На стол падает тень, и я поднимаю взгляд. Надо мной нависает Луис. – Я решил организовать вылазку. – Что? – Я смущенно хлопаю глазами. Луис совершенно не в курсе моих духовных терзаний. И прежде чем сосредоточиться на собеседнике, приходится решительно отбросить мысли о больничной палате и анонимных сообщениях. Хотя даже после этого я не уверена, что правильно его расслышала. – Помнишь наш разговор о внешнем мире, в который ты не веришь? Я докажу, что ты не права. Пошли. Он жестом указывает в сторону двери, а затем выжидательно скрещивает руки на груди. А я никак не могу выбросить из головы вчерашнюю сцену с мистером Сантосом и тем грубияном. Так бы и смотрела, как Луис играет полотенцем – во второй, третий, двенадцатый раз… Он вздыхает, так и не дождавшись ответа. – Мейв, беседа обычно подразумевает участие как минимум двух человек. – Куда пошли? – Мне наконец удается отлепить язык от гортани. – Во внешний мир, – объясняет Луис. Терпеливо, как маленькому и несмышленому ребенку. – А разве ты не на работе? – После пяти. Телефон лежит передо мной, манит своим молчанием. Может, набрать еще раз? Вдруг трубку снимет другой человек и я получу другой ответ? – Не знаю… – Идем. Ты ничего не потеряешь. Луис ослепляет меня одной из своих мегаваттных улыбок. И – что и требовалось доказать! – я тут же вскакиваю на ноги. Да, защитная реакция на подобный типаж молодых людей у меня напрочь отсутствует. – А что ты предполагаешь там делать, в своем гипотетическом внешнем мире? – Сама увидишь, – говорит Луис, придерживая дверь. Мы выходим на тротуар, и пока я размышляю, направо или налево повернем, Луис останавливается у парковочного терминала и начинает возиться с замком велосипеда. – Ух ты! Твой? – Нет. Угнал ради смеху первый попавшийся. – Луис отсоединяет цепь, заматывает ее под сиденьем и снова улыбается. – Конечно, мой. До того места, куда я хочу отвезти тебя, около мили. – Ладно. Только… – я обвожу вокруг рукой, – у меня велосипеда нет. Я на машине приехала. – Я тебя прокачу. – Он перешагивает через раму и берется за руль, удерживая велосипед в равновесии. – Залезай. – Куда залезать? – спрашиваю я. Луис выжидающе молчит. – На руль, что ли? – Ага. Разве ты в детстве так не каталась? – Кого он спрашивает? Неужели ту девушку, которая провела бо́льшую часть детства в больницах? Однако сейчас это предложение словно глоток свежего воздуха, хотя факт остается фактом – я и обычным-то способом ездить на велосипеде не умею. – Мы же не дети, – вяло отбиваюсь я. – И мне туда не поместиться. – Говорят тебе, поместишься. Я своих братьев все время так катаю, а они покрупнее тебя. – Ты катаешь… Мэнни? Сохранить серьезное лицо, представляя эту картину, у меня не получается. Луис тоже хохочет. – Я имел в виду младших. Но если потребуется, и Мэнни усажу. Пусть он и толстозадый. – Я продолжаю тянуть время, не в силах представить, как все это будет выглядеть на практике, и самонадеянная улыбка Луиса понемногу гаснет. – Ладно, может, тогда просто погуляем? – Нет! Твоя идея великолепна! – решаюсь я, потому что огорченный Луис – зрелище более чем странное. Люди, которым никто и никогда не отказывает, начинают выглядеть ужасно жалко, один раз услышав «нет». И вообще, неужели это настолько страшно? Выражение «так же просто, как ездить на велосипеде» наверняка имеет под собой какую-то почву. – Подожди… дай только залезть. – Я пялюсь на руль, никак не желая воспринимать его в качестве сиденья, и осознаю, что самой мне не справиться. – А как это делается? Луис в мгновение ока переключается в режим наставника: – Повернись спиной ко мне и перешагни одной ногой через переднее колесо. – Я выполняю указания, хотя и несколько неуклюже. – Заведи руки за спину и ухватись за руль. Соберись с духом. Вот так. – Он накрывает мои руки своими теплыми ладонями. – А теперь оттолкнись от руля и подбрось себя вверх. Ну, давай! – Он смеется, пораженный, когда я одним плавным движением взлетаю на руль, как на насест. А я и сама не понимаю, как это сделала. – Да ты у нас профессионал! Сидеть не очень комфортно, да и опора кажется более чем ненадежной. Особенно когда Луис начинает крутить педали. – А-а, мы сейчас разобьемся насмерть, – невольно выдыхаю я и крепко зажмуриваю глаза. Однако Луис упирается подбородком мне в плечо, прохладный бриз обдувает лицо, и, честно говоря, есть куда более худшие способы умереть. Луис быстро и уверенно крутит педали, выбирая оптимальный маршрут в объезд «Бэйвью-центра». Велодорожка широкая и почти пустая. Наконец мы замедляем ход, и я вижу кованые ворота и деревянную вывеску с