И возглас Йоханнеса, вероятно, вошедшего вместе с ним: — Господь всемогущий! Йенни поднялась и увидела, что Флориан тоже пришел и потрясенно смотрел на Томаса. В сознании вдруг мелькнула мысль, настолько чудовищная, что пол едва не ушел у нее из-под ног. Если в отеле, кроме них, никого не было… Она сделала над собой усилие, чтобы не додумывать эту мысль до конца. Чтобы логичный вывод, который последовал бы из этого, не парализовал ее. — Нужно перенести Томаса наверх, — распорядилась Йенни. — У него явно переохлаждение. И нам нужны аптечка, мазь и перевязочный материал, чтобы обработать раны. Она огляделась в поисках смотрителей и остановила взгляд на Тимо. Тот прислонился к дверному косяку и не выказывал особого участия к сидящему на полу Томасу. В памяти вспыхнула сцена перед полиэтиленовым тентом, но Йенни отбросила и эту мысль. — Тимо, здесь должна быть комната первой помощи, где есть носилки и аптечка, ведь так? — Такой комнаты нет, — отозвался Тимо и встал прямо. — Ее ремонтируют. А вот носилки остались. И бинты, и мазь, и все такое. Хотя наверняка все просрочено. — Но ты же все принесешь? И поспешишь при этом? — У Йенни не осталось терпения на раскачку. — Придется кому-то еще пойти. Тяжело одному все тащить, носилки и остальное… — Я пойду, — вызвался Флориан. — Поторопитесь, — крикнула Йенни ему вслед, когда он вслед за Тимо скрылся за дверью. Затем снова опустилась на колени перед Томасом и спросила: — Что это у него со ртом? — Не знаю, — ответил Нико. — Я об этом еще не думал. — Ладно, посмотрим наверху. Для начала нужно вынести его отсюда и одеть потеплее. Йенни взглянула на блестящее от пота, обезображенное лицо. Томас опять замотал головой из стороны в сторону. Она положила руку на обмякшее правое предплечье. — Томас? Никаких признаков, указывающих, что тот распознал свое имя. — Томас, ты меня слышишь? — повторила Йенни громче. — Можешь как-нибудь показать, что понимаешь меня? Никакой реакции. — Должно быть, у него страшные боли, — вымолвил Давид за ее спиной. — Наверное, он так оглушен, что даже не воспринимает происходящего вокруг. Дьявол, что за скотина могла сотворить с ним такое? — Это еще не всё, — с болью в голосе сказал Нико. — Когда я поднял его и прислонил к себе, он даже не шевельнулся, хотя был в сознании. Не попытался хоть как-то помочь, передвинуться. Просто… ничего. — Вот носилки! — Флориан положил на пол рядом с Томасом два деревянных шеста, перемотанных зеленой материей, и принялся разворачивать. — Тоже мне, «тяжело одному все тащить», — процедил он сквозь зубы и принялся собирать носилки, скрепляя шесты двумя изогнутыми поперечинами. Краем глаза Йенни заметила, что Тимо снова стоит в дверях, с оранжевым кейсом в руках. Хорст еще не появлялся — во всяком случае Йенни его не видела. — Давид, Маттиас, помогите Флориану и Нико положить его на носилки, — распорядилась она. Мужчины без возражений встали по обе стороны от Томаса и взяли его за руки. Очевидно, они приняли тот факт, что Йенни взяла на себя руководство. Возможно, даже были рады этому. Флориан пододвинул носилки поближе и помог взвалить грузное тело на полотно. Даже для четверых это оказалось едва ли не непосильной задачей. Массивное и обмякшее тело Томаса, когда его подняли, провисло, как мокрый мешок. Йенни вместе с другими дождалась, пока мужчины вынесут носилки из прачечной, и задержалась, когда Сандра, Йоханнес, Анна, Эллен и Анника последовали друг за другом, словно в процессии. Когда все вышли, Йенни огляделась по сторонам. Круглые темные оконца стоящих в ряд покрытых пятнами ржавчины стиральных машин представлялись ей глазами монстров, которые таращились на нее и подпитывались ее страхом. Место, на котором лежал Томас, поблескивало влажным, и рядом — неровное, частично стертое пятно примерно десяти сантиметров в диаметре. Йенни опустилась на корточки и пригляделась. Вероятнее всего, это была кровь. Вопрос только, откуда она натекла, с какой части тела. Йенни поднялась, покинула прачечную и после некоторых раздумий повернула налево. По потолку тянулись изолированные трубы различного диаметра. Оставалось надеяться, что коридор выведет ее к лестнице. Йенни уж не могла вспомнить, как примчалась сюда, заслышав крик. Припоминала только, что у лестницы несколько раз крикнула, пока ей не ответили, и потом пошла на голос. Когда Йенни нагнала остальных, они уже поднимались на второй этаж, чтобы уложить Томаса в его номере. Спустя еще две минуты Нико, Флориан, Давид и Маттиас из последних сил взвалили носилки на кровать. Эллен накрыла обнаженное тело Томаса белым покрывалом. Тот снова застонал и принялся мотать головой. У Йенни возникло ощущение, что этот стон звучал как зов отчаяния. Очевидно, Томас испытывал невыносимые боли. — Где аптечка? Мне нужны лекарства и бинты. Тимо в комнате не было, но из коридора донеслось: — Здесь! Еще через мгновение смотритель появился в дверях и протянул Йенни оранжевый кейс. При этом ей показалось, что в этот момент он ухмыльнулся. И вместе с тем ей хотелось думать, что это не так, что она ошиблась. Просто невозможно, чтобы человек был таким черствым. Быстрыми