Мыш спихнул себя с подоконника: — Луна планеты именем Новая Бразилия. Кейтин выбрался из гамака, подошел к окну. За атмосферным капканом над горсткой невысоких домов катила ковром к лунно узкому горизонту черно-серая скальность. Кейтин втянул холодный, порченный озоном воздух, оглянулся на Мыша: — Мыш, что случилось? Ой, Мыш, я же думал, я проснусь и буду как… — Дан подвис на пути в звезду. Ты подвис, когда мы отлетали. Все частоты доплеровали к красному смещению. То, что произошло с Даном, делает другой конец синхронного ионного спектра. Тййи все-таки улучила момент и отрубила твои сенсор-импульсы с капитанского пульта. Ты и правда ненадолго ослеп — ты в курсе? Мы, едва выбрались, отнесли тебя в медико. Кейтин нахмурился: — Тогда что мы тут делаем? Что было потом? — Мы встали у алкановских станций, смотрели фейерверки с безопасного расстояния. До пика интенсивности она дошла меньше чем за три часа. Мы переговаривались с алкановцами и тут поймали капитанский сигнал с «Черного какаду». Помчались как угорелые, подобрали его и отпустили киберштырей «Какаду» восвояси. — Подобрали! В смысле, он выбрался? — Ага. Он тут рядом. Хочет с тобой поговорить. — Так это были не байки — про корабли, что падали в нову и вылетали с другой стороны? Они зашагали к двери. Шли коридором со стеклянной стеной, глядевшей на бугристую луну. Кейтин успел утонуть в чудесном созерцании щебенки, когда Мыш сказал: — Здесь. Открыли дверь. Трещина света расколола Лорково лицо. — Кто? Кейтин спросил: — Капитан? — Что? — Капитан фон Рэй? — Кейтин? — Пальцы царапали подлокотники. Желтые глаза таращились, скакали; скакали, таращились. — Капитан, что?.. — Лицо Кейтина смялось; он поборол панику, принудил лицо расслабиться. — Я велел Мышу привести тебя глянуть на меня, когда придешь в сознание. Ты… ты в порядке. Хорошо. — Боль побежала по растерзанной плоти, споткнулась. И мгновение боль была. Кейтин перестал дышать. — Ты тоже не отвел глаза. Я рад. Всегда думал, что именно ты поймешь. — Вы… вы упали в звезду, капитан? Лорк кивнул. — Но как вы выбрались? Лорк вдавил затылок в спинку кресла. Темная кожа, рыжие с прожелтью волосы, глаза не в фокусе — единственные цвета в комнате. — Что? Когда говоришь со мной, надо громче. Иначе… Выбрался, говоришь? — Он резко усмехнулся. — Теперь это уже не тайна. Как выбрался? — (На руине челюсти задрожала мышца.) — Звезда… — Лорк поднял руку, изогнул пальцы, держа воображаемую сферу, — она вращается, как мир, как некоторые луны. Масса звезды такова, что вращение порождает невероятную центростремительную силу, толкающую все к экватору. В последней фазе образования тяжелых элементов на поверхности, когда звезда становится новой, она проваливается сама в себя, в собственный центр. — (Пальцы задрожали.) — Из-за вращения вещество на полюсах проваливается быстрее, чем на экваторе. — Он снова сжал подлокотник. — Когда образуется нова, через несколько секунд она уже не сфера, а… — Тор! Морщины иссекли Лорково лицо. И его голову дернуло вбок, будто отворачивая от сильного света. Затем очертания шрама вернулись. — Ты сказал «тор»? Тор? Да. Эта звезда стала бубликом с такой дыркой, что прошло бы два Юпитера бок о бок. — Но Алкан изучает новы уже почти сто лет! Они что, ничего не знали? — Замещение вещества направлено в центр звезды. Замещение энергии — вовне. Гравитационный сдвиг загоняет всю материю в дыру; благодаря замещению энергии в самой дыре прохладно, как бывает на поверхности красных гигантов, — меньше пятисот градусов. В комнате было не жарко, но Кейтин видел, как на гребнях Лоркова лба выступает пот. — Топологическое расширение тора таких габаритов — корона, которую только и видят станции Алкана, — практически идентично сфере. Как ни велика дыра, на фоне гигантского