И кто же приехал на «Волге» и поставил ее в гараж? Попинав камни около стены, я, картинно махнув на это бесполезное дело рукой, отправилась восвояси. Жест этот был адресован непосредственно той, которая наверняка не спускала с меня глаз из дома напротив. Я должна была показать ей, что интерес мой на данный момент ко всему происходящему угас. Пусть думает, что я оставила ее в покое. Путь мой лежал в гостиницу, и от дома Степновых до конца улицы, в конце которой меня ждал поворот, я в свое время насчитала шесть домов. Клава, сама того не ведая, не так давно очень хорошо проинформировала меня, рассказывая о каждом доме, встречавшемся на пути. Я запомнила тот, в котором ранее проживала первая жена Георгия Юрьевича Степнова. Жилище давно пустовало, внешне выглядело довольно заброшенным, двор был не прибран, зарос высокими мохнатыми, покрытыми желтой пылью сорняками. Никто тут не появлялся сто лет, сказала тогда Клава. Откуда же вы, Клавдия, неслись сломя голову, когда вдруг завидели меня около своего дома? Долг соседке? Но на этой улице ближайшие соседи — Степновы. А бежала Клава явно не от них. И почему же вы были так испуганы, словно меня принесла нелегкая в тот самый момент, когда вам очень не хотелось бы меня видеть? Проходя мимо нужного мне строения, я невзначай уронила сумку прямо под ноги, затем споткнулась, шлепнулась на колени рядом и, чертыхаясь, стала собирать с земли то, что вывалилось из сумки. Аккуратно поднимала каждый предмет, отряхивала, осматривала, отправляла обратно в сумку… И время от времени поднимала голову, чтобы вовремя оглядеться по сторонам — а вдруг машина какая поедет? В какой-то момент я кое-что заметила краем глаза и сразу же посмотрела в ту сторону. За стеклом маленького окна колыхнулась, опускаясь, серая занавеска, но я успела заметить чье-то лицо, которое тут же скрылось за ней. Как только я оказалась вне поля зрения шпика по имени Клавдия, я рванула в автосервис. Неведомый мне дед снова занимал боевую позицию, окопавшись возле забора. — Но пасаран! — вскинула я руку. — Сегодня холодно, вы бы бронежилет потеплее нацепили, что ли. Дед аж рот приоткрыл, услышав такое приветствие. Наверное, от радости. Михаила я буквально вытащила за ноги из-под какой-то старой «шестерки». Поначалу он требовал объяснить ему причину моей острой необходимости поговорить с ним, но я решительно требовала разговора лицом к лицу. Как только он весь вытащился из-под днища ржавого автомобиля, я вцепилась в него, как клещ в холку сенбернара. — Миша, машина готова? — Почти закончил. — Давай ключи! Он бросил мне связку, которую я ловко поймала. — И где? — развела я руками, не видя своей «девятки». — Ты чего? — Ах, ты про свою машину? — рассмеялся он. — Почти готова не значит, что можно прыгать за руль и куда-то ехать. А я и не понял. Не получится, Тань. — Ну, приплыли… — Я же предупреждал, ты что? Срочно нужны колеса? — удивился Миша. — Черт, и я сегодня на своих двоих, а то бы дал тебе свою машину. Но стой. Вот «шаха» стоит, бери и пользуйся. Видимо, подумала я, придется на «шестерке». Я залезла в салон, хлопнула дверью и повернула ключ в замке зажигания. Когда-то я пробовала водить «шестерку». Ощущения те еще. И педали жесткие. — Значит, так, — всунулась Мишкина голова в окно, — смотри. Вот здесь сильно не дергай. Больше сорока не разгоняйся — глохнет. Куда тебе надо, что за срочность? Я вспомнила красавицу «Волгу», которая была заляпана грязью от колес до крыши. Еловые иглы, влипшие в комки грязи. И сама грязь была какой-то вязкой. — Так куда ты все-таки? — спросил Миша. — Помощь нужна? — Ты уже помог, спасибо! Выехав из поселка, я направилась к развилке двух дорог. Та, что справа, вела к пути, развороченному дорожным ремонтом. Там вся земля уделана кирпичом, бетоном и побелкой, но следов ни одной из этих составляющих на «Волге» я не увидела. Левая же упиралась в сосновый лес, в котором можно было завязнуть в болоте. Да, помню, предупреждали. Темное, нехорошее место. Туда-то и понеслась моя убитая «шестерка». Машина, как и предупреждал Миша, заглохла, но не сразу, а