– К несчастью для бедняжки Элизабет, он увлекся другой, – вздохнула она. – Мисс Уокер, американка, вы слышали о ней? – Та, что гостит у Олдброков? – Говорят, она дочь Максимилиана, – заговорщическим шепотом сообщила Кэтрин. – Вот как? – На них проклятие, вы знаете? – Мисс Гоглстен, вы ведь не верите во всю эту чушь с вервольфами, – поморщился он, красноречиво поглядывая на бумаги. – Однако бедную девушку нашли позади поместья с перегрызенным горлом! – Опасно ходить одной. Вы, кстати, пришли без сопровождения? Кэтрин пожала плечами. Лесопилка не так далеко от города и в противоположной от Олдброков стороне. – Люди считают, что это мисс Уокер убила ее, – мрачно сказала она. – И теперь собираются ее… обезвредить. – Какое мракобесие, – вздохнул он. – Надо бы сообщить в полицию. – Мистер Рейнфорд и так постоянно рядом с ней, – отмахнулась Кэтрин. Разговор сворачивал не туда. Надо как-то дать понять мистеру Фелстону, в чем его интерес во всем этом. – Мисс Уокер – единственное, что интересует инспектора, помимо полицейских расследований. Наверное, мистер Блювенгейз не слишком оценит такого зятя, как вы считаете? Мистер Фелстон, который уже приподнялся с кресла, снова сел и внимательно посмотрел на Кэтрин. – Я часто провожу у них время и не раз слышала, с каким восторгом он отзывается о вас, – не соврала она. После одного из таких подслушанных разговоров Кэтрин и решила прибрать к рукам помощника отца Бетти. – Как-то раз, совсем недавно, мистер Блювенгейз сказал, что если Элизабет выберет в мужья кого-нибудь неподходящего, то придется оставлять все дела вам. Невыразительные глаза мужчины алчно вспыхнули. – Конечно, он был бы рад видеть вас своим зятем, – глупо хихикнула Кэтрин. – Но Элизабет ни в какую… Тем более что мы с ней как сестры… И мы с вами… Она снова опустила ресницы, от души жалея, что не умеет краснеть, когда это так требуется. – Мисс Гоглстен, – медленно произнес мистер Фелстон. – Я действительно питаю к вам симпатию. И искренний интерес. Кэтрин прерывисто вздохнула, так, чтобы грудь приподнялась. – Однако меня привлекли не столько ваши бантики, локоны и очаровательные щечки, сколько расчетливый ум, который вам не спрятать за неловкими ужимками. Кэтрин озадаченно посмотрела прямо на него. – Я провел сотни сделок, и в каждой из них меня пытались обмануть. Я вижу вас насквозь. И то, что я вижу, мне нравится, – добавил он, сцепив пальцы рук. – Поэтому давайте начистоту. Чего вы хотите? Кэтрин молча смотрела на него, быстро оценивая ситуацию, но потом, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила: – Я хочу, чтобы вы поддержали слух о том, что мисс Уокер – вервольф, или хотя бы не запрещали работникам лесопилки пойти к поместью Олдброков, – сказала она. – Тогда инспектор погорюет и женится на Элизабет, а вы станете старшим партнером и правой рукой мистера Блювенгейза. Иначе он увезет дочь в Лондон, где она сможет найти партию, куда более подходящую ее положению. А заодно и ее отцу. А вы так и останетесь младшим партнером. – А я ей, выходит, не нравлюсь. – Она сказала, что вы – плешивый уродец, – безжалостно повторила она слова Бетти. – К тому же мистер Блювенгейз уверен, что вы ухаживаете за мной. Если вы переметнетесь к его дочери, это подорвет вашу репутацию надежного человека, которому можно доверять. – А вы, значит, часто бываете у них и многое слышите, – задумчиво произнес мистер Фелстон, глядя на Кэтрин как-то по-новому. – О да, – подтвердила она. – И слышу, и вижу. Мистер Блювенгейз дома ведет себя очень расслабленно. Легкомысленно, я бы даже сказала. Говорит не таясь. Не закрывает двери кабинета. Оставляет важные бумаги на столе… Брови мистера Фелстона едва заметно дернулись вверх, и Кэтрин не смогла сдержать торжествующей улыбки. Наконец-то они друг друга поняли. – Занимательный разговор у нас вышел, мисс Гоглстен, – сказал он. – Давайте продолжим его по дороге. Я, разумеется, провожу вас. – Благодарю, мистер Фелстон. – Зовите меня Джек, – предложил