– А может ли этот волк, или кто бы то ни было, оказаться тем же, что убил Максимилиана Олдброка? – Они живут лет десять, а между нападениями прошло в два раза больше времени. – Если только не поверить в сказки Вуденкерса о вервольфах, – добавил Ральф, но доктор Филипс посмотрел на него с такой иронией, что ему стало стыдно. – Есть еще кое-что, инспектор. Встав, доктор подошел к телу и сдвинул простыню в сторону. – Синяки на предплечье, – указал он пальцем на красноватые отпечатки. – Гематомы едва успели сформироваться. Совсем свежие. Кто-то очень сильно схватил ее за руку незадолго до смерти. – Там был человек, – с облегчением понял Ральф, которого разговоры о волке совсем сбили с толку. – Мужчина, – подтвердил доктор. – Или женщина с крупными руками. Он приложил руку к бледному предплечью, растопырив пальцы. Ладони доктора Филипса были широкими, с длинными крепкими пальцами, поросшие короткими жесткими волосками, и ложились на синяки, оставленные на теле жертвы, идеально. – На втором предплечье то же самое, – добавил он. – Кто-то схватил ее, – понял Ральф. – Вероятно. На щеке также небольшой отек от удара, но тут я не могу сказать точно. Может, она ушиблась при падении. В заключении полный перечень повреждений. Первоначальная версия подтвердилась. Смерть от кровопотери. – Благодарю. Бросив последний взгляд на тело, Ральф направился к двери. – Внучка миссис Олдброк очень мила, – сказал доктор, и Ральф, уже взявшийся за ручку двери, застыл. – Что вы сказали? – пробормотал он. – Рыженькая мисс, что пришла с вами. Она стояла на крыльце рядом с миссис Олдброк, когда мы уезжали, и я сразу обратил внимание на фамильное сходство, – пояснил доктор. – Я всячески порицаю внебрачные связи. В моей профессии часто приходится сталкиваться с нежелательными последствиями таковых. Если бы все блюли целомудрие, а потом верность в браке, то мне куда реже пришлось бы рассматривать язвы на гениталиях… Но в данном случае я рад, что Максимилиан Олдброк успел оставить потомство. Это грустно, когда род угасает. – Они ведь совсем не похожи! – воскликнул Ральф, обернувшись. – Мисс Уокер рыжая, с голубыми глазами… – Издержки моего хобби, – улыбнулся доктор, продемонстрировав желтоватые от табака зубы. – Я сразу подмечаю такие детали: расстояние между глазами, форма челюсти, угол лба. Готов поспорить, она ее внучка, или, по крайней мере, находится в близком кровном родстве. Уверен, в ближайшее время старуха объявит ее наследницей. – Вот как, – только и смог пробормотать он. – Полагаете, это важно в вашем деле? Доктор Филипс заботливо укрыл простыней плечо Марты со следами синяков. – Я не знаю, – честно сказал Ральф. Он вернулся в приемную на первом этаже, и Джейн поднялась ему навстречу. – Узнали что-нибудь интересное? – спросила она. Угол лба? Челюсть? Перед ним стояла красивая девушка, и Ральф, хоть убей, не находил в ней сходства с угрюмой старухой. Доктор Филипс ошибается. Он проспиртовался насквозь, как лабораторная лягушка, его словам нельзя доверять! – Доктор считает, что миссис Олдброк ваша бабушка, – выпалил он. Голубые глаза мисс Уокер расширились, она покачнулась, и Ральф быстро обнял ее, не давая упасть. Похоже, он совершенно не умеет сообщать важные новости. * * * Джейн молча шла рядом с инспектором, а тот иногда поглядывал на нее с искренним беспокойством в глазах. – Хватит так на меня смотреть, – проворчала она наконец. – Как – так? – уточнил он, явно обрадованный тем, что затянувшаяся пауза прервалась. – Как будто вот-вот потрогаете мой лоб или прикажете одеваться потеплее. – Как заботливая бабушка? – невинно уточнил он, и Джейн сжала зубы так, что те едва не заскрипели. – Понял, пока рано шутить над этим, – быстро добавил Ральф. – Джейн, но ведь это так очевидно и логично! Вот что связывает вас с Вуденкерсом! Вот почему миссис Олдброк заманила вас в поместье! – Почему было не написать как есть? – растерянно спросила Джейн. – Зачем выдумывать жениха? – Женская логика, если она вообще существует, очень странная штука, – глубокомысленно произнес инспектор, и Джейн в шутку замахнулась на него зонтом. – Допустим, миссис Олдброк решила, что к будущему мужу вы поедете куда с большей охотой, чем к пожилой женщине. Или она не была уверена в вашем родстве. Захотела убедиться. – Не смейте говорить ничего