в сотне метров от лесной полосы. Редкие облезлые елки издалека казались пушистыми красавицами. Тот факт, что они на самом деле выглядят иначе, меня чуть позже неприятно удивил. Дорога, по которой я ехала, была настолько размыта недавним дождем, что машина не застряла в начале пути только чудом. — Не знаю, что я такого сделала, — ругалась я, выпрастывая ногу из кабины и не зная, куда наступить — сухого места нигде не было видно. — И ехала-то не быстро… Бросив машину, я медленно двинулась в сторону сосен. Оглядевшись, не заметила ничего важного или полезного. Вот так вот начнут стрелять, и даже спрятаться будет негде. Ну ладно, упаду на землю, докачусь до травы, а там посмотрим… Когда я вошла в лес, я сразу же почувствовала себя крайне неуютно. Я дитя мегаполиса, мне не мешает шум транспорта под окнами или многочисленные пробки на дорогах. Могут сильно раздражать, но не более. Тишина и благодать — вот мой кошмар. Я привыкла к бешеному ритму, а не к тому, что вокруг остатки корабельных сосен. Под тяжестью шагов мягко прогибался ковер из осыпавшихся сосновых иголок. Другой растительности тут было маловато, но именно редкие невысокие кустарники или криво лежащие упавшие стволы деревьев, покрытые мягчайшим мхом, мешали рассмотреть то, что было впереди. Идти приходилось медленно, потому что одновременно я и слушала, и смотрела, и даже была готова дать мгновенный отпор, если понадобится. Зверю вот не знаю, но человеку точно могла бы. В вытянутой руке я держала пистолет. Место все-таки было мне не знакомо. И ни единой души вокруг. Насчет зверей я сильно ошибалась. Никаких следов их присутствия я не увидела, зато пустые пластиковые бутылки из-под пива, а также пустая стеклянная тара попадались во многих местах. Места эти были «насиженными», специально оборудованными для приятного закладывания за воротник — темные пятна на выгоревшей земле и подвинутые поближе к этим кострищам пластмассовые ящики сомнений не оставляли — народ сюда приходил честно злоупотреблять. Заметив два шприца, которые какой-то умник воткнул иглами прямо в ствол дерева, я поняла, что этот лес можно со всей уверенностью назвать злачным местом. Шприцы были тут же извлечены из древесины, иглы сломаны и отброшены в сторону. Большего я сделать не могла. И все же лес оставался лесом даже в таком «убранстве». Некогда зеленые листья нынче были прихвачены осенью — нехотя, постепенно они меняли цвет с темно-зеленого на дымчатый маренго, и в сочетании с рыжим лесным «полом» это смотрелось невероятно красиво. Никаких лишних оттенков, только солнце, осень и, увы, пустые бутылки. Красно-желтый фрагмент, замеченный мной впереди, был совсем чужим в этой цветовой палитре, и я замедлила шаг. Я примерно знала, что именно меня ждет, но как раз в такие моменты надо быть начеку. Я двинулась вперед, целясь в цветное пятно, которое становилось все больше и отчетливее при моем приближении. Пришлось остановиться — стало понятно, что я не ошиблась. Человек лежал на земле лицом вверх и смотрел в небо. Кожа на лице, когда-то мокром от дождя, высохла, и прилипшая рыжая труха делала ее веснушчатой. В открытых глазах стояла дождевая вода, она казалась невыплаканными слезами. Порванная на левом плече черная футболка была усыпана мелкими ветками, на ногах были широкие желтые спортивные штаны с красными продольными полосами, идущими от пояса до щиколотки. Сосновые иглы были везде: и на коже трупа, и на одежде, и в волосах. Присев, я внимательно осмотрела землю и увидела следы широких шин. Протекторный рисунок было не разобрать, но какой марки была машина, я уже не сомневалась. Я спрятала пистолет и достала телефон, надеясь на то, что связь не подведет. — Егор Егорович, это снова я. Я, кажется, нашла труп Олега Степнова. Глава 8 Пока не приехала оперативная группа, мне нужно было успеть исследовать место происшествия, и сделать это я хотела в одиночестве. Начала я с осмотра тела. Не являясь экспертом и не имея под рукой никакого оборудования, я могла рассчитывать только на собственный опыт. Каждый раз, когда приходилось сталкиваться со смертью