— Я этого не… — начала Анника, но ее перебила Сандра. — Нет, именно так ты и сказала. Кто угодно мог положить туда нож. — Что ж, — произнес Давид и поднялся. — Полагаю, самое время выпустить беднягу. — Не соглашусь, — возразил Маттиас. — Я все еще убежден, что это его рук дело. — Кто-нибудь еще считает так же? — Давид огляделся. Никто не поднял руки, Анника опустила глаза. Давид кивнул. — Кто со мной? — Я, — сказал Нико. — И я, — вызвалась Сандра. Когда они вышли, Йенни вновь принялась гладить Анну по лбу и щекам. Словно в благодарность та чуть качнула головой. — Эллен, не принесешь стакан воды для Анны? — Да, только не хочу идти одна, — ответила Эллен и повернулась к Йоханнесу. — Ты не сходишь со мной? Йоханнес не успел подняться, как вернулись Давид, Нико и Сандра. Тимо с ними не было, и их лица не предвещали ничего хорошего. 24 Теперь Анна знает, что остальные разыскали ее, где бы она ни находилась до этого. Полная дезориентация наводит на нее такой ужас, что всякий раз осознавая это, она опасается лишиться рассудка. Но, быть может, это уже произошло? Что, если она уже сошла с ума и сама этого не понимает? Ты когда-нибудь слышала про сумасшедших, которые сознавали бы, что они сумасшедшие? — спрашивает насмешливо новый голос. Нет, такого она не слышала. При этом вполне логически рассуждает о своем положении. Разве сумасшедшие способны на это? Встречный вопрос, — произносит новый голос. — Ты изувечена и, вероятно, до конца жизни останешься глухой, незрячей, немой и парализованной. И спокойно рассуждаешь о том, сходишь ты с ума или уже сошла? Анна отмахивается от этого голоса и от этих мыслей, и боль снова обрушивается на нее голодным хищником. Но вот она снова чувствует прикосновение. Мысли возвращаются к тем последним словам, что она слышала в последний раз в своей жизни. И чем чаще она думает об этом, пытается воспроизвести в памяти эти слова, тем крепче ее уверенность в том, что она не ошиблась. Что она знает, кто сделал с ней все это. Если б слух все же сохранился, могла бы она услышать его сейчас, в этот самый момент? Что, если этот монстр с ней в одной комнате и даже заботливо ухаживает за ней? Ей хочется кричать, ей нужно закричать. Она раскрывает рот, игнорируя адскую боль, которая разрывает горло и пронизывает голову — и выдавливает весь воздух из легких. Не имея при этом ни малейшего понятия, удалось ли ей издать хоть какой-то звук. Она хочет попробовать еще раз, но у нее это не получается. Боль хватает ее огненными когтями и увлекает в благословенную тьму. 25 — Он исчез! — с неподвижным лицом сообщил Давид. — Дверь открыта, в холодильнике никого. — Паскудство! — выругался Маттиас. — Ну что, довольны? Теперь этот психопат разгуливает по отелю и обдумывает, кому бы еще вырезать язык. — Ты меня не слушаешь или в самом деле настолько туп, что не понимаешь слов? — Было видно, что Давид с трудом себя сдерживает. — Кто-то выпустил Тимо до того, как мы пришли. — Он оглядел всех по очереди. — Итак? Кто это был? Остальные лишь молча и вопросительно переглядывались. — Можно спокойно признаться. Мы же и так шли его освобождать. По-прежнему все молчали. Давид остановил взгляд на Хорсте, и тот покачал головой. — Это не я. Я был против того, чтобы его запирали, и уверен, что Тимо не имеет ко всему этому отношения, но я его не выпускал. — Так или иначе, он сбежал, — заключила Анника. — Невиновный так не поступит. — Вы возомнили себя шерифами и посадили его под замок, а покажись он нам на глаза, сделаете то же самое. Его поведение вполне логично, — констатировал Давид. — Нужно разыскать