Майор Егор Егорович Пашков встретился мне сразу, он стоял около дежурной части. Видимо, помогал счастливому Рашиду составлять заявление о краже, но что-то его после задержало. Увидев меня, он кивнул и повел в свой кабинет. Не заметить на его щеке свежую царапину было очень трудно. Что-то мне подсказывало, что только я знаю историю ее происхождения. — Это вы вчера поранились? — спросила я, когда Пашков сел за свой стол, предложив мне выбрать для приземления любую точку в его кабинете. Я выбрала кресло около окна, за которым проходила главная поселковая улица. — Слушаю. Майор не собирался обсуждать свое лицевое ранение. Хотела я спросить его, сколько сотрудников пошутило о бандитской пуле, но не стала. Мог и психануть. А мне он еще был нужен живым. Перед тем как приземлиться в кресло, я поставила перед ним пакет с уликами, которые рассматривала вчера в гостинице. — Ознакомьтесь, Егор Егорович. — Вы хоть поспали ночью? — внезапно перебил меня майор. — Немного, — призналась я. — И утром нашла на своей одежде некоторое количество паутины, которую мы с вами собирали при побеге через чужие сады и огороды. — Поздно легли, значит… — он кивнул на пакет, стоявший перед ним на столе. — Это то, что вы украли в «Волге»? — Так точно, — ответила я. — Полюбопытствуете? — С удовольствием. Украла, да. Я и спорить не стала. Нужно будет — верну в том же виде, в котором нашла, и туда же, где нашла. Собственно, так и хотела сделать. Никто даже не скажет, что к вещам прикасались. Но перед этим пусть их поближе рассмотрит и Егор Егорович. Для начала мне нужно было кое-что рассказать об этих вещах Пашкову. Его не удивил мой рассказ. Вот нисколько. Иного я и не ждала. Чему тут изумляться? Обнаруженным на бутылке воды отпечаткам пальцев, которые не заметил бы даже слепой? И дальше что? И чьи это отпечатки? Мои? Майора? Президента Уганды? Никто не знает. И какую ценность может представлять комочек жевательной резинки, завернутый в салфетку, на данный момент? Человек, который пожевал «Орбит» и после аккуратно завернул его в бумажку, а не размазал по лобовому стеклу, — какой он? Или это была она? Это жест аккуратности? Хорошего воспитания? Невозможности избавиться от жвачки другим способом? Рост, вес, размер обуви? Да тут вопросов больше, чем ответов. И там, и здесь, и вообще, в принципе, все находки нужно было подвергнуть тщательной экспертизе, которая, как я поняла, производилась не в Очажках, а в областном центре. И, конечно, желательно не тянуть бы с этим. В Тарасове все было бы быстрее и проще, но мы не в Тарасове. Досадно. Значит, как водится, работаем с тем, что есть. — И что думаете обо всем этом? — спросил Егор Егорович, разглядывая дорогие часы. — По вашему делу есть какие-то совпадения? — Пришла к вам за помощью, — призналась я. — Вы аборигенов знаете лучше. Вот эти часики, которые вы сейчас чуть не примерили, могли бы обеспечить вам безбедное существование лет на десять в пригороде Лондона. При разумной экономии, конечно. Но питались бы вы каждый день в кафе, а не дома. И в Париж через Ла-Манш каждые выходные — легко. Понимаете, о чем я? Кто из жителей мог бы владеть таким богатством? — Обеспеченный человек, разумеется. Таких у нас наберется не так уж и много, — задумчиво произнес Егор Егорович. — Готова рассмотреть все варианты. — Есть у нас тут один, — продолжал Егор Егорович. — Предприниматель — Сайко Михал Михалыч. Приезжий, но осевший в поселке лет двадцать назад. Прибыл в одних драных тапках, а потом так поднялся на курах, что все ахнули. — На каких курах? — не поняла я. — Отстроил куриную ферму в соседней области, завел себе помощников, все в дело вложил и, на удивление, преуспел. Потом еще с