Лагерь привычно загорелся неоном, в котором теперь не было особого смысла. Разве что для освещения, и то обычные лампочки, наверное, были бы гораздо эффективнее. Но этот мир был бы уже не тем, сними люди запутанные нити со своих домов. Нео был для нее, как спокойное летнее утро, запутавшееся в белых простынях. Как одинокая полная луна на темном небе, когда на него еще не вернулись звезды. Как махровое одеяло в ночную прохладу. Как размеренный шум прибоя в безветренную погоду. Лиам был для нее прохладным вечерним порывистым ветром, подхватывающим распущенные волосы. Как нырок в ледяную воду после летнего зноя. Он был ее приятной болью, которую хотелось испытать снова и снова. Он был раскатом грома под кожей. Встряхнув головой и стянув с волос резинку, распуская их, она зашагала вперед. Войдя в чуть опустевший поздним вечером паб, она искала его глаза. А нашла то, чего ожидала меньше всего, как и Виолетта, уже поглядывающая в сторону камина, ехидно улыбаясь. Расположившись в самом углу, подальше от остальных, Рик беззастенчиво прижимал к себе Хло. Они самозабвенно и отчаянно целовались. Летта поймала взгляд Виолетты а-ля «я это всегда знала» и глупо захихикала. Она была рада за них. И еще вон за ту парочку незнакомцев, целующихся прямо за барной стойкой. И даже за сорванца Кристиана — сына завсегдатая паба — поглаживающего руку девчушки из соседнего лагеря с озорными длинными хвостиками. — У нас завелся кто-то, колдующий любовь? — усевшись за барную стойку, Летта с улыбкой приняла у Виолетты тарелку с тостами. — Я таких не встречала, — промурлыкала девушка, хитро прищуриваясь. — Но о причине все-таки догадываюсь. Летта вопросительно приподняла брови, впиваясь зубами в успевший затвердеть хлеб. Кажется, она не ела уже целую вечность. — В предстоящей войне есть и свои плюсы, — пожала плечами официантка, облокачиваясь локтями на столешницу. — Есть вероятность, что если умолчишь о своих чувствах сейчас, то потом говорить о них будет уже некому. Летта поморщилась, вытирая уголок губ от крошек. — Не самая романтичная причина, — она попыталась сказать это с полунабитым ртом, отчего они обе тихонько захихикали. — Ты бы поменьше читала книжки Хло, — закатила глаза Виолетта. — А я вот рада. Хоть что-то хорошее. А то мне уже надоело врать Хло, что все свободные столики забронированы и подсаживать ее к Рику. Летта удивленно округлила глаза и беззлобно рассмеялась. — А ты коварна, Виолетта! Надо бы быть с тобой поосторожней. — И правильно, потому что ты следующая, милочка. — Да? — Летта опустила взгляд на крошки, оставленные на столе, и начала неосознанно собирать их в одну кучку. — И кого же ты выбрала для меня? Виолетта загадочно улыбнулась и игриво вздернула нос. — А то сама не знаешь, — фыркнула она и резко смахнула тряпкой крошки, слегка ударив при этом Летту по пальцам. Летта подняла на нее свой измученный этим тягучим, как резина, днем взгляд. И не знала, что ей сказать. А Виолетта вцепилась в нее непривычно серьезным, с долей сострадания, взглядом и ждала. Ей ничего не осталось, как выдохнуть: — Все так сложно. — Все так просто, Летта! Виолетта мягко улыбнулась, покачав головой. А потом по-матерински нежно потрепала ее по макушке и умчалась прочь, к магам, что уже давно пытались привлечь ее внимание. Летта досадливо отодвинула тарелку с тостами, понимая, что эта беспардонная нахалка права. Весь этот день она лишь оттягивала тот момент, когда поставит во всем этом жирную точку. Она снова и снова убеждала себя, что должна подумать, хотя на самом деле… Она знала ответ еще утром, когда стояла у открытого окна с чашкой горячего