Отец, сложив руки за спину, смотрит, как облака рвутся на лоскуты и бросаются прочь от Тонга. Лорк откинулся на спинку стула красного дерева и ждал. — Что видится тебе самым важным фактором современного общества? После краткой паузы Лорк рискнул: — Отсутствие цельной культурной?.. — Забудь Козби. Забудь о том, что люди лопочут друг другу, когда им кажется, будто надо сказать что-то глубокомысленное. Ты — юноша, который однажды, не исключено, станет распоряжаться одним из крупнейших состояний Галактики. Когда я задаю тебе вопрос, я хочу, чтобы ты, отвечая, помнил, кто ты есть. Мы — общество, где, какой товар ни возьми, половина может быть выращена в одном мире, а половина добыта в шахте за тысячу световых лет. На Земле семнадцать из сотен возможных элементов образуют девяносто процентов планеты. Взгляни на любой другой мир, и увидишь другой десяток, образующий от девяноста до девяноста девяти процентов. В составляющих Дракон ста семнадцати звездных системах — двести шестьдесят пять обитаемых миров и спутников. Здесь, в Федерации, три четверти населения Дракона раскиданы по тремстам двенадцати мирам. Сорок два населенных мира Внешних Колоний… — Транспорт, — сказал Лорк. — Транспорт с одного мира на другой. Вот ты о чем. Отец оперся о каменный стол: — Транспортные расходы — вот о чем я. И очень долго величайшим фактором в транспортных расходах был иллирий: единственный способ получить достаточно энергии, чтобы запустить корабли между мирами, между звездами. Когда моему дедушке было столько, сколько тебе сейчас, иллирий производили искусственно, по паре-тройке миллиардов атомов, за огромные деньги. Примерно тогда же выяснилось, что есть цепочка звезд, молодых, вдали от галактического центра, на чьих планетах еще можно найти мельчайшие запасы природного иллирия. И только когда ты уже родился, стала возможной крупномасштабная добыча на планетах, образующих теперь Внешние Колонии. — Лорк в курсе, — сказала мать. — Я думаю, ему нужно… — Ты знаешь, почему Федерация Плеяд — отдельная от Дракона политическая единица? Ты знаешь, почему Внешние Колонии вскоре станут политической единицей, отдельной и от Дракона, и от Плеяд? Лорк посмотрел на колено, большой палец, другое колено. — Ты задаешь мне вопросы и не отвечаешь на мои, папа. Отец перевел дух. — Я пытаюсь. Когда в Плеядах переселенцев не было вовсе, экспансия в Драконе осуществлялась национальными правительствами Земли и корпорациями вроде «Красного смещения» — корпорациями и правительствами, которые могли позволить себе первичные транспортные расходы. Новые колонии субсидировались и управлялись Землей — и ей принадлежали. Они становились частью Земли, а Земля становилась центром Дракона. Другая техническая проблема той эпохи, решенная инженерами «Красного смещения», — строительство космических кораблей с более чувствительными диапазонами частот, кораблей, которые преодолевают сравнительно «запыленные» участки космоса, скажем свободно дрейфующие межзвездные туманности или регионы плотной звездности вроде Плеяд, где концентрация исторгнутой межзвездной материи куда выше. Всякие вихревые туманности и сегодня портят жизнь твоей маленькой яхте. Корабль, сделанный двести пятьдесят лет назад, встал бы в них намертво. Твой прапрадед, когда разведка Плеяд едва начиналась, отлично понимал то, о чем я говорю: транспортные расходы — самый важный фактор в нашем обществе. А внутри самих Плеяд транспортные расходы существенно меньше, чем в Драконе. Лорк нахмурился: — В смысле — расстояния?.. — Срединный участок Плеяд — всего-то тридцать световых лет поперек и восемьдесят пять в длину. В это пространство упакованы где-то триста звезд, многие из них отстоят от других всего на один световой год. Звезды Дракона разбросаны по целому рукаву галактики — почти шестнадцать тысяч световых лет из конца в