— Летим! Дерни он руку на себя, перстень прихватил бы дюйм моей яремной вены. С площадки сорвались еще три метлы. — Ладно, почему бы нет? Он уселся на свой птероцикл. Я взгромоздился за его спиной. Заскрежетал бетон. Мы сорвались с краю, и опять внутри у меня все упало. Ветки цепляли нас, ветки проносились мимо. Вот мы уже над Обителью. Вот мы уже над горой, которая выше Обители. Ветер запрокинул мою голову; я смотрел в ночь. Ангелы проносились над нами. — Слышь, Блэки! — проревел Роджер, полуобернувшись ко мне. — Ты когда-нибудь шоркал? — Нет! — твердо сказал я. Роджер кивком показал, куда смотреть. В сотне ярдов впереди и выше, прямо над сияющей луной какой-то ангел расправил крылья, развернулся лицом вниз, и вдруг локти его резко сошлись: разом крутанув обе рукоятки газа, он отключил обе турбины. И его метла камнем полетела вниз, в темноту ночи. Ниже. Еще ниже. Наконец я совсем потерял его из виду на черно-зеленом фоне. И вдруг… Огонек, озаренные на миг крохотные крылья — птероцикл выходил из пике. Даже на таком расстоянии я отчетливо видел, как гнутся под нагрузкой крылья. Он был так близко к верхушкам деревьев, что в скользящем свете различалась структура листвы. (Сколько ангелов может сплясать на кончике иглы?) Он был такой крошечный… — На какой мы высоте? — крикнул я. Роджер откинулся назад, и мы поднялись еще выше. — Куда летим? — Чтобы хватило высоты хорошенько шоркнуть. — Вдвоем на одной машине? — заорал я. Подъем продолжался. Вот и ни одного ангела больше над нами. Только луна. На луне есть человек. И он лыбится. Мы вышли на верхнюю точку дуги. Роджер прижал локти к бокам. И снова в животе у меня оборвалось. Странное ощущение: вибрация под задницей и на подножках прекратилась. Турбины замолкли. Мы падали очень тихо. Ниже. Еще ниже. Наконец я схватил Роджера за плечо, нагнулся к нему и заорал прямо в ухо: — Надеюсь, тебе весело! Две метлы вжикнули в разные стороны, уступая нам дорогу. Роджер обернулся: — Что ты там делал с моей женщиной в лесу? Когда выключены обе турбины, орать не нужно. — Грибы собирали. — Коли зашел спор, кто сильнее, я не хочу проиграть. — А грибы любишь? — спросил я. — Вот сядем в Обители, отдам тебе всю корзину. — Я не стал бы шутить, если бы сидел так далеко от рукоятки газа. — Роджер… — Когда женщина так себя ведет, сразу видно, что к чему, Блэки. Я наблюдал за тобой, и за Фидессой, и даже за девчонкой, которую ты притащил с собой. Забирай ее и Питт! Они примерно одного возраста. Питт до нее далеко, конечно. И я не про внешность. Я про шансы выжить, если что. Мне тридцать три, Блэки, а тебе? — Э-э… тридцать один. — У нас тоже не сказать что все блеск. — А если дать себе шанс? — Отпусти плечо, больно! Я снова схватился за скобу. Потный отпечаток моей руки остался у него на куртке. Роджер помотал головой: — Мне охота посмотреть, как тебя размажет по этим камням. — Если не включишь газ, упустишь такую возможность. — Черт, — сказал Роджер и раздвинул локти. Метла задрожала. Ветки, которые только что неслись навстречу, замедлились. (Я различал отдельные ветки!) Сила поворота чуть не выбросила меня из седла. Я говорил раньше, что видно, как гнутся крылья? Это и слышно тоже. Свист, рев, визг. И вот мы наконец снова плавно набираем высоту. Я посмотрел вверх. Перевел дух. Ночь была прохладна, полна звуков и прекрасна. Еще один ангел, крохотный в вышине, камнем упал на фоне луны. Мы взмывали вверх, он несся к нам. Роджер первый заметил неладное: — Эй, да там у него что-то не так! Парень не прижимал локти к бокам, а быстро двигал ими, словно пытался что-то открутить. — Заело! — охнул Роджер. Остальные тоже это заметили и устремились за ним. Падал он быстро, и его мотало. Он пронесся мимо нас! Зубы у него были оскалены, глаза выпучены. На голой груди извивался дракон. Это был рыжий парень в расстегнутой кожаной куртке. Все ангелы, что были в небе, стаей летели за ним. Он был прямо под нами. Роджер рванул наперехват, но промахнулся, и парень снова промчался мимо нас. Одно крыло у него отчасти слушалось, но толку от этого было мало: он просто заваливался в сторону. Снова ветки…