— Я знаю, что ты слышишь меня! Фидесса, сделай так, чтоб он меня услышал! Дэнни, ты разве не помнишь… Молчание. — Дэнни, если хочешь вернуться со мной, выходи сейчас же! Я должен был тебя побить за то, что ты пытался сделать с девушкой. Вот и все. Когда ты украл у нас деньги, Сэм отделал тебя еще хуже. Но труба — это было слишком. А теперь архангел я. Выходи. По мере того как тишина полнилась волнением Роджера, самой доброй моей мыслью была такая: как Дэнни не понимал жестокости Сэма, так сейчас не понимает щедрости Роджера. — Фидесса! Роджер? — Ты вернешься со мной в Небесную обитель. — Это не было ни вопросом, ни восклицанием. Нет, Роджер. Роджер повернулся ко мне, и показалось, что череп у него переломан и кости свалены в мешок лица. — И вы… завтра вы станете тянуть эти свои кабели? — Да. Роджер выбросил кулак, и мир вокруг разлетелся на куски. — Давай, Мейбл! Второй раз он ударил через огонь. Мы оба искрились. Я споткнулся, потерял равновесие, но кое-как устоял на ногах. Сквозь сияние я увидел, что ангелы пятятся. Разряд напугал всех, кроме Роджера. Мы сцепились. Искры пробегали по его волосам, вспыхивали в глазах, на зубах; мы боролись в огне. Он пытался сбросить меня с кабеля. — Я… тебя… раздавлю… Мы расцепились. Я отскочил в сторону и, развернувшись к нему, начал отступать. Хотя другие ангелы разбежались, Роджер уже понимал, что фейерверк — не более чем блеф. Рука его метнулась к поясу. — Я тебя остановлю… Лезвие сверкнуло над его плечом, как пылающий крест. — Роджер, даже если ты остановишь меня, ты не остановишь… — Я тебя убью! Лезвие завертелось над кабелем. Я пригнулся, и оно просвистело мимо. — Роджер, прекрати! Оставь в покое свои ножи! Я снова пригнулся, но на этот раз лезвие задело мне руку. Под рукавом побежала кровь. — Роджер! Тебя сожгут! — Поторопись! В воздухе завертелось третье лезвие. Я прыгнул на край траншеи, упал, перевернулся на спину и увидел, как он пригнулся после броска от силы замаха. Лезвие вонзилось в землю там, где только что был мой живот. Я сорвал с пояса свое. Швырнув его что есть силы (знал, что промажу, мне нужно было только, чтоб Роджер хоть на секунду помедлил), я заорал в ярости и досаде: — Жги! Он занес над головой еще одно лезвие. Лежа на спине, я никак не мог увернуться. И тут… Искры втянулись в оболочку. Краем глаза я видел, как Мейбл в окне кабинета метнулась к реостату. Роджер застыл. Потом дернулся, заорал, и судорога свела поднятую для броска руку. Крик оборвался. По джинсам побежали первые язычки пламени. Цепочка на ноге стала вишневой, от кожи пошел дым. Вспыхнуло лезвие в поднятой руке. В небе взревели птероциклы — ангелы спасались бегством. Я перевернулся на живот, кашляя от ярости, и попытался вползти на отвал (запах горелого мяса…), но меня хватило лишь на половину пути: рука отказала. Я распластался и медленно сползал к кабелю. Рот был полон земли. Я пытался ползти, но все равно съезжал. Наконец мои ноги уперлись в ребристую оболочку. Я свернулся на кабеле, дрожа, и единственная мысль стучала в мозгу: Мейбл не любит попусту тратить энергию. VI Червлень, лазурь, чернь… (Снизу вверх.) — Ты точно нормально себя чувствуешь? Я потрогал повязку под рваным серебром: — Мейбл, твоя забота прекрасна. Только не перестарайся. Она глянула в сторону водопада: — Хочешь проверить Обитель, прежде чем приступим к работе? Глаза у нее были красными от усталости. — Да. — Хорошо. Метла все еще здесь. Тут как раз с дороги свернул хамелеон. Из кабины высунулся Скотт, одетый по всей форме: — Я отвез Дэнни в город. Врач осмотрел его глаз. — Он передернул плечами. — Загони машину и ложись спать. — На двадцать минут? — Скорее, на полчаса. — Лучше, чем ничего. — Скотт почесал в затылке. — Я там слегка побеседовал с Дэнни. Да не пугайся. Он живой. — Что ты ему сказал? — Не важно. Главное, что сказал. И он меня услышал. Скотт хлопнул дверцей, ухмыльнулся за стеклом и поехал к ступице. Образ жизни.