мясокомбинатом связался, там фирму открыл… — Ишь! — восхищенно заметила я. — Вот у него бизнес на бизнесе, — продолжал Пашков. — Умеет работать, собака. А может, «крыша» помощнее, чем у некоторых. Но ни разу не попадался. Талантище, ни копейки не потерял — приумножил. Но абсолютно простой человек. Вот у него могли бы быть такие часы. Он машины меняет каждые полгода, хобби у него такое — машины менять. То есть с деньгами там все в порядке. — Понимаете, Егор Егорович, — перебила я майора, — эти часы — не подделка. Я проверила. Тут официальная экспертиза не потребовалась. Просто я знакома с подобными элементами украшения любимого себя. В свое время изучала этот вопрос. Эти часы настоящие. И достать их крайне трудно — народ в очередь на годы вперед на такие записывается. Спрошу еще раз, а вы уж попробуйте ответить, уже зная кое-что об этих часах: могли они принадлежать этому Пайко Степану Степановичу? — Сайко Михаилу Михайловичу, — поправил меня майор, не сводя взгляда с часов. — Не знаю я, могли или нет. Скорее нет. У него попроще… украшения. Но и кроме него есть люди, гораздо более обеспеченные, чем этот куриный король. — Семья Степновых? — спросила я. — Бывший директор совхоза, не так давно почивший с миром. Вы ведь про него говорите? Майор кивнул. — Часы не новые, — тщательно рассматривал он находку, — а вот ремень полустерт по краям. Искусственная кожа. Разве у таких часов может быть такой дешевый ремень? — Не может, — согласилась я. — Часы могли принадлежать Олегу Степнову, сыну умершего Георгия Юрьевича. Они больше похожи на мужские, хотя, скажу честно, я мало в этом понимаю. — Ничего страшного, Егор Егорович. Часы-то как раз изготовлены в стиле «унисекс», — заметила я. — Могли принадлежать и женщине. К примеру, вдове Степнова Георгия Юрьевича. К примеру, подарок от мужа еще при его жизни. Или достались в наследство. — Это вряд ли, — покачал головой майор. — Ремень жесткий, плохо прошит, нитки с внутренней стороны в паре мест подпаливались огоньком, чтобы не вылезали во все стороны. Выглядит неаккуратно. Такие часы, мне кажется, не стала бы носить женщина, привыкшая к роскоши. Думаю, мы вполне можем спросить о них у Олега. — Я бы тоже очень хотела с ним поговорить, но его уже несколько дней нет дома, — сказала я. — Незадача, — нахмурился Пашков. — Можно вызвать повесткой, придет. — Вызывайте, — разрешила я. — Но что-то мне подсказывает, что я найду его раньше, чем он получит повестку. А что по поводу других улик? Мне лично они ни о чем не говорят. А вам? — И мне, — сообщил Пашков. — Наш с вами знакомый заявление написал, знаете? О краже в магазине. И это снова повесили на меня. Недостаток кадров, увы. У меня попросту нет времени заниматься тем, что вы вытащили из «Волги». — …пока вы стояли на стреме, — напомнила я. — Не помню такого, — сдвинул брови майор. — Вы меня с кем-то путаете. — Путаю, — согласилась я, помня о том, что обещала сохранить в тайне нашу ночную вылазку. — Но с кражей из магазина я вам помогу. Тот, кто ее совершил, чуть не застукал нас с вами в гараже прошлой ночью. Осталось соединить мотивы, которые толкнули его на это, и мы, вероятнее всего, сможем найти Олега Степнова, а через него выйти на моего подопечного — Сергея. — О, как, — вытянулось лицо у майора. — И вы готовы назвать имя того, кто это сделал? — Я бы могла вас отвести к ней прямо сейчас, — я была сама искренность. — Но сначала кое-что проверю. — Вы обязаны изложить следствию… — начал майор, но я прервала его: — …но не хочу давать ложные показания, Егор Егорович. Вы же прекрасно понимаете, что нужно знать что-то наверняка. Калитка Клавы была настежь распахнута, и у меня возникло дурное предчувствие. Эту женщину