— Не то, чтобы я возражал, конечно, — с намеком отозвался темный и выразительно куснул меня за грудь прямо через ткань глухого платья. А когда от чувствительной вершины разбежались искры по телу, интимно шепнул мне на ухо: — Хотя то, что меня держат за идиота — самолюбию не льстит! — Что вы, вериалис, я и цели себе такой не ставила — льстить вашему самолюбию, — снисходительно парировала я, прекрасно понимая, что могу себе это позволить: раз уж за предыдущие художества не обезглавили — за колкость и подавно ничего не сделают. Да и не колкость это, а так… Слабая попытка отыграться за досадное поражение. Позволив себе легкую понимающую улыбку, темный протянул мне руку, помогая встать. Деликатно отвернулся, позволяя привести себя в порядок. Я с тоской бросила быстрый взгляд вокруг — и не нашла ничего, что можно было бы обрушить на этот возмутительно самоуверенный затылок. Блокирующий браслет разве что? Широкий, увесистый — он вполне сгодился бы на роль орудия мести и спасения, но, увы, не было у меня никакой уверенности, что из столь неудобного положения я с первого удара оглушу противника. А темный вряд ли будет настолько любезен, чтобы дать мне вторую попытку. Да и в принципе... нападать на Тень одного из темноэльфийских Домов, мага и наверняка опытного воина, не будучи воином самой и без магических сил — идея не из лучших. Отогнав прочь лишние мысли, как агрессивные, так и упаднические, я быстро и тщательно устранила беспорядок в одежде, застегивая, завязывая и подтягивая всё, что темный неизвестно когда успел расстегнуть, развязать и стянуть. Нет. Стало очевидно, что прямо сейчас я блокировку не обойду. А значит, ход за темным. — Лирелей, мы с вами не очень удачно начали наше знакомство. Давайте попробуем заново, — предложил он, сопроводив меня к столу и устроившись напротив. — Ваше имя мне известно, а вот я не представился. Позвольте мне исправить эту оплошность: Мэлрис эль-Алиэто из дома Алиэто. Можете звать меня Мэл. Потрясающе, Даркнайт Ирондель Янтарная. Ты наконец-то узнала имя мужчины, с которым дважды разделила постель — да и то, не изъяви он добрую волю, ты бы так и не удосужилась поинтересоваться. Родители тобой гордились бы. Особенно отец… И мама тоже. ...эльфийский этикет — прекрасен. Вдвойне прекрасен он своей информативностью. Возьмем, к примеру, гномов, раз уж мы находимся в одном из их миров. У гномов, как и у большинства разумных рас, известных нам, два пола — мужской и женский. На эти два пола приходится около двух десятков обращений, в которых учитывается собственно пол собеседника, его социальный, матримониальный и профессиональный статусы, а также происхождение и раса. И это только то, что используется при общении с иными разумными, внутри собственной расы критериев и нюансов, определяющих обращение к собеседнику, куда больше — как и самих обращений. Теперь вернемся к эльфам. У эльфов тоже существует два пола — мужской и женский. На два пола у эльфов существует ровно четыре варианта обращения. Три из них отражают статус собеседника относительно говорящего: выше, ниже или же собеседники равны по положению. Четвертый пренебрежительно используется при общении с разумными иных рас, потому что любой инородец — по умолчанию, ниже любого эльфа по статусу. Всё. Такие мелочи, как, например, пол собеседника или тонкости его иерархического положения полностью игнорируются этикетом обращений. Иногда я задавалась вопросом, как эльфы сами умудряются не путаться, и четко определять с одного взгляда вериалис перед ними, эраро или ренсали… А если говорить конкретно о моей ситуации, то, что сообщает мне о собеседнике его имя? Ничего. Кроме того, пожалуй, что теперь я знаю, как обращаться к нему в постели! ...вернее, как мне следовало к нему обращаться. Более никаких сведений я из этой бесценной информации не почерпнула. “Мэлрис” — личное имя; “эль” — происходит из темноэльфийского дома, у светлых домов используется “аль”; “Алиэто” — тот самый темноэльфийский дом, но связан с ним темный может быть десятком способов: кровным родством различной степени дальности, вассальной присягой, магической клятвой или же клятвой личной… И абсолютно любой из этих способов дает ему право называться “эль-Алиэто”. Единственное, что дает более-менее твердую информацию — “из дома Алиэто”. Эта часть означает, что он не только происходит из Алиэто, но и состоит на службе у этого дома. О, да, дивные никогда не лгут. Но каких же вершин они достигли в несообщении правды! Потому что всё это, кроме