Тишина воцарилась всего на пару секунд, но эти секунды тянулись целую вечность, и кое у кого отхлынула кровь от лица. В конце концов Маттиас прервал молчание: — А ты вообразил себя Эркюлем Пуаро, — проворчал он, — и сегодня вечером соберешь нас в зале, чтобы дать всему гениальное объяснение, так? — Нужно вызвать службу спасения, — заявила Анника. Было видно, что ей неловко за мужа. Давид, в свою очередь, лишь усмехнулся и молча подмигнул Маттиасу, за что Йенни была ему благодарна. Ситуация и без того складывалась непростая, и взаимные нападки им не помогли бы. В особенности Томасу. Кроме того, — Йенни вынуждена была признать это, хоть и не восторгалась манерами Давида, — он озвучил ее собственные соображения. Разве что она высказалась бы несколько иначе. — Еще ничего не случилось, — произнес Нико в своей ребяческой манере. — Службу спасения можно вызвать, только если у нас будет раненый или возникнет экстренная ситуация. До этого пока, к счастью, не дошло, и я уверен, что не дойдет. Предлагаю сделать все, как мы обсудили. — Он вновь повернулся к смотрителям. — Хорст, Тимо, не могли бы вы помочь нам распределить между собой зоны? Нас всего одиннад… то есть десять. — Легко, — сказал Тимо и осклабился как хорек, что едва ли было уместно в эти минуты. — А если кто-то из дам боится идти в одиночку — не проблема. Ухмылка стала еще шире. Хорст едва заметно покачал головой и бросил хмурый взгляд на напарника. Тимо кашлянул и замолчал. К удивлению Йенни, Давид воздержался от едкого замечания. — Так вот… — Хорст достал из кармана комбинезона сложенный в несколько раз лист и неспешно развернул. Схема состояла из двух листов формата А3. — Я в свое время сделал набросок, для личного использования. Конечно, без подробностей, и масштабы не соблюдены, но отмечены почти все помещения. Правда, только первый и подвальный этаж. Он подошел к будущей стойке регистрации и разложил оба листа. Остальные последовали за ним. Когда Йенни обошла Тимо, тот подмигнул ей. Хорст дождался, пока все выстроятся вокруг него. Но прежде чем взяться за планы, он повернулся к Давиду. — Есть два периода в жизни, когда прозвание Хорсти уместно. Первый давно миновал, в детсадовские годы. Второй, возможно, когда-то и настанет, когда я буду сидеть в кресле, пуская слюни, в каком-нибудь дешевом доме престарелых и таращиться в окно. Тогда мне не будет до этого дела. В период между этими двумя отметками, к коему относится и настоящий момент, я настаиваю, чтобы меня звали Хорстом. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и все остальные ждали реакции Давида. Тот издал короткий смешок и протянул смотрителю руку. — Ясно и доходчиво, мне это нравится. Извини, Хорст, больше не повторится. Хорст не стал пожимать ему руку и лишь кивнул, после чего вернулся к планам. Йенни посмотрела на листы. На ее взгляд, не считая масштабов, планы были выполнены вполне профессионально. Стало понятно, что они с Флорианом не осмотрели и половины подвального этажа. — Предлагаю поступить следующим образом… Одну за другой Хорст разметил карандашом области на планах, попутно спрашивая у каждого, кто сможет взять на себя тот или иной сектор, и объясняя, как туда добраться. За несколько минут смотритель распределил зоны поиска. Обыскивать подвал должны были Нико, Давид, Анна, Тимо и сам Хорст. Пять человек, потому что искать там было сложнее всего. Йенни, Эллен и Сандра взяли на себя первый этаж. Йоханнес и Флориан искали на втором этаже, Анника и Маттиас — на третьем и четвертом, что, по словам Хорста, было проще всего, поскольку там располагались только номера. Когда они приступили к поискам, часы показывали половину первого. Получилось так, что Йенни еще с Флорианом осмотрела бо́льшую часть своего сектора. Однако