— Я начал новую жизнь после того, как полоумная стерва разрушила прежнюю. И что теперь? Это дерьмо начинается по новой… Нет, только не со мной. Я постою за себя, пока кто-нибудь не явится к нам. Когда полиция возьмет дело в свои руки, проверит следы и отпечатки пальцев, станет ясно, что я не имею к этому отношения. Вновь последовала пауза; Йенни даже не пыталась что-либо сказать. — И они выяснят, кто из вас за этим стоит, — добавил Флориан. — А теперь оставь меня в покое. Лишь после этого он опустил нож, откинулся в кресле и вновь уставился на стену. Йенни развернулась и взглянула на остальных. — А где, кстати, нож? — спросил неожиданно Давид. Йенни не сразу поняла, о чем он говорит. — Какой нож? — Его нож. Он лежал на столе в обеденной зоне… одну минуту. Давид быстрым шагом вышел из комнаты. Остальные ждали его в полном молчании. По лицам было видно, что им все труднее сохранять самообладание. Йенни задумалась, сколько еще пройдет времени, прежде чем спадут последние маски и каждый будет думать лишь о собственном выживании. Она вдруг осознала, что за всю оставшуюся жизнь и шагу не ступит без смартфона. Цифровой детокс, цифровая дезинфекция — тогда это и в самом деле здорово звучало. И когда шеф рассказал ей, что «Трайпл-О-Джорни» приглашают ее команду в качестве испытуемых, Йенни обрадовалась возможности поближе узнать своих сотрудников. Что, собственно, и произошло… Когда Давид наконец вернулся, ей показалось странным, что ему потребовалось столько времени, чтобы заглянуть в столовую. Он остановился в дверях. — Его нет. Кто-то взял его. Это был кто-то из вас? Никто не ответил. Он взглянул на составленные вместе кресла. — Флориан? — Пошел ты, — донеслось из угла. — Просто скажи, ты забрал нож? — Нет, не забирал. Готов поспорить, это сделал тот, кто украл его у меня. По мне, можете хоть обыскать друг друга. — Вот тебе и теория о следах, которые сможет изучить полиция, — Давид вновь повернулся к остальным. — Но это еще не все. Я был на кухне. Там не осталось ни одного ножа. Ни в шкафах, ни в ящиках нет ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. — Он кивнул на стол с напитками. — В лучшем случае можем отбить горлышки от бутылок. Нико грязно выругался, чего Йенни от него никак не ожидала. — И кто бы это мог быть? — В общем-то кто угодно, но я скорее подозреваю тех, кого здесь нет. — А почему никто не спросит, что Умник-Давид, собственно, забыл на кухне? — съязвил Флориан. — Могу тебе ответить, гений. Когда я заметил, что твоего ножа нет, я вспомнил о том ноже, который ты приволок с собой, и решил посмотреть, что там еще осталось, чтобы в случае чего отбиться от тебя. Или ты думаешь, у тебя одного здесь лицензия на ношение колюще-режущих? — И что нам теперь делать? — встревожилась Сандра. — Те, другие, вооружены, а мы совершенно беззащитны. Когда уже закончится этот кошмар? Никто не знал, что ответить. — Ладно, за дело. — Давид прервал дискуссию, и Йенни была благодарна ему за это. Он взглянул на Хорста. — Нас трое мужчин и две женщины, должны справиться. К счастью, Йоханнес весит меньше, чем… — Он осекся и покачал головой. — А кто останется с Анной? — спросила Йенни. — Флориан, — ответил Давид. — Но… — Йенни не стала продолжать, чтобы не порождать очередной спор. В конце концов, она по-прежнему сомневалась, что Флориан имеет какое-то отношение к происходящему. Десять минут ушло на то, чтобы собрать носилки и уложить на них Йоханнеса. Его лицо выглядело как в фильме ужасов — темное, почти черное, губы распухли и обрели лиловый оттенок, раскрытые глаза неподвижно направлены в потолок. Прежде чем они подняли носилки, Нико решительно протянул руку и попытался опустить распухшие веки, но ничего не вышло. Он подошел к столу, взял салфетку и накрыл Йоханнесу лицо. Они взялись за носилки: Давид