Мы с Мейбл поднялись на крышу. Здесь Фидесса и Дэнни оставили метлу. Мейбл, немного поколебавшись, вскарабкалась в седло. — На хамелеоне туда не проехать, — сказал я. Заурчали турбины, и мы взмыли над деревьями. Мы дважды облетели горы. Когда показалась Обитель, я прокричал: — Сила, Мейбл. Как ты ее делегируешь, чтобы другие работали на тебя? Как организуешь ее, чтобы она не обратилась против тебя, порождая хаос? — Смотри лучше, куда летишь. Небесная обитель оказалась пуста. Ангелы покинули свои Небеса. Стойка была опрокинута, на ней ни одной метлы. Огни в кузнице погасли. Мы поднялись по металлической лестнице, заваленной битым стеклом и банками из-под пива. У ямы для барбекю я пнул валявшийся в золе лимон. — Дьяволы захватили Небеса и увидели, что ангелы оттуда бежали. — Чертовски похоже на то, — пробормотал я. На верхней террасе Мейбл сказала: — Поехали обратно на Ядозуба. — Прикинула, куда ставить розетки? — Похоже, им всем здесь разонравилось. — Она глянула себе под ноги. — А если тут больше никто не живет, значит кабель сюда тянуть не нужно — по закону. Быть может, Роджер все-таки добился своего: мы проиграли. — Погоди… — Сегодня утром я много об этом думала, Блэки. — Я тоже. — Так поделись с дамой своими выводами. — Мы только что убили человека. А при нынешней статистике… Мейбл откинула седые волосы со лба: — Это была самозащита. Впрочем, я сомневаюсь, что сегодня я нравлюсь себе так же, как вчера. — Так ты не станешь тянуть кабель? — Нет. — Погоди… Всего лишь потому… — Нет, не поэтому. Не из-за ангелов. Из-за того, чему они меня научили. Здесь никого больше нет. Я действую по инструкции. — Хорошо. Давай возвращаться. Я тоже не особенно хорошо себя чувствовал. Но я понимал: надо уважать того, кто силой заставляет тебя признать его ценности. А в данной ситуации чем меньше соглашаешься, тем больше должен уважать. Мы полетели вниз с горы. Я приземлился (довольно неуклюже) ярдах в пятидесяти от горной речки. — Понравилось? Мейбл только глубоко вздохнула и слегка улыбнулась: — Наверное, это просто не мое. Пошли. Я сощурился: — Иди одна. Я через пять минут догоню. Она подняла серебристые брови, словно понимала что-то, чего не понимал я, но снова улыбнулась. И пошла вниз. На самом деле мне хотелось полетать еще. И хотелось выбросить все из головы: в рубке у меня лежала куча незаполненных бланков. Не бог весть какая дилемма, но я никак не мог сдвинуться с места. Я стоял на берегу и носком ботинка сбрасывал камешки в воду. Шорох листьев за спиной заставил меня обернуться. Фидесса, закинув ногу на сиденье, поднимала птероцикл. Увидев меня, она съежилась: — Он мой! — В голосе ее снова звучала та же враждебность, что и в первую нашу встречу. Я уже сунул руку за спину, прежде чем сообразил, что она имеет в виду птероцикл. — Ой!.. — сказал я. — Да, конечно. Забирай, я налетался на неделю вперед. Но Фидесса как-то странно на меня смотрела. Она открыла рот. Снова закрыла. И вдруг зашипела: — Ты чудовище! Ты чудовище, Блэки, и самое ужасное, что ты никогда не поймешь почему! Моим первым движением было вновь спрятать руку за спину. Но это было глупо, и я не стал. — Ты считаешь меня этаким упырем? Но мне чужого не надо. Я хотел вернуть его Дэнни, но он не взял… Я потянулся к пальцу, чтобы снять перстень. Тут Фидесса опустила взгляд, и по ее глазам я с изумлением и стыдом понял, что она не видела перстня — до этого мгновения. Я открыл рот. Извинения, оправдания и упреки вертелись у меня на языке. В итоге я так ничего и не сказал. — Чудовище! — снова прошептала она еще раз, и от ее торжествующей улыбки у меня побежали мурашки. Тут Фидесса отбросила назад темно-рыжие волосы и расхохоталась. Смеясь, резко крутанула обе рукоятки. Хохот перешел в рычание. Рычание в рев. Метла подпрыгнула как бешеная. В радиусе тридцати футов закружились ветки и сухая хвоя. Фидесса опасно (как мне показалось) накренилась вбок, развернулась и взмыла вверх. Крылья чиркнули по кончикам веток, на меня посыпались листья и хвоя. Я отряхнулся и отступил на шаг. За листьями она взмывала все выше, выше, выше, как старуха Мэг[30], как вечно юная Маб, как летающая Аэндорская волшебница. Добавить почти нечего. К концу недели меня перевели на Игуану. Месяцев через шесть пришло сообщение, что Мейбл ушла в отставку. Мировая энергетическая система потеряла еще одного хорошего дьявола. Игуана громыхает главным образом в окрестностях пролива Дрейка, рыщет в Антарктиде и на мысе Горн. Я частенько засиживаюсь в кабинете допоздна: предаюсь воспоминаниям, пока холодные южные ветры бьют в потолочное окно. Да, вот что я забыл рассказать. Я ведь тогда ходил посмотреть на мертвого Роджера. Он упал прямо возле кабеля. И мы собирались похоронить его вместе с кабелем. Я думал, перстень расплавится. Но рука была лишь немного обожжена. Я снял с него перстень и выбрался из траншеи на отвал. Кто-то зашуршал в кустах. — Питт! Она выскочила вперед, но, видно, передумала и метнулась обратно в кусты. — Погоди, Питт! Ты не могла бы передать эту штуку Дэнни? Я протянул ей перстень. Она осторожно подошла глянуть, что я держу. Ахнула и убежала в лес. Я надел его себе на палец. Почти сразу после этого на балкон вышла заспанная, улыбающаяся Сью. — Привет, Блэки. — Привет. Как самочувствие? — Отличное. Правда, тут чудесно?.. — Она согнула руку в локте. — Плечо только немножко болит. Я нахмурился. — Да нет, не беспокойся, ничего страшного, я вполне могу [вздох] работать.