чая. Весь этот треклятый день она пыталась найти логику в своих дурацких чувствах. Но правда в том, что любовь не поддается логике. Ты можешь сколько угодно раз ставить мысленные галочки в пользу то одного, то другого. А любовь в итоге отберет у тебя этот глупый список и вышвырнет на помойку. Потому что она уже давно все решила сама. Любовь — это бесконтрольные необузданные чувства, непохожие ни на что, с чем ты сталкивался раньше. И эта штука ужасно противоречива. Тебя может разрывать от счастья, и в тоже время скручивать от необъяснимой боли. Летта не просила этого. Но вот чувство уже есть, оно поселяется в груди, как смертельный вирус, и будет убивать тебя до тех пор, пока ты не дашь ему то, от чего буквально сходишь с ума. Или пока оно не сожрет себя само за ненадобностью. Она вскочила на ноги и обвела решительным взглядом паб. Его здесь не было. Тогда она пробралась меж плотно расставленных столиков и остановила Кристину, уносящую на подносе грязные тарелки. — Привет, Летта, — Кристина добродушно улыбнулась, как и всегда, смотря на нее своими огромными, светлыми, добрыми глазами. — Ты хорошо себя чувствуешь? Слышала, что ты опять была на задании… — Все хорошо, — Летта вымученно улыбнулась ей. Меньше всего сейчас ей хотелось продолжать этот разговор. У ее решимости был срок годности. — Слушай, ты не знаешь, где Нео? Кристина была удивлена ее возбужденным состоянием, но быстро взяла себя в руки, медленно кивая. — Знаю. Он сегодня на ночном дежурстве. Кажется, где-то в районе Ночлега. Или у леса… Я точно не помню. — Спасибо, — Летта постаралась улыбнуться ей, и тут же направилась к выходу из паба. Если Нео на дежурстве, значит она не сможет поговорить с ним до утра, потому что покидать лагерь сейчас без особой необходимости было запрещено — слишком опасно. Что ж, значит, сначала Лиам… Уже на выходе она прихватила с собой полную бутылку виски, которая предназначалась для новоприбывших гостей. Сейчас ей она была нужнее. Она не была уверена, что застанет Лиама дома, но уже через десять минут стояла перед его комнатой и тяжело дышала. Рука, сжатая в кулак, уже давно была занесена над дверью. Но сделать следующий шаг — просто постучать — оказалось непосильной задачей. Что она должна ему сказать? Как начать разговор? Стоит ли долго объясняться, или просто выпалить все, как на духу, и убежать? Дверь открылась перед ней, а она так и осталась стоять с занесенным кулаком и с бутылкой виски, прижатой к груди. Судя по тому, как дрогнул уголок рта Лиама, представшего перед ней в одних пижамных штанах и с лохматой головой, выглядела она так же неловко, как и ощущала. — Ты своим сопением и мертвого поднимешь, куколка, — проворчал он, расслабленно облокачиваясь плечом о дверной косяк. Его заспанный взгляд скользнул по ее лицу, по нелепой позе, а потом остановился на бутылке виски. Тогда его брови удивленно поползли вверх. — Только не говори, что умудрилась напиться до такой степени, что перепутала двери? — Нет, — Летта изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал. А еще она старалась не пялиться на его рельефный живот и твердую грудь. Опустив, наконец, кулак, она вцепилась двумя руками в бутылку и протянула ее перед собой. — Я подумала, что ты соскучился по этому, пока был у демонов. Как же глупо она себя чувствовала! Особенно, когда его губы расплылись в мягкой усмешке. Да он же смеялся над ней, не отрывая цепкого взгляда от ее лица! А когда она подумала, что провалиться сквозь землю не так уж и плохо, он вдруг очень хрипло и тихо рассмеялся, делая к ней пол шага. — Соскучился, — подтвердил он, принимая виски у нее