— Вот это я и хочу выяснить. Хочу снова посетить его квартиру и провести ее осмотр. Более подробный, в присутствии Клары Николаевны. Мне нужно ее чутье. Она должна будет заметить пропажу чего-либо или, наоборот, какие-то новые вещи в доме своего соседа. Ей только надо будет внимательно на все посмотреть. — Не очень удачная затея, — засомневалась я. — А мы попробуем. Что нам терять? — Доверие Клары Николаевны, — ответила я. — Ведь тебе нужна ее помощь. Кузнецов со мной не согласился. — Я думаю, что смогу ее убедить в собственной полезности. У покойного Игнатьева, кажется, были тайны, о которых нам ничего не известно. Как насчет того, чтобы подобраться к ним поближе? * * * До Арбата мы так и не дошли. Свернули к ближайшей станции метро и отправились на Кутузовский проспект. Всю дорогу Андрей молчал. Вывалил на меня ком своих догадок во время прогулки и притих. В принципе, можно было бы на время забыть об этой Марине. Ее стройный силуэт не возникал на нашем пути, Клара Николаевна об этом бы непременно рассказала. А если она сочла правильным просто не поднимать эту тему? Или попросту забыла о том, что Игнатьев вел отнюдь не монашеский образ жизни? Чем больше проходило времени, тем отчетливее я понимала, что с Мариной, если нам удастся выйти на ее след, нужно обязательно пообщаться. И помочь в поиске нам могла именно Клара Николаевна. Мы доехали до нужной станции метро и в дверях вагона были подхвачены толпой веселых молодых людей с огромными рюкзаками за плечами. Толпа «донесла» нас до эскалатора. Чтобы эти баулы не снесли мне голову, Андрей расположился на ступеньках таким образом, чтобы закрыть меня своим телом. Он стоял совсем близко, и я неудобно вывернула шею, чтобы носом не «клюнуть» его в грудь. А еще Андрей не пожалел времени на то, чтобы утром принять душ и воспользоваться туалетной водой. Ну, просто в раю оказалась. Вот так волей-неволей и начинаешь узнавать человека поближе. Правда, кое-что из того, что происходило вокруг, мне все же было видно. Молодые парни и девушки, поснимав свои рюкзаки, уселись на ступени эскалатора. Один достал откуда-то укулеле. Эта маленькая гитарка тут же пошла по рукам. Кто-то ударил по струнам. — Е-мое, — прогудел у меня над ухом Андрей. — Они петь, надеюсь, не будут? — Давай выбираться отсюда, — попросила я Андрея. — Вряд ли у нас получится. — Тогда будем применять силу. — Предлагаю уйти в себя — быстрее доедем. Я смирилась. Укулеле, эскалатор, толкотня. Весело живет московская подземка. * * * Наши попутчики и в дверях станции метрополитена чуть не прибили нас своими баулами. Андрей снова спас меня, схватив за плечи и развернул в противоположную сторону. — И ведь куда-то намылились, — пробормотал он, посмотрев вслед развеселой компании. — В поход какой-то, что ли? — Догони, спроси, — посоветовала я. — Да просто вспомнил, — весело сказал Андрей, поднимаясь по лестнице. — Классе в шестом было. Мама в поход меня снаряжала. Боялась за меня — жуть. Типа, будет холодно, голодно, звери нас порвут, педагоги напьются. Упадем, утонем, украдут и все такое. Потеряет сына, и точка. Но вышло иначе. Я с таким же огромным рюкзаком, вот как у этих за плечами, вышел из квартиры, зашел в лифт и поехал вниз. Лифт застрял между третьим и четвертым этажами. Ремонтники приехали через час. За это время я успел съесть половину того, что мне дала с собой мама. Яблоки там были, печенье, чай в термосе. Так и выжил. — Это ты к чему, не пойму никак. — Это я к тому, Таня, что опасность может появиться с любой стороны. * * * Клара Николаевна, увидев меня, удивилась. И заметно насторожилась, заметив рядом со мной Андрея, которого видела впервые. — Клара Николаевна, позвольте представить вам моего коллегу, — торжественно объявила я. — Андрей Кузнецов, тоже из частного сыска. Занимается в Москве другим делом, но согласился уделить мне время. — Я был знаком с Борисом Семеновичем, — обронил Кузнецов, поправляя очки. — Но с вами мы никогда не виделись. Не пришлось. Женщина задержала на нем взгляд, после чего медленно кивнула. — А где же наследница? — спросила она. — Инесса сегодня решила отдохнуть. На нее много всего свалилось, — объяснила я. — Она в курсе, куда вы отправились? — Она не против, — встрял в наш диалог Андрей. — И потом, мы без нее ничего решать не будем. Нам нужно еще раз взглянуть