энергетического шара найти ее сложновато, если не знать, где искать… или не упасть в нее случайно. — (Пальцы на подлокотнике внезапно вытянулись, затряслись.) — Иллирий… — Вы… вы добыли иллирий, капитан? Лорк снова поднес руку к лицу, теперь — сжатой в кулак. Постарался на нем сосредоточиться. Сделал попытку схватить его другой рукой, почти промахнулся, повторил попытку, промахнулся напрочь, попытался опять; разведенные пальцы вцепились в сведенные. Двойной кулак трясло, как при парезе. — Семь тонн! Единственная материя, чья плотность держит ее в центре дыры, — транстрехсотые элементы… это не шварцшильдовский объект, который больше тысячи лет предсказывает квантовая математика. Нет — иллирий! Он там плавает свободно, иди и загребай. Заводишь корабль в дыру, ищешь, где он, загребаешь крыльями. Он собирается на узлах проекторов. Иллирий… почти без примесей. — (Руки разошлись.) — Только… включаешь сенсорику и ищешь. — Он поник головой. — На Новой Бразилии есть иллириевая шахта… — За окном в небе внушительно висела пятнистая планета. — У них все оборудовано для работы с грузами иллирия. Но видел бы ты их лица, когда мы привезли семь тонн, да, Мыш? — Он снова громко усмехнулся. — Верно, Мыш? Ты сказал мне, как они выглядели, да?.. Мыш? — Верно, капитан. Лорк кивнул, глубоко вздохнул: — Кейтин, Мыш, ваша работа завершена. Вы получили расчет. Корабли здесь летают регулярно. Вам не составит труда сесть на какой-нибудь. — Капитан, — осмелел Кейтин, — что будете делать вы? — На Новой Бразилии есть дом, где я провел в детстве много счастливых дней. Я вернусь туда… и буду ждать. — Капитан, но разве ничего нельзя сделать? Я смотрел и… — Что? Говори громче. — Я сказал, я в порядке, а ведь я смотрел!.. — Голос Кейтина сорвался. — Ты смотрел, улетая. Я смотрел, обыскивая центр. Нейронное искажение вплоть до мозга. Нейроконгруэнтность. — Лорк тряхнул головой. — Мыш, Кейтин, с Эштоном Кларком. — Но капитан… — С Эштоном Кларком. Кейтин глянул на Мыша, снова на капитана. Мыш теребил лямку. Поднял глаза. Миг спустя они развернулись и ушли из комнаты без света. Снаружи они еще поглазели на местный луншафт. — Ну вот, — подумал Кейтин вслух. — Фон Рэй получил что хотел, а Князь и Лала — нет. — Они мертвы, — сообщил Мыш. — Капитан сказал, он их убил. — Ой. — Кейтин вгляделся в луншафт. После паузы сказал: — Семь тонн иллирия, и баланс смещается. Дракон заходит, Плеяды восходят. Внешние Колонии несколько изменятся. Спасибо Эштону Кларку, перемещение рабочей силы уже не катастрофа. И все равно без проблем не обойтись. Где Линкей и Идас? — Улетели. Получили звездограмму от брата и поехали с ним повидаться, раз уж они во Внешних Колониях. — С Товией? — Точно. — Бедные близнецы. Бедные тройняшки. Когда этот иллирий выплывет и все изменится… — Кейтин щелкнул пальцами. — Никакой больше блажи. — Посмотрел на небо, почти лишенное звезд. — Мыш, мы внутри исторического момента. Мыш ногтем мизинца выскребал серу из уха. Его серьга сверкала. — Ага. Я и сам это подумал. — Куда ты теперь? Мыш пожал плечами: — Не знаю, правда. Поэтому попросил Тййи погадать мне на Таро. Кейтин поднял брови. — Они с Себастьяном внизу. Их звери разбежались по бару. Перепугали всех до смерти и почти разнесли заведение. — Мыш надрывно заухал. — Ты бы видел. Они только успокоят владельца — и погадают мне. Видимо, опять наймусь штырем. Про шахты теперь думать незачем. — (Пальцы сомкнулись на кожаной сумке под мышкой.) — Еще многое надо повидать, многое сыграть. Может, мы не будем пока разбегаться, устроимся на один корабль? Ты иногда смешной до чертиков. Но у меня к тебе неприязнь вдвое меньше, чем к куче других людей. Какие у тебя планы? — У меня не было времени их продумать. — Кейтин сунул руки за пояс, опустил голову.