вот так вот, лицом, как говорится, к лицу, мне нужно было напоминать самой себе, что это прежде всего моя работа. И работа эта должна быть непременно выполнена в самом лучшем виде в любых обстоятельствах. Иными словами, я всегда старалась выжать из минимума максимум. Лицо трупа было частично объедено грызунами, но личность человека, тело которого лежало передо мной, можно было все еще легко опознать. Это, несомненно, был Олег Степнов. И труп, судя по характерным признакам разложения, пролежал в лесу несколько дней. При осмотре я заметила одну деталь, о которой поведал мой знакомый автолюбитель Миша. Он упомянул об этом вскользь, но именно такие сведения могут иметь впоследствии важное значение. Вспоминая визит Олега и Сергея, он выдал фразу о том, что на одном из пальцев Степнова красовался грязный лейкопластырь. На указательном пальце левой руки трупа я увидела такой же. В его карманах было пусто. А вот на шее обнаружилась тонкая золотая цепочка с маленьким кулоном, имитирующим православный крест. Здесь ограблением и не пахло. На запястье правой руки я увидела небольшую татуировку в виде древнего меча со сломанным лезвием, сделанную достаточно давно, судя по тому, что рисунок был блеклым и полустертым. Выполнен он был не очень аккуратно. Иными словами, портак. Что ж, мужики, вы себя так не любите-то? То ли дело отправиться к умелому мастеру, выложить кучу бабла, но покинуть тату-салон с прекрасно выполненным рисунком… Осторожно осмотрев голову трупа, никаких следов крови я на ней не обнаружила. Насколько было возможно, рассмотрела и почву под головой — кровь, если она и была, могла впитаться в землю. Если дождь смыл ее следы с видимых поверхностей тела, то остатки, возможно, впитались в почву. Но и там я ничего не нашла, поэтому оставила возможность решить эту задачку экспертам. Итак, никаких внешних повреждений, видимых невооруженным глазом. Но человек мертв. Упал и умер. Или сначала умер, а потом упал. Экскурсия по прилегающей территории подарила мне одну весомую улику: не закупоренную пробкой полупустую водочную бутылку. С большой долей вероятности она имела какое-то отношение к тому человеку, труп которого я обнаружила. Меня отвлек звук мотора, и не одного. К месту происшествия спешила родная полиция. Жаль, что так скоро, а то я бы еще кое-что тут осмотрела. После того как оперативники закончили работу и тело Олега Степнова, погрузив в «Скорую», увезли в морг поселковой больницы, майор Пашков подошел ко мне. — Ну, как вы? — спросил он, достав из кармана пачку сигарет. — Вы же понимаете, Татьяна, что у меня к вам будет ну просто очень много вопросов. Майор не спрашивал — он утверждал. И я была готова к этому. В конце концов, труп был обнаружен на его территории. Сигарет в его пачке не оказалось. Видно, забыл об этом. Я протянула ему свои. — И первый вопрос, конечно, будет таким: какого лешего я тут делаю? И как мне в голову пришло, что тело Степнова я найду именно здесь? Верно? — уточнила я и сразу решила взять быка за погоны: — Кстати, что можете сказать о причине смерти? Разумеется, на данный момент. Я, конечно, кое-что тут исследовала и бегло осмотрела тело до вашего приезда, никаких внешних повреждений не обнаружила. — Причина смерти пока не установлена, — подтвердил мои мысли Пашков и тут же произнес сакраментальную фразу: — Вскрытие покажет. — А вскрывать повезут в район? — Нет, эксперта сюда вызовем. А там посмотрим, что он решит. Может, переохлаждение. Может, еще что… — И все, Егор Егорыч? Больше ничем не поделитесь? — Пройдемся, — предложил майор, игнорируя мои слова. — По пути вы мне все и расскажете. — Поэтому и отправили опергруппу вперед, чтобы меня допросить без свидетелей? Егор Егорович, я с вами делюсь всем, чем считаю нужным. Если честно, то мало о чем не рассказываю. — Пройдемся, — с нажимом повторил майор. — Может, что-то и вспомните. То, о чем я должен знать, но вы решили иначе. — Ладно. Думаю, что лучше пройтись, да, — согласилась я. — Вам предстоит просто море работы, задерживать не имею права. Да и у меня еще дела. Быстрый шаг вас устроит?