все выглядело совершенно иначе, стоило пройти в одиночку по необитаемым коридорам и комнатам, скудно освещенным сквозь маленькие окна и открытые двери. Снаружи между тем по-прежнему валил снег. В одной из комнат был выход на террасу, и Йенни увидела, что стеклянная дверь уже на две трети занесена снегом. И если утром она смотрела на эти снежные массы очарованно, то теперь ощутила подспудный страх. Уже сейчас не представлялось возможным преодолеть эту снежную стену. Казалось, кто-то завесил дверь непроницаемым белым полотном. Страшно было представить, каково это — оказаться там, по грудь в снегу, и кругом ничего, кроме угрожающей белизны. В этот момент Йенни впервые задумалась, как спасатели доберутся до отеля, если потребуется их помощь. И смогут ли вообще добраться. Некоторое время Йенни стояла, размышляя над этим, и смотрела, как снежная стена растет миллиметр за миллиметром. Сложно было сказать, длилось это десять секунд или пару минут, но она сделала над собой усилие и отвела взгляд от двери. Прежде всего следовало разыскать Томаса. Будучи его непосредственной начальницей, Йенни чувствовала ответственность за него. Все-таки они пребывали здесь по инициативе руководства, и фирма брала на себя все расходы, так что в каком-то смысле это и рабочая поездка. Йенни вышла из комнаты и направилась в следующий коридор, который привел ее в новые помещения. Отель представлялся ей архитектурной иллюзией и был изнутри гораздо больше, чем это могло показаться по внешнему виду. Коридор поворачивал и упирался в открытую дверь, за которой располагалось просторное, затемненное помещение. Окна, по всей видимости, были завешены или заколочены, но свет тонкими полосами пробивался сквозь щели, и Йенни смогла различить очертания каких-то агрегатов и полиэтиленовую штору за ними. Штора отделяла дальнюю часть гигантского зала, и пространство за ней лежало в полной темноте. Нет, почти в полной темноте, потому что в отдалении с левой стороны что-то слабо мерцало, как будто горела свеча. Йенни пошарила по стене с обеих сторон от двери, нашла выключатель и щелкнула несколько раз. Света не было. — Дьявол, — прошипела она и попыталась что-нибудь разглядеть со своей позиции. В этот момент по ту сторону шторы что-то тихо стукнулось, как если бы упало что-то мелкое. Одновременно погасло мерцание, и пространство за шторой погрузилось в кромешную тьму. Йенни стояла неподвижно, затаила дыхание и прислушалась. Снова какой-то шум, приглушенный шорох. — Томас? — шепотом позвала Йенни, напряженно вслушиваясь во мрак. Не дождавшись ответа, она позвала громче, переборов охвативший ее страх: — Томас, это ты? Скажи что-нибудь! Тишина. Но Йенни была уверена, что там кто-то есть. Возможно, Томас по какой-то причине не мог ответить ей. Сердце билось учащенно и с такой силой колотило по ребрам, что казалось, это слышно даже в самом отдаленном углу громадного зала. Йенни шагнула в помещение. Сделала еще шаг и замерла, вслушиваясь в тишину. — Томас? — она говорила шепотом, не отдавая себе отчета. Двинулась дальше, и вот уже три-четыре шага отделяли ее от полиэтиленового тента, так что можно было его коснуться, стоило только протянуть руку. Йенни задышала вдруг так громко, что стало слышно, вероятно, на весь зал. Она уже раскрыла рот, чтобы еще раз позвать Томаса, как вдруг раздался шлепок, и на занавеси вспыхнуло яркое пятно. Чья-то ладонь легла на молочно-белый полиэтилен на уровне груди. Йенни исторгла пронзительный вопль, и одновременно по ту сторону пленки возникла вторая ладонь. Йенни отпрянула назад, готовая развернуться и бежать, если бы это оказался кто угодно другой, но не Томас. Тент с шелестом разошелся в стороны, и показался человек. Это был не Томас, и минула еще доля секунды