голыми руками не возьмешь, она будет обороняться подобно дикому кабану, на чью территорию ты по ошибке зайдешь. Да и пообщавшись с ней, я заметила, что она скорее аккуратист, чем плохой хозяин. Поэтому, увидев покачивающуюся от ветра калитку, я постаралась приготовиться к чему угодно, но только не к тому, что вдруг увижу Клаву. Она откуда-то спешила к своему дому и, заметив меня, крикнула, чтобы привлечь внимание. В ее руках был большой пластиковый пакет. Я так и ждала ее, стоя на месте. Клава, перейдя с тяжелого бега на быстрый шаг, очень быстро очутилась рядом. — Ох! — Она быстро метнула пакет за забор, согнулась пополам, схватилась одной рукой за шею, а другой — за заборную доску. — Щас помру. Ох. — Вы откуда-то бежали, Клава? — проявила я участие. — Откуда, откуда… Оттуда! — она распрямилась и недовольно уставилась на меня. — Соседке долг относила. Срочный. — Вприпрыжку? — Так калитка-то осталась открытой! — Значит, соседка рядом живет? Клава смотрела на меня, не могла отдышаться и отвечала через вдох и выдох. — Почему рядом? — удивилась она. — Ну, если вы калитку не закрыли. Значит, ушли совсем недалеко? — А тебе зачем? — Да так… — Я посмотрела на небо. — Дело у меня к вам, вот и пришла. Увидела, что дверь гуляет из стороны в сторону, испугалась. Где, думаю, носит каким-то ветром Клаву? Ждать или нет? Только подумать успела, а тут уже и вы. Кричите, зовете. Вот я и остановилась. Выдав весь этот бред, я уставилась на Клаву честными глазами. Ветер и правда сегодня был сильнее, чем в предыдущие дни. И похолодало, так что свитер, захваченный мной из дома на всякий случай, пришелся очень кстати. Клава прошла вперед, технично вытолкнув меня в сторону улицы. Облокотилась на забор и посмотрела прямо в глаза. Молча прищурилась, улыбнулась и повернулась, чтобы уйти. — А как же насчет дела, которое у меня к вам? — спросила я. — Подождет твое дело, — через плечо бросила она, удаляясь к дому. — Потом поговорим. — Можно и потом, — мне пришлось повысить голос, чтобы Клава расслышала мои слова. — Не опоздать бы только. — Куда? — обернулась она. — Вы точно все мне рассказали о своих соседях, Клава? — Все, что знала! И не лезь туда, куда не просят! — громко ответила она и скрылась в доме, хлопнув дверью. Не лезть туда, куда не просят, я не могла. Перешла дорогу и оказалась перед уже знакомым мне домом. А вон и гараж, вход в который недавно охранял от посторонних Егор Егорович Пашков, пока я обыскивала «Волгу». Двери гаража были все так же приоткрыты, и я без труда смогла разглядеть машину, половину которой освещал дневной свет. Разумеется, «Волга» теперь была абсолютно чистой. Ни о какой грязи, в которой она была угваздана прошлой ночью, не шло и речи. Автомобиль просто отдраили. Женщина, которую заметил майор, принесла ночью в гараж ведро с водой, и, судя по всему, именно она и придала «Волге» товарный вид. Что за необходимость заставила ее сделать это после заката солнца? По словам майора, женщина удалилась через калитку. Значит, это была не Ирина. Неужели снова бывшая домработница? Я, прекрасно зная о том, что Клава наблюдает за мной, снова вдавила кнопку домофона вглубь и снова не получила ответа. Конечно, я уже знала, что он не работает, мне просто нужно было внимательнее рассмотреть дом Степновых. Такое впечатление, что тут никого не было уже несколько дней. Мало того, что я не смогла встретиться с Олегом, но и мать его я тоже не увидела. Она-то должна быть здесь? Вдова, которую Клава назвала романтической натурой, не способной к воспитанию детей и физическому труду, где же ты? И почему о ней ни слова никто не сказал? И откуда у меня постоянное ощущение, что этот персонаж явно не из этой пьесы?