— Обязательно, сын. Только сначала сделаю то, что давно должен был сделать. Даниэль темной молнией, с нечеловеческой скоростью, обрушивался ударами на Небесного, который продолжал стоять на одном месте и отражать удары своим мечом. Его лицо было сосредоточенным, а острый взгляд следил за движениями темного Бога. Он не спешил нападать. Надеялся, что Даниэль остановится? Или ждал подходящий момент, чтобы нанести удар? — Ты знаешь, что ничего не сможешь сделать мне, сын. Я ведь слышал все, что ты говорил этим людям. Так же, как ты создал их, я создал тебя и Элию. Поэтому не трать силы понапрасну. Здесь ты уже закончил. И ты снова перешел грань. — Элия наивная дура, а ты слепой старик! Этот мир сгинет через пару сотен лет, если ты не оставишь меня в покое и не дашь довести дело до конца! — Мир погибал последние сто лет именно из-за твоих решений, из-за твоей мании величия. Пора это прекратить. Руки Даниэля удлинились и стали похожи на сгустки вязкой черноты. Клинок Небесного и руки-клинки Даниэля схлестнулись. — Ты знаешь, что не можешь ранить меня, — устало вздохнул Небесный. — Уверен? — губы Даниэля скривились в презрительной смешке. — Ты слишком долго спал. Даниэль с усилием подался вперед. Его глаза горели непоколебимостью и безумием. Сталь заскрежетала с оглушительным звуком, темные клинки оттеснили золотой меч. Небесный ушел в сторону, а его усилие отдалось в груди девушки неприятным жжением. На языке проступил металлический привкус, она пошатнулась и схватилась за каплю Монолита на своей шее, как за спасательный круг, восстанавливая равновесие. Если раньше она не чувствовала шевеление магической силы внутри себя совсем, то сейчас это было похоже на бушующий шторм, на раскаты грома, на водопад, разбивающийся о скалы. Каждое движение Небесного Бога в этом мире — мире людей — стоило ей магических сил. И они стремительно утекали из нее. Времени было мало. А битва только начиналась. Волшебники были вынуждены разбегаться в стороны, потому что теперь очевидный с самого начала факт лишь подтвердился. Человеку не под силу одолеть Бога. Даниэль решительно наступал, делая неуловимые для человеческого глаза пасы клинками. Земля под его ногами чернела, и эта темнота расползалась все дальше, убивая все, чего коснется. Трава чернела на глазах. Ноги волшебников, не успевших среагировать, высыхали и рассыпались на ветру. Их крики проглатывала ночь. Небесный Бог сосредоточенно защищался, лишь изредка переходя в наступление. И с каждым новым отраженным ударом Летте становилось все сложнее стоять на ногах. Если бы не Лиам, поддерживающий ее сзади за спину, она бы уже давно упала. — Ты должен остановиться, сын, — отразив удар, пробасил Небесный. — Никогда. Даниэль сделала рывок вперед. Небесный уже приготовился принять удар — он был слишком очевиден. Но силуэт Даниэля вдруг растворился в темноте ночи, чтобы спустя мгновение появиться у него за спиной. Один клинок вонзился ему аккурат меж ребер, второй пронзил шею. Летта вскрикнула, хватаясь за горло. Ей не хватало воздуха. Первой мыслью было — это конец. Небесный Бог побежден. Но не успела мысль зародиться в ее подсознании, как все резко переменилось. Тело Небесного засияло золотыми искрами и рассыпалось, озаряя темную ночь ослепительным светом. Искры, не успев разлететься, собрались воедино чуть в стороне. Небесный снова стоял перед ними целый и невредимый. — Давай, милая, ты можешь, — шептал ей в макушку Лиам, но она его уже не слышала. Весь мир закружился у нее перед глазами. И дело было не в стремительно покидающей ее тело магии. Он закружился для каждого. Небо падало на землю. Звезды отрывались от небосвода и стремительными метеорами летели на землю, расчерчивая черноту золотыми нитями. А из земли поднималась удушающая тень. Она поглощала пространство вокруг, чтобы схлестнуться в схватке с небесными светилами. Отовсюду слышался ужасающий гул, заставляющий кровь стынуть в жилах. Кто-то отчаянно кричал, но увидеть что-то в этой темноте было невозможно. Звезды столкнулись с мраком, все смешалось и закружилось вокруг. Больше не было Богов и волшебников. Не было обрыва и бескрайнего горизонта за ним. Не было неба или земли. Остались только чувства, обостренные до предела. Летте не нужно было видеть битву, которая не прекращалась ни на миг, чтобы ее ощущать. И вот, в какой-то момент, она поняла, что тьма больше не тянется по ее ногам, не путается в волосах. Теперь она падает на нее сверху, а у нее под ногами золотые огни хаотично летят вверх. А когда они столкнулись, мир на мгновение перестал существовать. Ее ослепило, и она зажмурилась, кажется, на мгновение — или на целую вечность — теряя сознание. А когда снова открыла их — все стало, как и прежде. Звезды снова безучастно взирали с неба на то, как Небесный Бог вытянул в руке меч, острие которого уперлось тяжело дышащему Даниэлю в грудь. — Ты проиграл. Довольно, — земля завибрировала от голоса Небесного, который теперь звучал, казалось, из каждого уголка пространства. — Глупый… старик… — прохрипел Даниэль, опасно оскалившись. Его обессиленное тело вдруг напряглось, находя в себе новые силы. — Надо было убить меня, пока была возможность. Стряхнув с груди острие меча, Даниэль метнулся в сторону и обогнул Небесного, стремительной тенью разрезая воздух, найдя себе новую цель. Целясь темными клинками прямо в сердце Летты. Темные глаза, пылающие ненавистью, приковали ее к земле. Она повиновалась его воле, понимая, что не может пошевелиться. В ней совсем не осталось сил. В сознание ее держало одно лишь чудо и руки Лиама на спине. Темное острие приближалось. — Не смей! Она выкрикнула это еще до того, как Лиам выскочил вперед и закрыл ее своим телом. Конечно, он не послушался, выставив опорную ногу вперед и скрестив руки перед лицом. Планировал ли он это или нет, но это спасло ему жизнь. Темные клинки вошли в его предплечья насквозь, остановившись в паре сантиметров от его лица. Послышался звук рвущейся плоти и раздробленных костей. Лиам с силой сжал зубы, с ненавистью смотря на разгневанного Бога. — Сдохни… уже… — просипел Лиам, пытаясь оттеснить его назад всем телом. Раздался выстрел. А за ним еще один, и еще, и еще. Нео надвигался на Бога сбоку, с решительным видом выпуская в него всю обойму своего револьвера. Четыре пули попали Даниэлю в плечо, отбрасывая его в сторону. Нео встал рядом с Лиамом, закрывая собой Летту, когда сразу и Морган, и Эйр, и Виолетта атаковали Бога, заставляя его отступить еще дальше. Даниэль снова бросился на них, намереваясь добраться до Небесной Проводницы сквозь мешающие ему тела. Тогда уже сам Небесный преградил ему дорогу, атаковав мечом, оттесняя его еще дальше. А тем временем перед Леттой выстроилась целая армия волшебников, готовых закрыть ее собой, но не позволить Даниэлю добраться до нее. Но она уже не осознавала этого, медленно теряя сознание. — Все кончено, сын, — Небесный толкнул Даниэля тупым концом меча в грудь, повалив его на землю. — Но взгляни. Разве не этого ты хотел? Эти люди сотворили невозможное. Неужели ты не видишь? — Они слабы, — сквозь зубы процедил Даниэль, без сил растянувшись на земле. — Давай. Прикончи меня. Но знай, старик, что я вернусь. И я снова найду способ избавиться от тебя. Я не успокоюсь, пока не доведу дело до конца, и ты это знаешь. — Конечно, ты вернешься, — с грустью в голосе подтвердил Небесный. — Но на этот раз все будет по-другому, сын. Ты и Элия… На этот раз я не пущу все на самотек. Я позабочусь о том, чтобы вы начали все с чистого листа. Ты больше никогда не вспомнишь о своих прошлых жизнях. Забудешь о боли, которую однажды принесли тебе люди. Довольно жить прошлым. Когда-то давно ты позабыл, для чего я создал вас. Пришло время напомнить. Двуручный меч на секунду завис в воздухе. На лице Небесного Бога промелькнуло сожаление, тут же сменившееся решительностью. И опустился на тело Темного Бога. — Все кончено, — прошептала Летта, чувствуя, как мир кружится у нее перед глазами. Теперь она точно отдала все, до последней капли. — Отдыхай, Проводница, — пробасил Небесный, роняя на землю меч и наблюдая за тем, как падающую Летту подхватывает на руки Нео. — У нас впереди еще много работы. Его тело начало таять, рассыпаясь маленькими золотыми искрами. Ветер уносил их вверх, обратно к звездам. А где-то, на другом конце континента, в покосившемся от старости доме, раздался детский плач. — Это мальчик, — улыбнулась знахарка, уложив кричащего малыша на грудь матери, вымотанной после родов. А она, слабо улыбнувшись, бережно положила ладонь на спину сыну и, в первый и последний раз взглянув на него, умерла. Эпилог Выстрел. Теплый летний ветер подхватил запах свежей крови и мазнул им ее по горящим щекам. Она вздрогнула и заметалась в кровати, разрываясь между сном и потребностью скрыться, спрятаться, сбежать. Выжить. Еще один выстрел — на этот раз совсем близко. Она вскочила с кровати, босыми ногами ощутив холод деревянного пола. Ночная рубашка промокла насквозь и прилипла к спине. Осознание реальности приходило к ней медленно, нехотя. Глаза уже видели очертания собственной комнаты, залитой теплым летним светом, но мозг все еще недоверчиво озирался по сторонам, в поисках опасности. Летта уже сбилась со счета таких пробуждений. Это стало обыденностью для нее после всего, что произошло. Привычно стерев с лица испарину, она поднялась на ноги и подошла к окну. Всего лишь дети играли в мяч у нее под окном. Один из них неудачно упал и ободрал себе коленку, теперь важно восседая на брусчатке и принимая экстренную помощь от товарищей. Всего лишь дети… Наскоро умывшись в ванной, она надела чистые джинсовые шорты и белую блузку. На поясе привычно расположился кнут. Без него она больше из дома не выходила. А на пальце — кольцо с маленькой звездой, заключенной в прозрачном камне. Ее связь с Небесным Богом. Бывали дни, когда она чувствовала от него призывное тепло. Это означало, что Богу требовалось попасть в мир людей. Тогда она позволяла ему это, по крупицам делясь своей магической силой. Чаще всего он даже не показывался ей, но она точно знала — проход открыт. Выбравшись на улицу, она уклонилась от летящего в нее мяча и, под улюлюканье детей, свернула на центральную улицу лагеря Песчаных. Август подходил к концу, и в воздухе уже чувствовался запах сырости приближающейся осени. Хло с рукой у сердца клялась ей, что в это время года зеленые листья на деревьях окрашиваются в яркие цвета, и все это похоже на сказку до тех пор, пока не опадает на землю. Летта ей не верила. Наверняка, подруга просто решила отвлечь ее от мрачных мыслей, выдумывая небылицы. Возможно, это сработало бы с ее учениками, но уж точно не с Леттой. А Нео с Лиамом, подслушавшие их разговор, лишь многозначительно переглянулись друг с другом, еще больше разозлив этим Летту. Тем утром она заскочила в паб только для того, чтобы уточнить у Виолетты, который сейчас час. Сегодня здесь было необычайно пусто. Лагерь вообще опустел после того, как волшебники, искавшие у них укрытия, вернулись к себе домой. Конечно, за исключением тех, кто решил присоединиться к ним. В основном это были те, кому возвращаться было попросту некуда. И одной из таких волшебников стала малышка Веста, что оказалось, как никогда кстати, учитывая востребованность ее магии. Конечно, Лекса стояла за нее горой и следила за тем, чтобы та не перетруждалась. Но Веста оказалась на редкость трудолюбивой и весьма настойчивой. Даже многострадальное ребро Летты, наконец, перестало беспокоить после ее вмешательства. Она застала зевающую Виолетту за стойкой бара. Ее единственными посетителями был старик Первый, сидящий на полу у погасшего камина. И Морган, лениво устроившийся на стуле к нему лицом с чашкой в руке, второй подпирающей голову. И без того светлые волосы Моргана стали пепельно-белыми и теперь походили на волосы его деда. Но, в целом, он выглядел хорошо — на лице ни одной морщинки. Поговаривали, что и тут не обошлось без помощи малышки Весты. За все то время, что Летта говорила с Виолеттой, они оба не проронили ни слова. Но Летта все равно невольно залюбовалась ими, выходя наружу. Они выглядели так спокойно и гармонично. Порой никакие слова и не нужны вовсе. Достаточно просто быть рядом. Хорошо, что Морган понял это как раз вовремя. К слову, поначалу многие опасались, что бывший предводитель вернулся, чтобы снова занять свое место. Что он снова что-то задумал. Но этого так и не произошло. Когда все вернулись в лагерь, он молча помог добраться раненным, а после просто надолго исчез в своем старом доме, заперев дверь. И теперь старался крайне редко появляться на людях. Но Летта верила, что это временно. Она давно его простила. Простят и остальные. Каждый имеет право на ошибку. Выскочив из бара, Летта ускорила шаг. Если верить Виолетте, она уже сильно опаздывала. Зато теперь было ясно, почему на улицах лагеря так пусто.