на квартиру Бориса Семеновича. — Зачем? — спросила Клара Николаевна. — Провести более тщательный осмотр, — ответил ей Кузнецов. — Но у нас нет ключей. — Какой осмотр? — допытывалась соседка. Я поняла, что просто так она от роли хранителя соседской квартиры не откажется. — То есть теперь сюда может зайти любой из друзей Инессы и я должна буду радостно пустить его в чужой дом? — допытывалась Клара Николаевна. — Вам не кажется, что это не совсем правильно? — Есть подозрения, что Борис Семенович незадолго до смерти контактировал с одним человеком. В квартире могут быть обнаружены его следы, — ответила я. — Какие-то принадлежавшие ему вещи, может быть. — С кем он контактировал? — растерялась Клара Николаевна. То ли она в самом деле не понимала, о чем идет речь, то ли попросту не хотела отдавать нам ключи. — К нему приходила медсестра по имени Марина, она была его сиделкой, — пояснил Андрей. — И нам без вас никак не справиться. Следствие попросту зайдет в тупик. Соседка Игнатьева замолчала, но ненадолго. — Ладно, — решилась она. — Если все так серьезно… — Пустите нас в соседнюю квартиру? — снова подал голос Андрей и посмотрел на меня в поисках поддержки. Я взглянула на Клару Николаевну. Она молча повернулась и исчезла в глубине коридора. Появилась перед нами уже со знакомой связкой ключей в руке. — Пошли, — просто сказала она и заперла свою входную дверь. — Марина какая-то… * * * Андрей подкатывал к Кларе Николаевне изо всех сил. Старался успокоить, настроить на доброжелательный лад, снять скованность, возникшую между ними. Рот у него не закрывался. Он рассказывал Кларе Николаевне случаи из собственного детства, и это заметно усыпляло ее подозрительность. Я тоже погрела уши — язык у моего нового знакомого был отлично подвешен, и для своего повествования он подбирал очень удачные выражения. — Отец мой любил вспоминать, как они в Дрезден с дядей Борей мотались. Сели не на тот поезд, заехали в какие-то германские земли, где нога человека ступает только по праздникам. Представьте себе: середина восьмидесятых годов прошлого века, двое русских, ночь, вокруг лес, ни одного огня, а следующий поезд, который должен отвезти их обратно в Берлин, будет только утром. Смотрят — идет по пустому перрону какой-то мужик с фонарем в руке. Они подобрались, ведь можно ожидать все, что угодно. Это был станционный смотритель. Увидел их, вник в ситуацию и пригласил к себе в каморку. Всю ночь троица угощалась хозяйским шнапсом и капустой с сосисками. Папаша мой научил его петь «Ой, мороз, мороз». Борис Семенович подарил свои перчатки. На память! А еще дядя Боря выяснил, что во время Великой Отечественной этот смотритель был ранен на Волге. И вот на этом моменте я всегда просил отца прервать свой рассказ, хотя и знал, что последует дальше. А вы угадаете? Думаете, они стали выяснять отношения? Клара Николаевна молчала. Я тоже ждала продолжения. — Не стали они. Помянули всех, кто остался на поле боя, и принялись дальше квасить. В общем, к утру на столе не осталось ни шнапса, ни капусты. Но немец сообразил на завтрак горячий крепкий кофе и яичницу с фасолью. Вот такие отношения я называю мерилом уважения, человечности и понимания. Несмотря ни на что. Я думала, он закончил. Нас ждала работа. Но не тут-то было. Кузнецов еще не все сказал. — А утром в наше посольство явились два сотрудника, которые очень старательно прятались от людей — услышь кто-то от них запах перегара, то все, ауфвидерзейн, дорогие. Но вид при этом они сохранили весьма товарный, родину не посрамили, — подмигнул Кларе Николаевне Кузнецов. — На глаза никому из «старших» не попались. Повезло. В тот день консул наш отъехал по делам. Отец и дядя Боря, кстати, в разные периоды своей жизни неоднократно путались в маршрутах. То не в тот аэропорт кто-то из них приедет, то машина повезет в другую сторону. Прямо вот фишка у них была. Я слушал и думал: весело жили… Все это время я и Клара Николаевна ходили за Андреем, словно пришитые. Он выразил желание осмотреть квартиру Бориса Игнатьевича без моей помощи. Так, считал он, у нас будет больше шансов найти что-то, что Игнатьеву не принадлежит. — Просто если работают двое, то притупляется внимание, — объяснил он. — А соседку мы, наверное, клонируем? — спросила я. — Одна Клара Николаевна будет ходить за тобой, а другая мне поможет.