надписью «ДЕНДРАРИЙ». – Держись крепче, тормозим! Соскок с велосипеда выходит у меня не особо изящно, но Луис как раз закрепляет цепь к решетке и, кажется, ничего не заметил. – Все нормально? – Он достает из багажника бутылку воды и в несколько глотков опустошает ее наполовину. – Ну, побродим здесь немного? – С удовольствием. Я нечасто бываю в дендрарии. Мы идем по ровной галечной дорожке, обсаженной молодыми вишневыми деревьями – они как раз начали цвести. – Мне здесь нравится. – Луис прикрывает глаза от послеполуденного солнца. – Тихо, спокойно. Прихожу сюда всякий раз, когда надо подумать. Я украдкой кошусь на него. Бронзовая кожа, широкие плечи – и живая, легкая улыбка. Трудно представить, что он из тех, кто ищет тихое место для размышлений. – И о чем ты обычно думаешь? – О, ты меня поймешь. Это глубокие, мудрые мысли о человечестве, о структуре мироздания. Меня регулярно посещают такие думы. – Я поворачиваюсь к нему, сделав брови домиком – валяй, трепись дальше! – и Луис с усмешкой ловит мой взгляд. – Хотя вот прямо сейчас ни одной мысли нет. Дай минутку. Я не могу удержаться от ответной улыбки. – А как обстоят дела, когда ты не испытываешь экзистенциальный кризис? Какие заурядные проблемы тебя волнуют? – Как взять от жизни все, – не раздумывая, отвечает он. – Вот слушай, в этом семестре я загружен по полной программе в колледже плюс дополнительная практика, потому что хочется поскорее закончить учебу. Еще работаю в «Контиго» по двадцать – тридцать часов в неделю, в зависимости от того, сколько потребуют родители. И при всякой возможности играю в бейсбол – пусть это разовые матчи с ребятами из школы, не по расписанию, конечно, как в былые времена в «Бэйвью-Хай», но мы стараемся попасть в Лигу. К тому же я иногда тренирую команду, где играют мои братья, молодежную лигу. Все очень хорошо, но слишком много. Порой забываю, где в какое время должен быть, представляешь? А ведь не представляю! Когда Луис учился в школе, думала, у него на уме только спорт и вечеринки. – Понятия не имела, что у тебя столько забот. Мы приближаемся к розовому саду. Сейчас самое начало сезона, и бутоны набухли, хотя некоторые выскочки уже вовсю цветут. – Хочешь вежливо напомнить, что я всего лишь тупой качок? – Нет, что ты! – Я внимательно смотрю на розы, стараясь не встретиться взглядом с Луисом. Потому что он угадал. Я всегда считала его довольно приличным парнем-спортсменом по меркам Бэйвью – особенно когда в прошлом году Луис поддержал Купера, против которого тогда ополчились многие из друзей, – но не больше. Если, конечно, отбросить тот факт, что он сводит меня с ума. Причем давно. – Не знала, что ты уже распланировал свою жизнь. Я под впечатлением. – Ну, не то чтобы всю жизнь. Просто занимаюсь разными интересными вещами и смотрю, что из этого получается. – Тебя послушать – все легко… – Я не могу сдержать зависти в голосе. – А ты сама? О чем ты обычно думаешь? В последнее время? О тебе. – О, это банально. Философское обоснование истоков западной цивилизации. – Действительно банально. А еще о чем? О том, что я умираю, едва не произношу я вслух. Постарайся не скатываться на заупокойные темы, Мейв. Тогда о том, узнают ли обо мне что-то ужасное сотни одноклассников через… примерно через два с половиной часа. Боже мой! Луис говорит со мной откровенно, а я не могу позволить себе открыть ему ни слова правды. Я буквально погрязла в секретах и в самокопании. – Не ищи подвоха, – говорит Луис. Оказывается, мы молчали всю дорогу через розовый сад, а теперь стоим на лужайке, поросшей полевыми цветами. Повсюду яркие краски, буйная зелень, а я так и не ответила ему, о чем обычно думаю. – Говори о чем угодно. О музыке, котиках, интернет-мемах, Гарри Поттере, эмпанадах. – Он подмигивает. – Обо мне. Я пытаюсь «не расслышать» последнее, но в животе предательски екает. – Подловил. Я как раз прикидывала, сколько цветков нужно сорвать, чтобы выложить твое имя на лужайке розовыми лепестками. – Пятнадцать, – тут же выдает Луис. Я фыркаю, а он невинно опускает взгляд. – Обычное дело. Садовники скоро перестанут пускать меня сюда в сезон цветения. У меня подергиваются губы. – Tienes el ego por las nubes! Луис смеется и на миг касается моей руки – то ли намеренно, то ли случайно. – Знаешь, я в прошлом году чуть не пригласил тебя на свидание. – Меня бросает в жар. Не может быть. Наверное, ослышалась. Но Луис продолжает: – Да вот Куп отговорил. Мой пульс начинает зашкаливать. – Купер? – выдавливаю я из себя. Что за фигня? Какое, черт возьми, дело Куперу до моей личной жизни или ее отсутствия? – Почему?