– Повезло мне с вами, – прокряхтел Ральф, сдвигая крышку. – Впрочем, хороший доктор должен быть любознательным. – И сильным, – тяжело дыша, добавил мистер Филипс и протер рукавом взопревший лоб. – Только не говорите, что вы хотите вскрыть все саркофаги! Ральф кивнул, глядя на очередного волка в каменном гробу. – Ладно, – буркнул доктор, подходя к следующему. – Мне самому интересно. Через некоторое время он бессильно прислонился к стене и, вынув из кармана портсигар, а затем и сигару, прикурил от толстой свечки, которая успела стать вдвое короче. Затянувшись, доктор выдохнул дым и прикрыл глаза. – Не спорю, со вдовушкой было бы куда приятнее, – согласился Ральф, медленно идя вдоль волчьих останков. – Но ей бы точно не удалось меня удивить так, как вам. – Я польщен. Скажите, доктор, на ваш профессиональный взгляд, это обыкновенные волки? Доктор оттолкнулся от стены и, подойдя к ближайшему саркофагу, сбил обуглившийся кончик сигары прямо в него. – Canis lupus. Никаких вервольфов, если вы об этом. Ральф машинально протянул руку и стряхнул пепел с серой шкуры. – Хочу также отметить, что все останки в хорошем состоянии. Точно не скажу, но вряд ли им больше десятка-двух лет, – добавил доктор Филипс, щуря один глаз от сигарного дыма. – Кроме, разумеется, этого. Последний саркофаг, над которым им пришлось попотеть дольше всего, стоял в глубине склепа. Волчьи кости на истлевшей обивке белели жемчугом. – Тот самый волк, которого убил святой Эдвард? – тихо спросил Ральф. – Видимо, – пожал плечами доктор Филипс, подойдя ближе. – Поглядите, – он ткнул тлеющим концом сигары в два ребра. – Сломаны. А тут бороздки, словно от металла. Я не большой знаток истории, но это вполне можно было сделать копьем. И вы поглядите, какие зубы! – Он приложил палец к загнутому клыку. – Настоящий гигант! Убить такого один на один… Яростный рык, клыки как ножи, в желтых глазах обещание смерти… Ральф тряхнул головой, прогоняя наваждение. Эдвард явно был не робким малым, но то – дела давно минувших дней. – Давайте вернем все на место, – предложил он. – А может… – Миссис Олдброк, – коротко напомнил Ральф, и доктор, вздохнув и смяв сигару о стену, взялся за крышку со своей стороны. – Я требую, чтобы вы все мне рассказали, – выдавил он, опершись на колени и сплевывая в сторону, когда все было закончено. – Где останки Олдброков? Почему в гробах волки? Кто их туда кладет? Ральф знал ответ лишь на последний вопрос, но и этого пока было достаточно. Он отдал волка, убитого им, мэру, который обещал устроить музей. Оглядев ряды саркофагов, Ральф поправил крышку, которая лежала криво, и она с глухим стуком вернулась на место. Свечи чадили, и по стенам метались тени, серебрилась густая бахрома паутины под потолком, воняло истлевшей плотью и табаком. Пока что это мало напоминало музейную экспозицию. * * * Джейн шла по Вуденкерсу, оскальзываясь на влажной брусчатке, и чувствовала, как паника сжимает ее горло так, что невозможно вздохнуть. Туман, который поначалу казался легкой дымкой, сгустился, словно простокваша, разлитая кем-то недобрым по всему городу. Джейн провела рукой, и плотные белые ручейки скользнули между пальцами, а потом ладонь тоже исчезла в тумане. Взгляд выхватил светлое пятно огня, Джейн метнулась к нему, но остановилась на полпути, едва не расшибив лоб о столб. – Убьем вервольфа! – выкрикнул грубый мужской голос. – Убьем! – вторил ему кто-то по другой стороне. – Сожжем логово! – Сожжем! Замерев, как перепуганный птенчик, Джейн подождала, пока огонь и крики не растают в молочной реке, а после осознала, что, пока она крутилась на месте, вовсе потеряла направление, куда идти. Туман заползал в уши, трогал влажными пальцами нос, оседал тяжелыми каплями на ресницах. Хотелось сесть, сжаться в комочек, закрыть глаза и не двигаться с места, пока туман не рассеется и непонятное наваждение не пройдет, но Джейн все же сделала шаг, а потом еще один, и еще. Она пыталась найти какую-нибудь стену, чтобы пойти вдоль домов, но все они словно растаяли и исчезли бесследно, и руки Джейн проваливались в пустоту. Она посмотрела вверх, чтобы попытаться сориентироваться по звездам, но смогла рассмотреть лишь равнодушный глаз луны, затянутый бельмом. Звуки, запахи – все пропало, перед глазами плавала плотная пелена, словно Джейн умерла и зависла где-то между двух миров. Она успела испугаться, что теперь ее душа будет вечно бродить по туманному безвременью, ожидая Страшного суда, которым грозил ей отец, но потом впереди замаячил свет. Не тусклый огонь факела, а прямоугольник окна, и Джейн, всхлипнув, бросилась к нему, споткнулась, растянулась на брусчатке и, поднявшись, снова побежала. Крыльцо полицейского участка вынырнуло из тумана, как нос корабля. Королевский флаг висел над входом мокрой тряпицей. Не сдержав радостного вскрика, Джейн потянула дверь и попала прямо в дружеские объятия миссис Пампкин. – Джейн! Дорогая! Что случилось?! Женщина ошарашенно осмотрела нежданную гостью, но, быстро справившись с удивлением, провела ее в гостиную, укутала пледом и сказала: – Я сделаю чай. Она исчезла в дверях, бросив напоследок озадаченный взгляд на Джейн, а та вдруг поймала свое неясное отражение в окне: волосы еще больше закурчавились от влаги, лицо бледное, а глаза… Джейн заставила себя подняться и на негнущихся ногах подошла к окну. Обман зрения? Отражение огонька, пляшущего в светильнике? Отблеск рубинов, украшающих ее грудь? Или ее глаза блестят совсем по-звериному? Смутная догадка приобретала форму, словно проступая из тумана. Джейн могла бы поставить все содержимое своего чемодана и даже фамильные рубины Олдброков на то, что мистер Рейнфорд не совершал ритуала, в отличие от остальных жителей Вуденкерса. Джейн попыталась представить, как Ральф закатывает рукава, зачерпывает пригоршню грязи… А ведь сначала еще надо бы украсть курицу! Она истерично хихикнула, все так же глядя в окно. Перед ней был небольшой пятачок дороги, а после – стена тумана, который кто-то словно отрезал ножом, тумана, в котором она не видела и не слышала, который запечатал ей уши и нос и закрыл глаза… Что-то обожгло Джейн под грудью, так что она вскрикнула от неожиданной боли, а потом все исчезло, и не было ни тумана, ни зеленых холмов. * * * Дверь в гостиную была открыта, что само по себе настораживало, поскольку миссис Пампкин не любила в нее заходить, чтобы не будить воспоминания о счастливом замужестве и печальной утрате. К тому же Ральф слышал, что она хлопочет на кухне. Посетителей он принимал в кабинете, а ожидали они обычно в приемной, значит, тот, ради кого в комнате горел огонь, – гость. Хоть бы не мисс Блювенгейз со своими пирожками. Если она не поняла достаточно ясно выраженного отказа, то придется жениться на мисс Уокер поскорее. Ральф вошел в гостиную, заранее хмурясь, но тут же забыл обо всех своих рассуждениях и бросился к Джейн, которая без чувств лежала на полу. – Что вы с ней сделали? – воскликнула миссис Пампкин, появляясь следом с подносом в руках. – Это вы что с ней сделали? – рассердился он. – Я только что вошел! – Она влетела в участок пару минут назад, – озадаченно сказала секретарша. Поставив поднос на низкий столик у дивана и присев возле Джейн, обхватила ее запястье. – Вид у нее был, прямо скажем, пугающий: платье в грязи, волосы дыбом, взгляд… Да у нее жар! Ральф положил ладонь на лоб Джейн и рефлекторно отдернул руку. – Пульс зашкаливает, – неодобрительно сообщила миссис Пампкин. – Бегите за доктором. – Его нет дома. И в приемном кабинете тоже нет. Мы расстались с ним у церкви, и он сказал, что собирается навестить какую-то вдову. Как вы понимаете, имя не прозвучало. – Миссис Тоббс? – предположила миссис Пампкин. – То-то она в последнее время выглядит веселой. Или миссис Честрик? Она стала красить волосы. – Почем мне знать? – возмутился Ральф. – Вы, как инспектор полиции, должны больше интересоваться жителями города, – укорила его миссис Пампкин. – Давайте переложим бедняжку, на полу сквозит. Ну-ка, я возьму ее за ноги… Ральф сгреб Джейн в охапку и без труда перенес на диван. – Отправляйтесь за доктором, – приказал он. – Я, пожалуй, сперва побегу к миссис Рэдшоу, – рассудительно сказала миссис Пампкин. – Она всегда была… дружелюбной женщиной. Жизнерадостной. – Скорее! – прикрикнул он, и миссис Пампкин неодобрительно глянула на него, но потом проворно поспешила прочь. Вскоре входная дверь захлопнулась. Джейн тихо застонала и, поморщившись будто от боли, потерла ладонью под грудью. Взяв салфетку с подноса, на котором исходили ароматным паром две чашки, Ральф осторожно промокнул выступившие бисеринки пота на лбу и висках Джейн, а после расстегнул верхнюю пуговку платья. – Чтобы вам было легче дышать, – пояснил он. Тонкая венка на ее шее быстро трепетала, рыжие кудри у висков потемнели от пота. Ральф пригладил ее волосы, снова потрогал лоб. – Вам жарко, Джейн? Она лишь застонала в ответ, и Ральф расстегнул вторую пуговицу. – Где вы были сегодня? – тихо спросил он. – Почему игнорировали меня в церкви? Джейн повернула голову, и вдруг взмахнула рукой, едва не влепив ему пощечину.