Йенни бросилась в коридор, что было мочи позвала остальных, после чего немедленно вернулась к Анне. Та в той же позе лежала на дне тележки. — Анна, — прошептала Йенни, хотя уже знала, что та не услышит. — Я рядом. Ты теперь не одна. Она снова перегнулась через край тележки, протянула руку и осторожно погладила Анну по щеке. Голова едва заметно качнулась. Значит, Анна была в сознании и почувствовала прикосновение. — Она чувствует твою руку, — сказал Хорст. Йенни взглянула на него и увидела в глазах слезы. — Тимо не мог такого сделать. Никогда. Йенни вновь повернулась к Анне. Вполне возможно, что она лежала здесь и в тот момент, когда они проходили здесь в первый раз, и Флориан просто не заметил ее, поскольку не заглядывал в тележку. Независимо от причин. Но с этими мыслями можно было подождать. Первыми появились Давид и Сандра, остальные подошли в течение пары минут. Когда Флориан подошел ближе и увидел Анну, лицо его побелело. — Мы же сюда заглядывали, — произнес он тихим голосом. И, заметив взгляд Йенни, добавил: — Ее здесь не было, я уверен. Йенни заглянула ему в глаза. Он сказал, что уверен. Но так ли это на самом деле? Маттиас и Анника пришли последними. Заглянув в тележку, Анника брезгливо скривила лицо. — Свинья… Пойти бы к нему и прибить, как бешеную собаку. — Да, это от тебя можно ожидать, — мрачно отозвался Хорст. — Но Тимо этого не делал. — Да ну? И откуда же столько уверенности? У Йенни имелись свои соображения на этот счет, но к этому можно было вернуться позже. Прежде всего нужно было позаботиться об Анне. Стоило больших усилий, чтобы достать обездвиженное тело из тележки и уложить на носилки, принесенные Давидом. Они поднялись на первый этаж, и в фойе Давид остановился и попросил Флориана, Нико и Маттиаса опустить носилки. — Чтобы не оставлять ее в номере, предлагаю обустроить место в каминном зале и уложить там. Тогда мы все сможем за ней присматривать, и никому не придется оставаться с ней в одиночку. Как знать… — Опять вы за свое? — раздраженно спросил Маттиас. — Мы заперли этого психа, поймите вы наконец. Йенни подняла руку. — Я за то, чтобы сделать так, как предлагает Давид. Остальные, кроме Маттиаса и Анники, также проголосовали за предложение Давида. — Я хоть и считаю, что за этим стоит Тимо, — сказала Эллен, подняв руку, — не вижу ничего плохого в том, чтобы Анна была с нами. — Да она этого даже не заметит, — с кислой миной заметил Маттиас. — Откуда тебе знать, — возразила Сандра. — Или ты врач и с первого взгляда можешь оценить тяжесть ее увечий? — Значит, решили, — произнес Давид, прерывая тем самым дискуссию. — Я принесу матрас сверху. Кто со мной? Нико молча последовал за ним, и вскоре они устроили перед камином постель, куда и уложили Анну. Аптечку расположили тут же. Как и у Томаса, на шее у Анны обнаружилась рана, как после прокола, размером с центовую монету. Они уложили Анну на спину. Йенни присела на край матраса и закапала ей в рот ибупрофена, чтобы облегчить боли. Затем снова погладила ее по щеке, внимательнее взглянула на глаза и ранку на шее. Веки покраснели и слиплись, но при этом не были обожжены, как у Томаса. Йенни не обладала особыми познаниями в медицине, но предполагала, что подобные раны могла оставить кислота. Точно так же отличалась и рана в области гортани. Догадаться, что произошло, можно было и без медицинского образования. Тем более что язык Анны, по всей вероятности, остался цел. — Раны выглядят иначе, чем у Томаса, — сказала Йенни, ни к кому конкретно не обращаясь. — И кажется, у нее поранено горло. — Жар тоже есть? — спросил Давид. Йенни тронула ладонью лоб Анны. Холодный. — Нет. — Тогда могу сделать предположение. Йенни обернулась и заметила, как Маттиас закатил глаза. — Ну конечно. У нашего Эркюля Пуаро есть гипотеза, и он не замедлит продемонстрировать свою гениальность. Давид не удостоил его вниманием. — Мы не знаем, что конкретно убило Томаса, но его увечья вызвали сильнейшую лихорадку. Вполне возможно, что Томас умер от недостаточности кровообращения. — Он выдержал паузу, взглянул на Анну. — Ее раны выглядят иначе, хотя приводят к тому же результату. Очевидно, Анна тоже останется незрячей и глухой, не сможет говорить и двигаться. Как Томас, но без лихорадки. — Хочешь сказать, кто-то… экспериментирует? Давид кивнул. — Да. Я думаю, он не ставит перед собой цели убить свою жертву — наоборот, ищет способ сохранить человеку жизнь, несмотря на раны. — Господи, — вымолвила Сандра и на мгновение зажала рот ладонью. — Это даже хуже, чем… — Да, и я знаю только одного человека, который способен на такое, и мы его изолировали, — заявил Маттиас и добавил самодовольно: — Благодаря моей настойчивости. Мне этот малый сразу не понравился. — Когда невиновность Тимо будет доказана и он окажется на свободе, уверен, ему найдется что сказать тебе по поводу твоей настойчивости, — проворчал Хорст. — Похоже, тот факт, что нож нашелся там же, где прежде побывал Тимо, сыграл тебе на руку, — отметил Давид. Прежде чем Маттиас успел ответить, у Йенни возникла мысль, и она повернулась к Йоханнесу. — Расскажи, как вы нашли нож? Кто обнаружил его первым? Йоханнес пожал плечами. — Маттиас. — Интересно, — произнес Давид, очевидно, подхватив мысль Йенни. — Как именно это произошло? Вы прошли за этот занавес, и там лежал себе нож? На полу или где-то еще? И снова Йоханнес на секунду задумался, прежде чем ответить. — Нет, Маттиас прошел первым, за ним Анника. Когда я подошел, он уже держал нож в руке. — Держал в руке? — Давид вскинул брови и взглянула на Маттиаса. — Ты взял голой рукой предполагаемое орудие преступления? — Да, я… — Маттиас стал запинаться. — Боже, я разволновался, когда увидел пятна на клинке. Я даже не задумывался, просто взял, и все. — Анника, в какой момент ты впервые увидела нож? — Какое это имеет значение? — Просто интересуюсь. Анника переглянулась с мужем и только потом ответила: — Я увидела нож прежде, чем Маттиас взял его в руку. Он лежал на том столике, и как нам уже сообщила Йенни, его положил туда Тимо. Йенни повернулась было к Анне, но вновь взглянула на Аннику. — Я такого не говорила. Как я могу утверждать, что Тимо положил его туда. Я сказала, что видела там Тимо некоторое время назад. С тех пор кто угодно мог пройти туда и положить нож. Кто угодно. — Теоретически даже Маттиас или Анника могли пронести его в кармане. А чтобы не возникло проблем с отпечатками, Маттиас разволновался и схватил его, после чего показал Йоханнесу. — Это уже слишком, — вскинулся Маттиас. — Обвинять нас… Ты, видно, совсем рехнулся. — К тому же Йенни уже сказала, — едко заметила Анника, и едва Маттиас повернул к ней голову, добавила: — Кто угодно мог положить туда нож. Давид скривил рот в злорадной ухмылке. — Именно! Воцарилось молчание. Маттиас метнул на жену исполненный злости взгляд, и лицо его налилось кровью. В конце концов, Нико прервал молчание. — И тем самым ты озвучила главное. Наконец-то тебе тоже стало очевидно, что этот нож не доказывает причастности Тимо.