конец. Когда тебе нужно прыгать через крошечные дистанции в скоплении Плеяд, разница в стоимости по сравнению с безбрежными пустырями Дракона — огромна. Так что в Плеяды летят люди особого рода: малый бизнес, который хочет переехать целиком и полностью; кооперативные общины колонистов; даже частные лица — богатые частные лица, но все равно частные. Твой прапрадед прибыл с тремя коммерческими лайнерами, забитыми всяким барахлом, сборными горячими и холодными убежищами, бракованным шахтерским и фермерским оборудованием для самого разного климата. За вывоз почти всего этого из Дракона ему заплатили. Два лайнера, кстати говоря, были украдены. А еще он разжился парой атомных пушек. Летал по новым поселениям и предлагал свои товары. И все их у него покупали. — Он заставлял их покупать товары под пушечным дулом? — Нет. Кроме прочего, он предлагал дополнительные услуги, чтобы сподручнее было брать барахло. Видишь ли, то, что транспортные расходы были ниже, никак не удерживало правительства и крупные корпорации от попыток внедриться. Любой корабль из Дракона с именем на мультимиллионы долларов, любой агент какой-нибудь Драконьей монополии, пытающийся расшириться на новую территорию, — дед их взрывал. — Грабил тоже? — спросил Лорк. — Подбирал то, что оставалось? — Он мне такого не рассказывал. Все, что я знаю, — у него была мечта, себялюбивая, меркантильная, эгоцентрическая мечта, которую он претворял в жизнь как только мог, за чей угодно счет. В годы, когда Плеяды только формировались, он не позволил им стать еще одной лапой Дракона. В независимости Плеяд он видел шанс стать самым могущественным человеком в политической единице, которая однажды сможет бросить Дракону вызов. Прежде чем мой отец достиг твоего возраста, прадедушка исполнил эту мечту. — Все еще не вижу связи с «Красным смещением». — «Красное смещение» — одна из мегакомпаний, пытавшихся внедриться в Плеяды упорнее всего. Они заявляли права на ториевые шахты, которыми сейчас управляет отец твоего школьного друга, доктор Сэцуми. Они пробовали разводить пластиковые лишайники на Цирцее-четыре. И всякий раз дед их взрывал. «Красное смещение» — это и есть транспорт, и, когда транспортные расходы идут вниз в сравнении с числом строящихся кораблей, «Красное смещение» чувствует удавку на горле. — И поэтому Князь Красный зовет нас пиратами? — Пару раз Аарон Красный Первый — а отец Князя уже Третий — посылал самых нахальных племянников с экспедициями в Плеяды. Троих, кажется. Они не вернулись. Даже во времена моего отца распря была практически личной. Наносились ответные удары, ничто не кончилось даже после декларации о суверенитете Плеяд в двадцать шестом. Когда мне было столько же, сколько тебе, прекращение вражды стало одним из моих личных проектов. Отец дал Гарварду на Земле кучу денег, построил лабораторию и затем послал меня туда учиться. Я женился на твоей матери, землянке, и потратил очень много времени на беседы с Аароном — отцом Князя. Добиться результата было не слишком сложно, независимость Плеяд была признанным фактом для целого поколения, «Красное смещение» давно перестало дергаться и видеть в нас прямую угрозу. Отец приобрел иллириевую шахту на Новой Бразилии — тогда добыча во Внешних Колониях только начиналась — главным образом как повод иметь формальные дела с «Красным смещением». Я никогда не говорил тебе о распре — думал, это не нужно. — Тогда Князь просто безумен, раз вспоминает старые обиды, о которых вы с Аароном забыли до нашего рождения. — Нормальность Князя комментировать не буду. Но имей в виду: какой самый важный фактор влияет сегодня на транспортные расходы? — Иллириевые шахты во Внешних Колониях. — И «Красное смещение» снова чувствует, что его душат, — сказал отец. — Понимаешь? — Добывать иллирий естественным путем куда дешевле, чем производить. — Даже