движениями Йенни отщелкнула крышку. Остальные между тем, собравшись в комнате за ее спиной, начали тихо переговариваться. Кто-то всхлипывал. Она торопливо перебрала упаковки с медикаментами. На первый взгляд они оказались вполне пригодными и в достаточном количестве. Прочие принадлежности вроде ножниц, бинтов и пластырей Йенни пока не интересовали. Ей попались таблетки парацетамола, а также ибупрофен в каплях, это годилось в качестве болеутоляющего. Йенни предпочла капли, потому что Томасу, вероятно, было бы проще принять их. — Нашла что-нибудь? — спросил Флориан за ее спиной. Йенни кивнула, показала ему флакон и присела на край кровати, взглянула на слипшиеся от крови губы. Томас уже не мотал головой и перестал стонать. Вероятно, он потерял сознание. — Томас? — позвала Йенни. Тот никак не отреагировал. Тогда она повторила его имя громче и тронула его запястье, но результат был тот же. Только когда Йенни коснулась его лба, Томас вновь застонал и мотнул головой. «Он чувствует, только когда касаются его лица», — заключила Йенни, хоть и надеялась, что заблуждается. Чтобы проверить свою догадку, она снова сжала его запястье. Томас, как и ожидалось, не отреагировал. Тогда Йенни захватила участок кожи большим и указательным пальцами и сдавила так, чтобы человек должен был почувствовать боль. Ничего. — И как? — спросила Сандра тихим голосом. Она села рядом с Йенни на край кровати и наклонилась к ней. — Он не чувствует? Йенни взглянула на нее с отчаянием. Сандра кивнула и добавила так же тихо: — Я еще в подвале обратила внимание, как обмякло его тело, пока его укладывали на носилки. — Она говорила спокойно, и Йенни была благодарна ей за это. — И заметила еще кое-что. — Он не реагирует, когда я зову его, — ответила Йенни. — Только если трогаю лицо. Ты об этом? — Да, я обратила внимание, но не было уверенности. Ну, для начала дай ему обезболивающее. Йенни кивнула и отвинтила колпачок с флакона. — Только надо придумать, как закапать это ему в рот. Томас? — Она предприняла еще одну попытку, хотя уже заранее знала, что он не отзовется на ее голос. — Ты можешь открыть рот? Томас! Краем глаза Йенни заметила, что Сандра поднялась. В следующую секунду рядом оказался Давид. Он неожиданно протянул руку ко рту Томаса и большим и средним пальцами разжал слипшиеся губы, так что обнажились зубы и десны. — Так, а теперь лей чертовы капли между зубами. Томас застонал громче, и сквозь разжатые губы это прозвучало еще пронзительнее. Но, к удивлению Йенни, он не отвернул голову. Напротив, раскрыл рот и при этом издал такой звук, от которого по телу пробежал холод. Изо рта пахнуло чем-то гнилостным, так что у Йенни взбунтовался желудок. Но подлинный ужас она испытала, когда заставила себя наклониться ближе. Уже поднесла флакон к его губам, но рука ее вдруг замерла. Йенни, как завороженная, уставилась в раскрытый рот. — Язык… — произнесла она едва слышно. — Его… нет. 9 В комнате повисло гробовое молчание. Но лишь на пару мгновений — Давид первым пришел в себя. — То есть как нет? Что за бред. Языка не может не быть. Он, наверное, лежит во рту так, что ты его… — Его нет, — резко оборвала его Йенни. Она чувствовала, что достигла своего предела прочности и готова с воплем выбежать из номера. — Я вижу рану. — Ты позволишь? — Сандра положила ей руку на плечо и посмотрела так, словно доподлинно чувствовала, каково ей сейчас. — Успокойся, переведи дух. Йенни не стала возражать. Еще раз бросила взгляд на блестящее от пота лицо Томаса и встала. Давид и Флориан дали ей пройти. Остальные также с готовностью расступились перед ней. Йенни привалилась к стене и сползла на пол. Она ощущала острое желание закрыть глаза и уши, хотя бы на время закрыться от внешнего мира. Но одна мысль сдержала ее: осознание, столь ужасное, что оно мгновенно вытеснило собой все прочее. У Томаса были серьезно повреждены глаза, и вполне вероятно, он навсегда лишился зрения. У него не было языка, и он не реагировал на голос. Если взглянуть на его уши, не обнаружатся ли и там раны? Значит, кто-то сделал так, чтобы он остался незрячим, глухим и неспособным к речи? И если окажется, что его тело действительно обездвижено… тогда Томас утратил всякую чувствительность ниже шеи, при этом не сможет больше говорить, видеть и слышать. Йенни услышала собственный стон, когда попыталась осознать, что это означало для него. Томас был полностью отрезан от внешнего мира и любых чувственных впечатлений. Замкнутый в себе, в полной темноте, в подлинном аду без звуков и ощущений. От одной мысли об этом Йенни охватила паника, сдавила ей горло. Если они… Какой-то топот прервал ее жуткие размышления. Йенни растерянно оглянулась и увидела Йоханнеса. Тот тяжело дышал и держался за дверной косяк. — Рация, — просипел гид. Должно быть, он бежал по лестнице. — Она не работает. Кто-то сломал ее. Йенни, словно откуда-то издалека, наблюдала за реакцией остальных, однако не понимала, что они говорили. Словно глядя на себя со стороны, она отметила, как поднялась, прошла мимо Йоханнеса и вышла из номера. При этом он что-то сказал ей, но слова не достигли ее сознания.