на грани паники, прежде чем Йенни поняла, кто перед ней. — Тимо? — Ага! — ответил смотритель и спрятал руки в карманах комбинезона. — Какого черта ты здесь забыл?! Ты должен искать внизу вместе с остальными! Ты напугал меня до смерти… — Ну, внизу-то я закончил, — протянул Тимо с хитрой ухмылкой. — Вот и решил посмотреть здесь. — А к чему этот спектакль с ладонями на пленке? — Не знаю, о чем ты. Я просто искал проход. Йенни не поверила ни единому его слову. — Ну и?.. — Она кивнула на тент. Тимо повел плечами. — Не, там ничего. Дальше поищу. Прежде чем Йенни успела что-то сказать, он прошел мимо нее и через секунду скрылся из виду. Она повернулась и взглянула на полиэтиленовый тент. Тимо чем-то занимался там и использовал при этом в качестве источника света карманный фонарь или свечу. Но пока Йенни размышляла, стоит ли проверять это, послышался крик, приглушенный бетоном, но вместе с тем истошный. Звук доносился откуда-то снизу, до того пронзительный, что кровь стыла в жилах. Кто-то разыскал Томаса, Йенни в этом не сомневалась. 8 Еще в тот момент, когда Йенни увидела Томаса, она поняла, что это зрелище навсегда отпечатается в ее памяти. Совершенно голый, он сидел в углу прачечной, неестественно бледный, и Нико придерживал его сзади, обхватив рукой поверх груди, чтобы тот не заваливался вперед. Объемистый живот лежал на рыхлых бедрах, милостиво прикрывая заросшую волосами область паха. Перед ними сидела на коленях Эллен. У нее было заплаканное лицо. Она закрыла рот ладонью и повторяла, словно мантру: — О господи, какой ужас, боже-боже… Рядом стояла, как парализованная, Анна и молча смотрела на Томаса и Нико. Йенни не знала, в сознании ли Томас. Дыхание его было прерывистым, голова качалась из стороны в сторону как при кошмарном сновидении. При этом сквозь сомкнутые губы вырывался стон, то нарастающий, то стихающий. Это звучало так жутко, что приводило Йенни в ужас, какого она прежде не испытывала. Лицо у Томаса, несмотря на холод в прачечной, было покрыто потом. Глаза и борода вокруг рта перепачканы грязью. Руки безжизненно висели вдоль туловища, словно чужие. Йенни опустилась на колени рядом с Эллен и, после секундного колебания, тронула ладонью блестящий лоб Томаса. Тот застонал громче, но — возможно, в знак того, что ощутил прикосновение — перестал двигать головой. В этот момент Йенни увидела, что глаза его запачканы не грязью, а кровью, веки слиплись и распухли. — Боже правый, — выдохнула Йенни и машинально отдернула руку. — Его глаза… Что с ними? — Не знаю точно, — ответил Нико сдавленным голосом. — Но выглядит так, будто… — Он сглотнул и посмотрел на Йенни, так что она прочла ужас, написанный на его лице. — Будто их как-то выжгли, что ли? — Боже-боже, — снова запричитала Эллен и заплакала. Йенни вспомнилась сцена из фильма, когда заключенному выжигали глаза раскаленным клинком. Снова взглянув на жуткие раны, она подумала, что должна что-то сделать, помочь Томасу. Да, она должна помочь Томасу, потому что конкретно в этот момент никто, кроме Нико, не был в состоянии это сделать. Но тот уже был занят тем, что удерживал грузное тело Томаса, дабы оно не завалилось на кафельный пол. Йенни сосредоточилась, заставила себя отсечь все чувства и действовать собранно, по существу. Однажды такой подход уже помог ей в крупной аварии на шоссе, с несколькими убитыми и ранеными. Вплоть до прибытия спасателей и врачей Йенни, ни о чем не задумываясь, помогала пострадавшим, как заведенная перевязывала покалеченные конечности и обрабатывала рваные раны. И только спустя полчаса рухнула в траву возле шоссе и исторгла из себя ужас последних тридцати минут. — Что за… — Давид вошел в прачечную, и в следующую секунду последовало тихое, но различимое: — Твою ж мать!