личного имени (вполне востребованного, к слову, среди темных), было известно мне и раньше. О-бо-жа-ю эльфов. Просто обожаю. Эти мысли пронеслись в голове быстрыми ласточками, пока вслух я нанизывала на воздух все предписанные в такой ситуации слова. — Скажи, Ирондель, — начал темный, и я подобралась. Ого! По имени! Без обращения “лирелей”, указывающего на мой неполноценный в глазах эльфа статус! Да еще и на “ты” — что и вовсе напрямую свидетельствует, что меня признали достойной эльфийского этикета обращений. Невиданная честь, я прониклась. И напряглась. — Что ты хотела найти в сокровищнице? Я промолчала. Врать всё равно бесполезно, а правда слишком дорого обойдется единственному близкому мне разумному существу. — Это как-то связано с тем, что твоя сестра, Таура Роше, княжна Янтарная, осуждена императором за участие в заговоре и отправлена в ссылку в мир Пьющего Камня? Вопрос упал в молчание, как тяжелый камень. Следовало ожидать, что они всё узнают. Я только надеялась, что это произойдет гораздо позже. — Она больше не княжна Янтарная, — нейтрально отозвалась я, разглядывая каменную стену кабинета. — Если говорить с точки зрения закона — она больше и не твоя сестра. Да. Не княжна, не сестра, не дочь... Таура Огненная, первая наследница владетельного князя Янтарного, первый маг и первая красавица Янтарного мира — а также всего Самоцветного Ожерелья — перестала быть собой тогда же, когда и я. Всё рухнуло в один миг, и императорской милостью, отсекающей нас от крови и имени изменника, нарушившего вассальную клятву, она стала Таурой Роше, безродной уроженкой мира Ор-Шао с окраины Империи. Люди императора, верставшие нам новые личности, не утруждали себя, и приписали ее к тому миру, где Тау находилась в момент нашей семейной трагедии. Так Ор-Шао, мир степей и орков, где выпускница одной из лучших боевых академий Миров проходила преддипломную практику, стал ее новой родиной. Со мной поступили так же — и императорской волей я во всех документах стала дочерью мира Джиоврил: исконные имперские земли, коренные человеческие миры. И поэтому я надеялась, что нас с Тау свяжут не скоро. И что до тех пор я успею вытащить свою сестру из беды. Я полюбовалась браслетом-блокатором на правой руке. Вытащила. Молодец. Осознания, что я сама в беде, всё еще не было. Чего бы ни хотел от меня темный — он предпочитал добиваться этого миром, танцуя вокруг меня свои странные танцы, а значит — мы еще поглядим, кто кого перетанцует. Зачем-то же он поддался, хоть и сразу разгадал мой план с поцелуем. Я сомневаюсь, что мое тело в первый раз произвело на высокородного столь неизгладимое впечатление, что он просто не устоял. Глупо, у него таких шпионок было… ...а другие еще поди и настоящие, а значит, опытные... — Итак, Ирондель Даркнайт, что ты искала в сокровищнице Алиэто-оф-Ксадель? Я шевельнула бровями, давая понять, что он может сам выбрать любой устраивающий его ответ — я нисколько его не ограничиваю. Настроение было меланхоличным, под стать серому дождю Восьмого мира, очередная неудача в цепи провалов последнего времени повергла меня в грусть, печаль и уныние, и я не желала ни общения, ни бесед. Ни, тем более, допросов. — Впрочем, это даже не самый интересный вопрос. Куда любопытнее другой: как ты ее нашла? Масляные светильники по стенам чуть потрескивали и едва ощутимо коптили, но давали уютный желтый свет. Интересно, их здесь используют вместо привычных магических ламп ради экономии или для атмосферы? — Ирондель, — укоризненно напомнил о себе темный (с прозеленью) эльф. — Мэлрис, что вам от меня нужно? Теперь уже собеседник предпочел сделать вид, что не услышал вопроса: — По правилам темноэльфийской речи, к единственному собеседнику не следует обращаться во множественном числе, Ирондель. Правильно спрашивать “что тебе нужно?”. Нового он мне не сообщил ничего: за месяцы службы в доме Алиэто хочешь-не хочешь, а научишься разбираться в подобных деталях. — Нет, — отозвалась я, — Правильно спрашивать — “вам”. Ты не смог бы скрыть от других ни попытку моего проникновения в сокровищницу, ни, тем более, мой побег из замка. И первого, и второго с избытком хватило бы для смертного приговора. И раз уж ты до сих пор не привел его в исполнение, значит, уверен, что тебе за это ничего не будет. Я положила руки на покрытую скатертью столешницу, переплела в замок пальцы, и повторила, прямо и твердо глядя в глубокие зеленые глаза: — Что вам от меня нужно? Темный тоже откинул прежний, расслабленно-покровительственный тон: