– Он новый. На него никто не будет звонить или еще чего. Но мне номер известен, и я тебе позвоню. А брать трубку или нет – это тебе решать. – Помолчав, он добавляет: – Ты только, это, не оставляй его где попало. Они получат ордер на твой телефон и компьютер, а больше ничего трогать не имеют права. Твой дом обшаривать тоже не могут. Я более чем уверена, что мой дорогостоящий адвокат ни за что не посоветовала бы мне прислушиваться к юридическим советам Нейта Маколи. И сказала бы еще что-нибудь насчет того, что у него неиссякаемый источник таких же дешевых телефонов, как те, из-за которых нас на прошлой неделе оставили после уроков. Я смотрю, как он уходит вверх по лестнице, и понимаю, что просто необходимо выбросить телефон в ближайшую мусорную корзину. Но вместо этого кладу его себе в рюкзак. Купер Понедельник, 1 октября, 11.00 Оказаться в школе для меня почти облегчение. Здесь лучше, чем дома, где папа часами повторяет, что Саймон – лжец, а полиция ни черта не умеет, и что вся школа у него за это ответит, и что на адвокатов нужно целое состояние, которого у нас нет. Есть ли во всем написанном правда или нет, он не спрашивает. Мы сейчас в преддверии ада. Все иначе, но выглядит по-прежнему. Кроме Джейка и Эдди, у которых такой вид, будто они хотят убить и умереть – соответственно. Бронвин едва заметно улыбается мне в коридоре, губы у нее поджаты так, что почти исчезли. Нейта нигде не видно. Мы все как будто ждем: вот-вот что-то произойдет. После физкультуры кое-что происходит, но ко мне это не имеет отношения. Мы с друзьями идем в раздевалку после игры в соккер, тащимся вслед за всеми, и Луис рассказывает про какую-то девицу из одиннадцатого класса, на которую он положил глаз. Наш физрук открывает дверь, впуская ребят внутрь, и тут Джейк поворачивается, хватает Т. Д. за плечо и бьет его в лицо прямым. Ну конечно. «Т. Ф.» из «Про Это» – Т. Д. Форрестер. Меня сбило с толку отсутствие «Д.». Я хватаю Джейка и оттаскиваю, не давая нанести очередной удар. Он так зол, что ему почти удается вырваться, но тут на помощь приходит Луис. И даже вдвоем мы едва сдерживаем Джейка. – Ты, сволочь! – шипит Джейк в адрес Т. Д., который пошатнулся, но не упал. Тот хватается за окровавленный, возможно, сломанный нос. Никаких попыток броситься на Джейка не делает. – Джейк, остынь, – говорю я, а тем временем физрук идет к нам. – Тебя от занятий отстранят. – Оно того стоило, – бросает он со злостью. Так что сегодняшнее крупное событие связано не с Саймоном – все обсуждают, что Джейка Риордана отправили домой за нападение на Т. Д. Форрестера после физкультуры. А поскольку Джейк не разговаривает с Эдди, а она почти в слезах, все отлично понимают, что к чему. – Как она могла? – тихо произносит Кили в очереди на ланч, глядя на бредущую как во сне Эдди. – Мы же не знаем всех обстоятельств, – напоминаю я. Наверное, хорошо, что Джейка нет, потому что Эдди сидит с нами за ланчем как обычно. Я не уверен, что при нем ей бы хватило на это сил. Но она ни с кем не разговаривает, и к ней никто не обращается. Это слишком очевидно. Ванесса, которая в нашей компании самая стервозная, отворачивается, когда Эдди садится рядом с ней. И даже Кили не делает попыток втянуть Эдди в разговор. Стайка лицемеров. Луис попал в приложение Саймона за то же самое, а Ванесса месяц назад на вечеринке пыталась залезть мне в штаны, так что не им бы судить других. – Эдди, как жизнь? – спрашиваю я, игнорируя взгляды остальных за нашим столом. – Не надо быть добрым, Купер. – Она не поднимает головы, и я едва ее слышу. – Когда ты добрый, это еще хуже. – Эдди… – У меня в голосе слышны досада и страх, которые я все время ощущаю, и когда Эдди поднимает голову, между нами проскакивает искра понимания. Есть миллион вещей, о которых нам бы следовало поговорить, но мы ни слова о них сказать не можем. – Все образуется. Кили кладет ладонь мне на руку и спрашивает: – А ты как думаешь? До меня доходит, что я пропустил какой-то разговор. – О чем? Она слегка меня толкает. – О Хеллоуине! Кем мы будем на вечеринке у Ванессы? Я слегка дезориентирован – будто меня резко выдернули в мир какой-то сверкающей видеоигры, слишком яркий, и с неизвестными мне правилами. – Кили, да боже мой, не знаю. Кем хочешь. Еще почти месяц. Оливия неодобрительно щелкает языком. – Типичный мужчина. Ты понятия не имеешь, как трудно найти