такого, что бросает тень на мою мать! – возмутилась Джейн. – Вы допускаете, что ваш отец – не ваш отец? – прямо спросил мистер Рейнфорд, забирая ее зонт. Джейн молчала не меньше квартала, меряя шагами брусчатку улицы. Поднялся ветер, принеся с собой запахи леса и сухие листья. Небо над городом пока оставалось чистым, но на горизонте собрались тучи, изредка перечеркиваемые вспышками молний. Вечером будет дождь. – Да, – сказала Джейн. – Да, я допускаю. И ситуация, в которой он решил помочь женщине, попавшей в беду, кажется мне очень правдоподобной. Он видел в этом свою миссию – спасать заблудшие души. – Как они познакомились? – Мама говорила, что они приплыли из Ирландии вместе. Впрочем, они могли познакомиться уже на корабле. Допустим, Максимилиана убили и мама решила уехать и начать новую жизнь подальше от Олдброков. – Она ничего об этом не рассказывала? Вы не слышали от нее раньше о Вуденкерсе? – Нет, никогда, – вздохнула Джейн. А в памяти всплыли сказки, которые мама рассказывала на ночь. Они отличались от проповедей, что читал отец, как цветущая вишня от прошлогодней травы. Полные красочных описаний и деталей, они оживали в воображении Джейн, и она будто бы сама становилась девочкой, убегающей от волка. Толстая коса била по спине между лопаток, тяжелая корзинка оттягивала руку, а позади слышался треск веток и частое дыхание… Ей всегда удавалось сбежать. Чудовище оставалось позади, и она слышала его вой, полный боли и тоски. – Очень жаль, – сказал инспектор. – Возможно, она была свидетельницей убийства и могла пролить свет на детали преступления. – Я так не думаю, – неуверенно произнесла Джейн. – Джейн, вам надо поговорить с миссис Олдброк начистоту, – твердо сказал мистер Рейнфорд. – Хватит загадок. В поместье произошло убийство, вам может грозить опасность. Если она ваша бабушка, то должна позаботиться о вас. – Бабушка, – медленно повторила она, смакуя это слово: такое теплое, как вязаный свитер, с запахом варенья и блинчиков, ласковое и уютное, и совершенно не подходящее миссис Олдброк. Джейн покачала головой. – Я не могу в это поверить. – Когда ваш день рождения? – Двадцать третьего июля. – Вам исполнилось двадцать совсем недавно. И если подсчитать обычную длительность беременности… – Он нахмурил темные брови, принялся загибать пальцы. – Все сходится. – Если я действительно дочь Максимилиана, значит… – Дыхание ее сбилось, а в голове набатом застучала пугающая мысль. Джейн остановилась, повернулась к инспектору, ошарашенная догадкой. – Джейн, не стоит так волноваться, – поспешил он ее успокоить. – Даже если ваш биологический отец не тот, кого вы привыкли им считать, вы остались все той же… – Я вервольф, – выдохнула она и оттолкнула руку инспектора, обвившуюся вокруг ее талии. – Хватит меня обнимать! Еще и на улице! – Во-первых, я решил, что вы сейчас снова попытаетесь грохнуться в обморок, – пояснил он, нехотя убирая руку. – А во-вторых, уточните, пожалуйста, значат ли ваши слова то, что в помещении мне можно вас обнимать? – Я вервольф, – потерянно повторила Джейн, вновь идя по улице. Все эти сны, наполненные ощущениями, вкусами и запахами, разорванная сорочка, непонятный приступ – все складывалось в одну картину, и Джейн зажмурилась и помотала головой, не желая смотреть на нее. – Мисс Уокер, – окликнул Ральф, догоняя ее, – вы ведь родились в просвещенной стране. Вы проявили себя как женщина, способная мыслить здраво. Она вновь остановилась и посмотрела ему в глаза. – Вы не можете превращаться в животное, – с едва сдерживаемым раздражением произнес он. – Это ненаучно, абсурдно и абсолютно невозможно. – Мистер Рейнфорд, – произнесла она и покусала губы, набираясь решимости. – А что, если это так? Что, если это я убила бедную Марту? Она всхлипнула, и лицо инспектора расплылось от слез, набрякших в ее глазах. – Джейн, – он приобнял ее за плечи. – Не говорите ерунды. Она моргнула, слезы сбежали по щекам, и красивое лицо инспектора вновь обрело четкость. – Мистер Рейнфорд, Ральф, – его имя оказалось так приятно произносить: твердое и мягкое одновременно, сильное и нежное, уверенное и ласковое, и она повторила еще раз: – Ральф. Я хочу попросить вас кое о чем. – Что угодно, Джейн, – сразу согласился он. – Вы могли бы провести со мной ночь сегодня? – выпалила она, глядя ему в глаза.