– Вы ведь Холлис, верно? – спросила стоявшая впереди девушка. – Леди Холлис, – поправила ее Скарлет. – Да, конечно, – согласилась девушка излишне сладким тоном. – Мы просто… мы слышали, что, прежде чем выйти замуж за Сайласа, вы были обручены с королем Джеймсоном. Это правда? Я посмотрела на всех трех по очереди, пытаясь понять причину их любопытства. Большинство или меньшинство? Друзья или враги? – Не совсем так. Он не дарил мне кольцо, но дело шло к тому. – Я пожала плечами. – Трудно было сказать, где кончается его любимая партнерша по танцам и где начинается нареченная… Но даже такая малость информации казалась излишней, словно я сказала слишком много. Я вдруг осознала, что все еще пытаюсь разобраться, кем я была для Джеймсона. Наверное, в каком-то смысле я была его невестой, хотя он не объявил об этом официально… и слава богу! Я слегка содрогнулась, подумав об обещаниях, занесенных на бумагу. – Как бы то ни было, я вышла замуж за Сайласа и нашла сестру, – добавила я, оглядываясь на Скарлет. – А моя лучшая подруга скоро станет королевой Короа. Надеюсь. Так что я очень рада за нее и за короля Джеймсона. Одна из девушек качнула головой: – Так вы отказались быть королевой? – Да, – подтвердила я. – Сознательно? – Да. Чтобы выйти за Сайласа. Первая девушка сложила руки на груди: – Король Квинтен был прав. Всех короанцев следует утопить в море. Слова были резкими, как пощечина, и я задохнулась. – Что? – гневно бросила Скарлет. – Сайлас, конечно, был красавчиком и все такое, но это просто глупость. Кто же отказывается от короны? Я уставилась на эту девицу. – А вы, наверное, стояли первой в очереди, когда король Квинтен искал себе невесту? – рявкнула я. Она сглотнула, вздернула подбородок и глянула на меня. – Постыдитесь, Леона Марше! – выбранила ее матушка. – Похоже, следует рассказать вашим родителям о вашем недостойном поведении. Леона наконец отвела взгляд от меня, поводя плечом: – Можете попытаться, но я уверена, они согласятся со мной. С этими словами все три особы ушли, а я осталась стоять в полном изумлении. Я не смотрела по сторонам, не желая знать, кто слышал этот разговор. Ведь до сих пор во время моего недолгого пребывания во дворце Четвин я общалась с добрыми людьми. А эта встреча была настолько холодной, что заморозила воспоминания обо всех других. – Мы можем уйти, – с сочувствием предложила Скарлет. – Никуда я не пойду. – Я уставилась на первых всадников, приближавшихся к площадке, отказываясь выдавать свое потрясение. – Нам ведь все еще нужно кое-что сделать. И я не могу никуда уйти, пока все не закончится. Глава 17 Я достаточно хорошо знала правила рыцарских поединков, любимого развлечения Джеймсона. Целью было ударить в щит противника, когда они мчались мимо друг друга, а уж если удавалось выбить его из седла… Были и другие правила относительно скорости лошадей или ударов по шлему, что могло лишить рыцаря заработанных очков с такой же скоростью, с какой он их получал, но на этот счет все были осторожны. Мне не слишком нравился звук ударов копий по доспехам, и меня все еще преследовало воспоминание о тех троих, что погибли во время турнира, причем один из них – от руки самого Джеймсона. Но вне зависимости от того, что происходило сегодня, я отказывалась уйти. Я то и дело оглядывалась через плечо. Мне нужно было добраться до Валентины. – Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил дядя Рид после нескольких схваток, и я кивнула. – Ладно. Вот, возьми. – Он протянул мне свой платок. – Королеве вроде бы жарко. Наверное, в Изолте такая погода считалась теплой. Я глубоко вдохнула и схватила платок, осторожно сунув в него записку. Я пристально смотрела на Валентину, подходя к ней, надеясь без слов сообщить ей, что это не просто жест вежливости. Но сначала я подошла к ее мужу. – Ваше величество, – приветствовала