костюм, который выглядел бы сексуально, но не развратно. Луис поворачивается к ней и невинно поднимает брови. – Так пусть будет развратный, – предлагает он, и Оливия шлепает его по руке. В кафетерии слишком тепло, почти жарко, и я вытираю со лба испарину, обмениваясь при этом еще одним взглядом с Эдди. Кили трогает меня за плечо. – Дай мне свой телефон. – Что? – Хочу посмотреть ту фотографию, что мы сняли неделю назад, в Сипорт-Виллидж. Где женщина в развевающемся платье. У нее был потрясающий вид. Может, я сделаю что-то подобное. Я пожимаю плечами, достаю телефон, разблокирую его и передаю ей. Она стискивает мне руку и открывает фотографии. – У тебя был бы классный вид в гангстерском костюме. Она передает телефон Ванессе, та преувеличенно восторженно охает. Эдди возит еду по тарелке, и я уже готов спросить ее, может, ей принести что-нибудь другое, но тут звонит мой телефон. Ванесса продолжает держать его и фыркает: – Ну кто звонит во время ланча? Все, кого ты знаешь, уже здесь! – Она смотрит на экран, потом на меня. – Хм, Купер… а кто эта Крис? Кили не должна ревновать? Я молчу несколько слишком долгих секунд, потом отвечаю слишком быстро: – Да так, один знакомый парень. По бейсболу. Лицо у меня горит и покалывает. Я беру у Ванессы телефон и перевожу звонок на голосовую почту. Больше всего на свете мне хотелось бы снять трубку, но сейчас не время. Ванесса поднимает бровь. – Парень, имя которого звучит как женское? – Ага, он… с немецкими корнями. – Господи, заткнись ты. Я убираю телефон в карман и поворачиваюсь к Кили, которая уже готова, кажется, задать вопрос. – Я ему потом перезвоню. Так, значит, развевающееся платье? Я уже направляюсь домой после уроков, когда в коридоре меня останавливает тренер Раффало. – Ты не забыл про нашу встречу? Я с досадой выдыхаю, потому что все-таки забыл. Папа сегодня рано уходит с работы, чтобы мы встретились с адвокатом, но Раффало хочет поговорить о поступлении в колледж. Я в нерешительности, потому что папа наверняка хотел бы, чтобы я попал и туда, и сюда одновременно. Поскольку это невозможно, я иду за тренером, надеясь, что быстро освобожусь. Его кабинет рядом со спортзалом, и пахнет в нем так, будто там лет двадцать занимались ученики-спортсмены. Иными словами, не благоухает. – У меня телефон разрывается из-за тебя, Купер, – говорит он, когда я сажусь напротив на колченогий металлический табурет, скрипнувший под моим весом. – Калифорнийский в Лос-Анджелесе, Луисвилль и Иллинойс – все предлагают полную стипендию. Они настаивают на ноябрьском приеме, хотя я им сказал, что ты не примешь решения до весны. – Он видит выражение моего лица и добавляет: – Это хорошо – держать запас вариантов. Драфт – реальная возможность, но чем выше будет к тебе интерес на уровне колледжей, тем более привлекателен ты будешь для команд высшей лиги. – Да, сэр. Меня сейчас волнуют не планы поступления, а то, как эти колледжи отреагируют, если содержание поста Саймона станет известно. Или если все это раскрутится как следует, и я попаду под расследование. Все эти предложения тут же закончатся или же я буду считаться невиновным, пока не докажут обратное? Но я не уверен, что должен об этом говорить тренеру Раффало. – Просто… как-то нелегко во всем этом разобраться. Он берет стопку скрепленных степлером листов. – Я сделал это за тебя. Вот тут список всех колледжей, с которыми я в контакте, и их текущие предложения. Я подчеркнул те, которые, как мне кажется, подходят лучше всего или наиболее влиятельны для главной лиги. Я бы не стал включать в шорт-лист Университет штата Калифорния или графства Санта-Барбара, но они находятся здесь и предлагают ознакомительные туры. Если хочешь запланировать таковые на какой-нибудь уик-энд, сообщи мне. – О’кей, я… у меня тут кое-какие семейные дела намечаются, так что я какое-то время буду занят. – Понятно, не вопрос. Ни спешки, ни давления. Все на твое усмотрение, Купер. Все всегда так говорят, но постоянно кажется, что это неправда. Всегда и во всем. Я благодарю тренера Раффало и выхожу в пустой коридор. В одной руке у меня телефон, в другой – список, который дал тренер. Я так погружаюсь в свои мысли, что чуть не сбиваю с ног кого-то в коридоре. – Прошу прощения… – говорю я, разглядев невысокого человека, прижимающего к себе большую коробку. – …мистер Эйвери. Вам помочь? – Нет, Купер, спасибо.