис Олдброк живет здесь всю свою жизнь, и ничего с ней не случилось! Джейн пошла вперед, и Ральф, выругавшись, поспешил за ней. Кто знает, безопасно ли отправлять ее назад. Вдруг по пути в участок ей попадется еще какой-нибудь охотник на вервольфов. Она ведь тоже Олдброк, как выяснилось. Вернуться вместе с ней? Забросить на плечо, донести до участка и запереть, как и обещал? Но если жители Вуденкерса решили устроить ритуальное убийство старой леди, то ему никак нельзя медлить! Хоть бы это оказалось какое-нибудь недоразумение, безобидный огненный хоровод, после которого все пойдут по домам. Очередной странный обычай. Ему вдруг послышался какой-то необычный звук и, прислушавшись, Ральф понял, что исходит он от Джейн. Она быстро шла рядом, не спотыкаясь, напротив – несколько раз подхватывала его, не давая растянуться на неровной дороге, так, будто отлично видела в темноте. И тихо рычала. Глава 19 Ожерелье и старый долг Элизабет толкнула дверь полицейского участка, и та приветливо распахнулась. Значит, Ральф здесь. Прекрасно. Все идет по плану. Она своими глазами видела, как работники лесопилки толпой прошли мимо ее дома и свернули к пабу. Вряд ли им хватит денег, чтобы кутить всю ночь. А вот подогреть воинственный дух – вполне. Кэтрин все же молодец. Хорошо иметь такую подругу. Главное – держать ее на коротком поводке и иногда давать понять, кто здесь главный, чтобы та не смела слишком сильно скалить зубы. Теперь надо задержать Ральфа, чтобы он не успел на выручку рыжей. И чтобы, не дай бог, не пострадал в драке. Говорят, шрамы украшают мужчин, но у него такое красивое лицо. Не хватало еще, чтобы ему сломали нос. Фыркнув, она приподняла юбки и перешагнула порог. – Мистер Рейнфорд! – позвала она. – Миссис Пампкин! У Элизабет не было особого плана, она предпочитала действовать по ситуации. Сейчас Ральф наверняка уязвим. Он причинил ей боль жестокими словами и не сможет выставить вон. По крайней мере, не сразу. Хотя бы чай ей точно предложит. А она будет пить его очень, очень долго, представляя, как в этот самый момент наглую американку волокут на костер. – Инспектор! – позвала она снова. В самом деле, куда все подевались? Кабинет оказался заперт. На столе в приемной валялись какие-то бумажки, огрызки карандашей и отвратительно зеленый клубок, пронзенный спицами. Все же миссис Пампкин небрежно относится к своим обязанностям. Почему ее нет на месте? Элизабет даже на миг задумалась о том, чтобы заменить секретаря, когда она станет миссис Рейнфорд. Но у миссис Пампкин было одно несомненное достоинство – почтенный возраст. Не хватало еще, чтобы возле Ральфа крутилась какая-нибудь вертихвостка! Элизабет заметила свет в гостиной, просачивающийся из-под двери, и решительно направилась туда. Постучав, открыла, но в комнате, несмотря на зажженные светильники, тоже было пусто. На низком столике стояли две нетронутые чашки с чаем. Странно. К Ральфу кто-то приходил? Обычно он принимает всех в кабинете. Нахмурившись, Элизабет собралась закрыть дверь, но потом увидела нечто такое, чего никак не могло быть на подносе рядом с плошкой с овсяным печеньем. Заклятая подруга матери как-то поддела ту в разговоре. «Ах, Элисон, – сказала она. – Вы с Максимилианом были такой красивой парой. Жаль, что у вас не сложилось. Кто знает, если бы он не бросил тебя, то, может, остался бы жив». Мать холодно улыбнулась и ответила, что куда больше жалеет о фамильных рубинах Олдброков, которые ей даже не довелось примерить.