и Хорст впереди, Нико и Йенни сзади, Сандра открывала перед ними двери. Когда они прошли в фойе, Давид и Хорст так резко остановились, что Йенни едва не выпустила рукоять носилок. Примерно на середине лестницы, ведущей на второй этаж, сидели с мрачным видом Анника и Маттиас. В каждой руке — по ножу. — Это вы умыкнули все ножи с кухни? — громко спросил Давид. Вместо ответа Маттиас спросил: — Он мертв? — Да. Так что насчет ножей? — Я вам говорил, — тихо ответил Маттиас. — Я вам говорил, что вы повернутые, если собираетесь его обезвредить. Кто-то из вас выпустил его, и вот что из этого вышло. — Ты про Тимо? — спросил Нико. — Опять он? Ты вроде был уверен, что за этим стоит Флориан. Может, определишься наконец? — Я с самого начала говорил, что он и есть тот ублюдок. — Пошли, — сказал Давид и двинулся дальше. — Это не последний труп! — крикнул им вслед Маттиас. — Вы ненормальные! Йенни почувствовала, как свело желудок. У нее были серьезные опасения, что в этом он, по крайней мере, прав. 34 Когда они положили носилки у двери, за которой в снежной пещере покоился Томас, Йенни едва не вскрикнула. Застывшее тело лежало примерно в двух метрах от двери прямо на снегу. Йенни увидела сквозь стеклянную панель покрытое слоем инея лицо. Это выглядело так противоестественно, словно в снегу покоились не бренные останки ее сотрудника, а восковая фигура, которая хоть и имела сходство с Томасом, но была выполнена без соблюдения пропорций. Как имитация за стеклом в музее естественных наук. Если бы только не знакомые черты… — Ты как? — спросил Нико. — Все хорошо, просто немного испугалась. Он кивнул. — Давайте уже покончим с этим, — сказал Давид и открыл дверь. В лицо повеяло морозным воздухом, и Йенни зябко поежилась. — Ладно, мы с Нико берем за руки, Йенни и Хорст — за ноги. Ну, взяли. Спустя примерно пять минут Хорст наконец-то закрыл дверь. Прежде чем уйти, они еще раз взглянули на снежную пещеру. Йоханнес лежал теперь рядом с Томасом, с салфеткой на лице, которая скоро должна была примерзнуть к коже. — Надо спланировать, как быть дальше, — сказал Давид, пока они возвращались в фойе. — Прежде всего нужно подумать, как вести себя с Маттиасом и Анникой, — добавил Нико. — Только представлю, как они сидели там на лестнице… мне от них не по себе. — А я все думаю, что там с Эллен и Тимо, — сказала Сандра и посмотрела при этом на Хорста, словно ожидала от него ответа. — Не знаю, где он, — тот качнул головой. — Но если Тимо не захочет, чтобы его нашли, мы его не разыщем. — Я думаю о тех угрозах в адрес Маттиаса, — сказала Йенни, обращаясь к технику. — Ты лучше его знаешь. Как, по-твоему, он говорил всерьез? Хорст пожал плечами. — Даже не знаю. Тимо иногда может вспылить. А в тот момент он был так зол из-за несправедливых обвинений, что ему хотелось скорее запугать Маттиаса, — казалось, он говорил вполне откровенно. — Правда, я еще ни разу не видел его таким после той истории с ворованным колье. Как и прежде, готов дать руку на отсечение, что он не трогал Томаса и Анну, а вот насчет Маттиаса… тут я не могу дать гарантий. — Эллен выступала за то, чтобы изолировать его, — задумалась Йенни. — И теперь она одна где-то в отеле… Что, если они столкнутся? — Как я уже сказал — не знаю. Но при всем желании не могу представить, чтобы Тимо что-то ей сделал. Йенни не разделяла его уверенности. — После того, как женщина во второй раз незаслуженно обвиняла его? На это у Хорста не нашлось ответа. Они пересекли фойе и посмотрели на лестницу, но Маттиаса и Анники на ступенях уже не было. Когда они прошли в каминный зал, там никого не оказалось. Йенни тихо простонала. Хотя ей по-прежнему не верилось, что Флориан имел какое-то отношение к происходящему, она заранее опасалась того, что теперь, по всей вероятности, и случилось. Флориан исчез.