его. — Маттиас сделал несколько шагов в сторону двери и обернулся. — Ну, чего вы ждете? Пока он сцапает следующего? Пошли уже, надо найти его. Давид покачал головой. — Это бессмысленно. Тимо ориентируется здесь лучше любого из нас. За исключением Хорста, конечно. Если он не захочет, чтобы его разыскали в этих закоулках, у нас это и не выйдет. — Чепуха. Анну-то мы нашли. — Потому что должны были найти, — возразил Нико. — Точно, — поддержал его Давид. — Черт возьми, речь идет о нашей безопасности, — голос Маттиаса звучал теперь умоляюще. — Я что, в самом деле единственный, для кого это еще имеет значение? — Определенно нет, — вновь ответил Нико. Как показалось Йенни, он говорил все реже с момента исчезновения Томаса. — Если честно, то мне кажется, что тебя больше заботит не наша безопасность, а твоя собственная. И, вероятно, ты боишься, что Тимо исполнит свои угрозы. — Чепуха, — отмахнулся Маттиас, и в голосе его сквозило притворство. Давид опустился в кресло и со вздохом откинулся на мягкую спинку. — Я, во всяком случае, не собираюсь разыскивать Тимо. Но ты не сдерживай себя. Будет и впрямь забавно, если ты его разыщешь. Маттиас медлил, стоя в дверях, но и возвращаться на свое место не спешил. В конце концов Анника разрешила ситуацию. — Возможно, Давид прав, — сказала она мужу. — Этот тип явно тебе угрожал. Если он подкараулит тебя где-нибудь в коридоре, у тебя не будет шансов. Кто знает, что он тогда с тобой сделает. Так что… вернись на место. Маттиас что-то неразборчиво проворчал, но вернулся к Аннике и сел рядом. — Молодец, — прокомментировал Давид, заслужив тем самым озлобленные взгляды от Анники и от Маттиаса. Внимание Йенни вновь переключилось на Анну. Она дернула головой, и в следующий миг из ее горла вырвался столь нечеловеческий, жуткий звук, что у Йенни мороз пробежал по спине. Это напоминало скрежет ржавых шарниров на тяжелой двери. Теперь все взоры были обращены к Анне. Эллен тихо простонала, закрыла лицо ладонями и заплакала. Анна еще раз дернула головой и затихла. Йенни в панике тронула ее сонную артерию и облегченно выдохнула. — Похоже, потеряла сознание, — сказала она, но это было лишь предположение. Сказать с уверенностью Йенни не могла. Она поднялась и придвинулась поближе к камину. Ей стало холодно, но трудно было понять, связано ли это с температурой в комнате. — Теперь я уверена, — сказала Йенни, ни на кого не глядя, — что в отеле никто не скрывается. Это сделал кто-то из нас. — Почему? — спросила Эллен плаксивым голосом. — Прошлой ночью мы все заперлись в своих номерах из страха, что с нами случится то же, что и с Томасом. Анна ни за что не открыла бы дверь кому-то чужому. Однако же она ее открыла, иначе никто не смог бы проникнуть к ней в номер. — Она оглядела присутствующих. — Я уверена, что этот человек среди нас. — А как насчет него? — Анника указала на Флориана. — Однажды он уже был вовлечен в историю с угрозами расправы и с чем там еще. — Глупости, — вскинулся Флориан. — Я же вам сказал, что не делал ничего такого. Мне даже не предъявили обвинения, потому что в полиции не сочли это нужным. — Возможно, будет лучше, если ты расскажешь нам, что произошло, — предложила Йенни и взглянула на Аннику. — Может, это положит конец подозрениям. — Ну извини. Здесь происходят жуткие вещи, и вполне логично задаться вопросом, если чье-то имя уже попадало в газеты в связи с угрозами. — И это после того, как вы заперли в холодильнике того, кто побывал в помещении, где позже вы якобы обнаружили нож, — напомнил Давид. — Что значит якобы? Ты в своем уме? Что ты хочешь нам предъявить?