он. – Нам давно пора перейти на новый уровень близости, мисс Гоглстен. – Кэтрин, – улыбнулась она. – Я и надеяться не смел, что встречу в вашем лице столь неординарную личность, родственную душу… Он обошел стол и подал ей руку, помогая подняться. От мистера Фелстона пахло потом и вареной фасолью, но Кэтрин не стала отстраняться, когда он положил ладонь ей на талию и уверенно привлек к себе. – Ваши родители дома? – поинтересовался он, убирая с ее щеки локон. – Хотите присоединиться к нам за ужином? – спросила она, ликуя от радости. – Хочу. У меня есть важный разговор к вашему отцу. Но сначала я должен спросить у вас. Кэтрин, вы станете моей женой? – С удовольствием, – искренне ответила она и подалась вперед, так что сухие губы мистера Фелстона уткнулись в ее. Он поцеловал ее напористо и с явным знанием дела, а после отпустил и удовлетворенно кивнул. – Подождите меня минутку. Я зайду на лесопилку, отпущу всех пораньше. – Может, стоит выдать им какую-нибудь премию, – предложила Кэтрин, прижимая ладони к горящим щекам. – Чтобы было с чем зайти в паб, – понял мистер Фелстон. – Думаю, наш брак будет весьма выгодным предприятием, Кэтрин. – Не сомневаюсь в этом, Джек, – согласилась она. Глава 18 Все в тумане Крышка с грохотом опустилась на каменный пол, но, к счастью, даже не треснула. Кто бы ни создавал саркофаги для фамильного склепа Олдброков, он знал свое дело. Присев на корточки, Ральф поднес свечу ближе к фамильному гербу, высеченному в камне, будто бы заинтересовавшись волчьей головой, а на самом деле – оттягивая момент, когда останки Максимилиана Олдброка предстанут перед его взором. В животе замутило от вони, и Ральф порадовался, что не успел пообедать. – Как интересно, – протянул мистер Филипс, которого, видимо, запахи не смущали. – Доктор, – спохватился Ральф. – Наверное, надо было взять инструменты! – Не надо, я и так вижу главное. Тени метнулись по каменной стене, когда доктор поднес свечу ближе к останкам. – И что же там? – поторопил его Ральф. – Взгляните сами, инспектор. – Думаете, я смогу что-нибудь понять по двадцатилетней мумии? – усомнился он. – Вы слишком высоко оцениваете мои аналитические способности. – Давайте же, – подбодрил его доктор Филипс. – Вы должны это увидеть. Такое чувство, будто у вас это в первый раз. В голосе его явственно прозвучала насмешка. – А вам, значит, без разницы, живой человек или мертвый? – уточнил Ральф, выпрямляясь и глядя на доктора. Сейчас он выглядел еще старше: глубокие провалы глаз, резкие складки морщин, нездоровый цвет лица, еще более желтый при теплом свете свечи. – Главное, чтобы это был человек, – рассудительно произнес доктор Филипс и поднес свечу к гробу. – В принципе, я как-то помогал разродиться тельной корове миссис Хокинс, но все же ветеринария – не мой профиль. Ральф наконец перевел взгляд на останки, покоящиеся в гробу, и остолбенел. – Как видите, инспектор, инструменты не понадобятся, – продолжил как ни в чем не бывало доктор Филипс. – Я бы, конечно, мог провести вскрытие, однако причина смерти и так понятна. Пулевое отверстие в грудной клетке, ножевая рана вот здесь… Вам это известно и так, верно? Ведь, если я ничего не путаю, это вы его и убили? Ральф молча смотрел на волка, лежащего в саркофаге Максимилиана Олдброка, подозревая, что сходит с ума. Густая серая шерсть свалялась и опала, облепив ребра. Оскаленные зубы засыпало каменной крошкой и пылью, осевшей с тяжелой крышки. Однако дно саркофага укрывало стеганое одеяло, а под головой волка лежала атласная подушечка с золотыми кистями на углах. – Кто-то похоронил его как родного, – заметил доктор. – Миленько. Но куда, хотел бы я знать, подевался Максимилиан? – Я бы тоже не отказался узнать, – пробормотал Ральф, к которому наконец вернулся дар речи. – А ну-ка… Он подошел к следующему саркофагу, взялся за каменные углы и кивком указал на противоположные. – Вообще-то я на это не подписывался, – напомнил доктор Филипс, берясь за противоположные углы.