если требуется втыкать миллионы за миллионами людей. Даже если три десятка конкурирующих компаний из Дракона и Плеяд создали шахты по всем Внешним Колониям и финансируют масштабную трудовую миграцию по всей галактике. Как тебе кажется, что отличает организацию Внешних Колоний от Дракона и Плеяд? — У них есть весь иллирий, который им нужен, — ну, по нынешним потребностям. — Да. Но еще вот что: Дракон расширили чрезвычайно денежные классы Земли. Плеяды колонизировались движением более-менее среднего класса. Население Внешних Колоний, хотя его толкали богачи из Плеяд и Дракона, происходит из самой нижней экономической страты галактики. Сочетание культурных отличий — и мне все равно, что там говорят твои учителя обществоведения в Козби, — и отличий в части транспортных расходов означает: рано или поздно Внешние Колонии станут суверенными. И вот «Красное смещение» вновь атакует каждого, кто владеет иллирием. — Он посмотрел на сына. — Тебя атаковали. — Но у нас только одна иллириевая шахта. Наши деньги обеспечивают контроль над многими десятками типов компаний по всем Плеядам плюс сколько-то в Драконе. Шахта на Сан-Орини — мелочь… — Верно. Только замечал ли ты, какие типы бизнеса мы не контролируем? — Ты о чем, папа? — У нас почти нет вложений в производство убежищ и питания. Мы изготавливаем компьютеры, технические микрокомпоненты; делаем футляры для иллириевых батарей; производим втыки и разъемы; обильно добываем другие ископаемые. Когда в прошлую поездку мы в последний раз виделись с Аароном, я сказал ему — в шутку, конечно: «Знаешь, если бы иллирий наполовину упал в цене, через год мы бы строили корабли меньше чем за половину цены, по которой их производите вы». И знаешь, что он мне ответил — в шутку? Лорк мотнул головой. — «Я знаю это уже десять лет». Образ матери отставил чашку. — Я думаю, он должен починить лицо. Ты такой красивый мальчик, Лорк, австралиец привез тебя домой три дня назад. Этот шрам просто необходимо… — Дана… — сказал отец. — Лорк, ты можешь придумать способ снизить цены на иллирий вдвое? Лорк насупился: — В смысле? — По моим расчетам, при нынешних темпах экспансии через пятнадцать лет Внешние Колонии смогут снизить цены на иллирий почти на четверть. За это время «Красное смещение» постарается нас прихлопнуть. — Отец задумался. — Выбить что можно из-под фон Рэев и в конечном счете Федерации Плеяд. Падать мы будем долго. Единственный шанс выжить — прихлопнуть их первыми; а единственный шанс сделать это — понять, как удешевить иллирий наполовину, прежде чем он рухнет до трех четвертей от нынешней стоимости, — и строить корабли. — Отец скрестил руки. — Лорк, я не хотел тебя впутывать. Думал, все это кончится в течение моей жизни. Но Князь решил нанести по тебе первый удар. Было бы нечестно умолчать о том, что происходит. Лорк глядел на свои руки. Немного погодя сказал: — Я отвечу на удар ударом. — Нет, — сказала мать. — Лорк, так с этим не разобраться. Нельзя мстить Князю; даже не думай, что ты сможешь… — Я и не думаю. — Он встал и направился к портьерам. — Мама, папа, я пойду. — Лорк, — сказал отец, раскрещивая руки, — я не хотел тебя расстраивать. Просто думаю, что тебе лучше понимать… Лорк толкнул парчовую портьеру: — Я на «Калибане». Пока. — (Занавесь качнулась.) — Лорк… Его зовут Лорк фон Рэй, и он живет по адресу: Парк Похвалы, 12, в Ковчеге, столичном городе Федерации Плеяд. Он шагал вдоль траволатора. За прозрачными ветрощитами цвели городские зимние сады. Люди глядели на Лорка. Из-за шрама. Иллирий не шел из головы. Люди глядели, потом отводили взгляд, когда он глядел на них. Здесь, в центре Плеяд, он сам — центр, фокус. Как-то он пробовал высчитать сумму денег, которую унаследует от ближайших родственников. Он — фокус миллиардов: шагает мимо прозрачных стен закрытых улиц Ковчега, слушает шуршание и