я его. Король Квинтен глянул на меня, соображая, кто это к нему обращается. Мне было трудно даже просто смотреть на него, видеть, как он наслаждается турниром, притом что так много людей погибло от его руки. Неужели это его не тревожило? Неужели не мешало спать ночами? Я глубоко вдохнула и начала заготовленную речь: – Мне бы хотелось воспользоваться возможностью и принести извинения за вчерашний вечер. Я нервничала и говорила необдуманно. Я очень сожалею. Позвольте поблагодарить вас за то, что вы пригласили меня и моих родных в ваш дом. Он с любопытством посмотрел на меня. – Не такая уж это плохая идея насчет земель, – сказал он, хотя ясно было, что эти слова подобны уксусу на его языке. – Вы вроде бы довольно умная особа, да? – Я поняла, что сейчас мне лучше помалкивать, ваше величество. Он протяжно хихикнул: – В вашем случае ничего лучше не придумать. Моя кровь начала закипать от его пренебрежения. Раны в моем сердце имели отношение только к нему, и раз уж именно он был их причиной, то мог бы, по крайней, мере проявить немного любезности и закрыть свой грязный рот. – Но в любом случае я поговорил со своими людьми. Мое имя уже давно вошло в историю Короа. Меня упоминают в книгах Грейт-Перина и Катала. Однако можно и добавить кое-что к этому. – Он жестом отпустил меня. Я присела в реверансе, думая и чувствуя одновременно слишком многое, а потом повернулась к Валентине: – Это для вас, ваше величество. Кажется, вам жарко. Она изящным жестом взяла платок, а я отошла, не добавив ни слова, я боялась даже оглянуться, чтобы увидеть, нашла ли она записку. – Неплохо проделано, – сказала матушка, когда я вернулась к нашим местам. – Меня трясет. – Все будет в порядке, – заверила она меня. – Дело не только в этом… Квинтен… – Я сглотнула, стараясь успокоить свое сердце. – Я не желаю тратить свою жизнь на ненависть к кому-то, но мне почти нравится, что он это приветствует. Он скорее предпочтет прославиться как злодей, чем остаться в неизвестности. Матушка обняла меня: – Если я могу что-то с этим сделать, непременно наступит день, когда тебе и вспоминать его имя не придется. Точка. Никому из нас не придется. На мгновение я прижалась головой к ее плечу, нежась в ее объятиях. Я должна была верить, что, если Квинтен способен так бессердечно говорить о жертвах собственных преступлений, то должен быть достаточно беспечен для того, чтобы оставить где-нибудь доказательства. И мы должны найти их. Мы их найдем, и люди пойдут за дядей Ридом, и мы сможем все наладить в Изолте. Турнир продолжался, но мне трудно было следить за тем, что происходило передо мной. Когда толпа аплодировала, я присоединялась. Когда все нервно вздыхали, я следовала общему примеру. Все происходило шумно и быстро, а меня мутило просто оттого, что я старалась сидеть спокойно и смотреть вперед. Я настолько отвлеклась от поединков, что не заметила всадника, остановившегося прямо перед нами, и порадовалась тому, что сумела не взвизгнуть, когда повернулась и увидела перед своим лицом копье. Всадник замер на месте, и я сообразила, что он ждет от меня знака благосклонности. – Это не смешно, – пробормотала я, обращаясь к Скарлет. – Холлис, это же Этан. Я вгляделась в щель шлема, в которой виднелись его глаза – те самые серовато-голубые, отражавшие каждый камень вокруг. Да, это безусловно был он. А потом я оценила бесконечную доброту, которую он проявлял ко мне, то заявление, которое он делал каждому в окружавшей нас толпе. Мне были рады в его семье; меня приветствовали в Изолте. Норткотты не испытывали неприязни к Короа. Так зачем это делать другим? Я встала, выдернула платок из рукава и привязала его к копью. – Спасибо, – тихо произнесла я. Он лишь слегка наклонил голову и вернулся к краю площадки. – Ты раньше видела Этана на турнирах? – спросила я Скарлет. – Много раз. – Он хорош?