вой сверкающих лишайников в зимних садах. Каждому пятому прохожему — как сообщил Лорку один отцовский бухгалтер — зарплату платят фон Рэи, прямо или косвенно. И «Красное смещение» готовится объявить войну всей фонрэевской структуре, и в фокусе этой структуры — он, наследник рода фон Рэев. На Сан-Орини вараноподобный зверь с гривой из белых перьев рыщет и шипит в джунглях. Шахтеры ловят этих зверей, морят голодом, стравливают на арене и ставят на победителя. Сколько-то миллионов лет назад предки этих трехфутовых варанов были исполинскими стометровыми чудищами; разумные жители Новой Бразилии поклонялись им, выреза́ли их каменные головы в натуральную величину, ставили у основания святилищ. Но их народ… этот народ исчез. А над потомками богов этого народа, превращенными эволюцией в пигмеев, ржут на аренах пьяные шахтеры, пока те царапаются, верещат и кусаются. А он — Лорк фон Рэй. И каким-то образом цены на иллирий нужно сбить вдвое. Можно наводнить рынок товаром. Но куда лететь, где взять это, наверное, редчайшее во Вселенной вещество? Не влетишь же в центр звезды, не зачерпнешь иллирий из топки, где все вещества галактики выплавляются из ядерного сырья группами по четыре. Лорк поймал свое отражение в зеркальной колонне — и замер на повороте к Неа-Лимани. Борозда исказила его лицо — широкогубое, желтоглазое. Но там, где шрам разверзался извращенно красным, Лорк заметил кое-что: пробивавшиеся волосы цветом и текстурой такие же, как у отца, — мягкие и пламенно-желтые. Откуда взять столько иллирия (он отвернулся от колонны)? Откуда? — Ты меня спрашиваешь, капитан? — Дан взял кружку с вращающегося на полу круга, поднял до колена. — Знал бы — не шатался бы по этому дрому. — Вынул ручку кружки из пальцев ноги и отпил половину. — Спасибо за выпивку. — Вытер запястьем рот, окаймленный щетиной, с пенными усами. — Ты лицо-то собираешься сшивать или как?.. Но Лорк, откинувшись на стуле, глядел сквозь потолок. В огнях дрома тонут все звезды, кроме сотни самых ярких. На крыше схлопывается калейдоскопом ветрозащитная диафрагма. В центре голубых, пурпурных и киноварных крыльев сияет звезда. — Слышь, капитан, может, тебе на балкон… На втором уровне бара, видимом сквозь стену воды, офицеры грузовиков и члены экипажей лайнеров обсуждали со спортсменами течения и космическую погоду. Нижний уровень запрудили механики и коммерческие штыри. В углу неостановимо шлепали картами. — Пора мне, капитан, найти работенку. Дрыхнуть в заднем отсеке «Калибана» и каждый вечер нажираться за твой счет — на что я тебе такой? Я тебя от себя освобожу. Ветер снова миновал; ирисы вокруг алмазной пылинки содрогнулись. — Дан, а ты… — Лорк размышлял, — думал когда-нибудь, что любые звезды, между которыми мы летаем, — по сути топки и в них выплавлены все миры империи? В их срединном ядерном веществе рождается любой элемент из сотен. Возьми хоть эту… — он показал на прозрачную крышу, — хоть какую: прямо сейчас там возникают золото, радий, азот, сурьма, в громадных количествах… больше Ковчега, больше Земли. Иллирий, Дан, там тоже есть. — Он усмехнулся. — Представь, если бы был способ окунуться в одну такую звезду и зачерпнуть то, что мне надо. — Он усмехнулся еще раз; звук замкнулся в груди, где сплавились боль, отчаяние и злость. — Представь, мы могли бы застыть на краю какой-нибудь звезды, обратившейся в нову, и ждать, когда то, чего мы хотим, выплеснется, и поймать огонь в полете… только новы взрываются внутрь, а не наружу, а, Дан? Он дурашливо стукнул штыря в плечо. Выпивка хлюпнула через край кружки. — Я, капитан, разок побывал в нове. — Дан лизнул тыл ладони. — Что, правда? — Лорк вжал голову в подушку; звезда с нимбом замерцала. — Корабль, где я штырил, угодил в нову… лет, верно, десять назад. — Ясно, ты рад, что тебя там не было. — Я там был. Мы выбрались, вот и все.