из рук. А после наклонился и поставил его на пол со стороны коридора. — Только не по этому. Выпрямившись, он взял ее за руку, переплетая их пальцы, и дернул на себя. Шаг — и вот она уже у него в комнате. А он закрывает за ней дверь, невольно прижимая ее к ней широкой грудью. Она задохнулась и мгновенно сошла с ума, но только до тех пор, пока он не отстранился, выпуская ее пальцы и заходя вглубь комнаты. Тогда она смогла немного унять сумасшедший трепет в груди. Он стоял к ней спиной, нашаривая в полумраке комнаты белую футболку, оставленную на кровати. Его плечо было перебинтовано, на теле виднелись многочисленные ушибы и порезы, поэтому футболку он натягивал на себя с болезненным стоном. Она стояла у двери, и никак не могла начать. Она молча наблюдала за тем, как он подошел к окну и открыл его, впуская свежий воздух. Как сел на подоконник и достал из кармана штанов пачку сигарет. А после поднял на нее вопросительный взгляд. — Ты не против, если я закурю? Летта покачала головой, пытаясь вспомнить, с каких это пор ему требуется ее разрешение, и он чиркнул спичками. Запахло горьким ментолом, и это будто бы помогло ей прийти в чувства. Красная от смущения, она шагнула вперед и присела на краешек его кровати. Лиам наблюдал за ней с легким прищуром, глубоко затягиваясь. Да, ей не нравилась эта его вредная привычка. Но она никогда не стала бы отрицать, что ему это ужасно шло. И, наконец, она решилась. Набрала в грудь побольше воздуха, собрала разбегающиеся слова вместе и… — Лиам… — Я тут кое-что услышал, — перебил он, снова глубоко затягиваясь. — Что ты услышал? Надо было поговорить с ним днем, где-нибудь в пабе. Потому что эта полутьма сводила ее с ума. Потому что его тихий, с легкой хрипотцой голос, сводил ее с ума. Потому что его внимательный, пристальный взгляд сводил ее с ума. — Нео решил поставить меня в известность, что не один я положил глаз на нашу маленькую неугомонную соседку, — он горько усмехнулся, отворачиваясь к окну. — Вот блин, думаю. Опять что ли драться? Рука-то еще не поднимается. А этот засранец вроде бы уже оклемался… Не знаю, честно говоря, я растерялся. Еще ни разу не попадал в такие отстойные ситуации. — Лиам… Он словно не слышал ее. — Оказалось, что все гораздо проще, — Лиам затянулся в последний раз и заставил дымящийся бычок превратиться в кусочек льда, бросая его в пепельницу. — Нео объяснил, что мы не должны давить на тебя, и дать время подумать. Выбрать самой. Такой уговор. Было такое? — Да, — это все, что она смогла сказать. Она понимала, как он чувствовал себя сейчас. Но и неправой себя не считала. Это было, пожалуй, одно из немногих ее решений, о которых она ни разу не пожалела. Так было честно. А Лиам тем временем спрыгнул с подоконника и подошел к ней, присев на кровать рядом. Матрас прогнулся, и в нос ударил запах улицы и сигарет, который он принес с собой. Он молча хмыкнул каким-то своим мыслям. Он молчал, но внутри будто вел напряженный разговор, в который она не хотела вмешиваться. Она просто наблюдала за его лицом, повернутым в профиль. Было ощущение, что она видела его в самый первый раз. С него будто слетела вся напускная шелуха, и теперь перед ней сидел съедаемый одиночеством, пропитанный сомнениями и переживаниями, молодой, влюбленный по уши парень. Он больше не казался наглым и самоуверенным. Он был растерян. Он проиграл в своей же игре, и теперь не знал, что с этим делать. Он был настоящим. Ее рука дернулась и скользнула по черным простыням, остановившись в миллиметре от его ноги. Лиам не заметил этого и запустил пальцы в нерасчесанные волосы, шумно выдыхая. А потом вдруг схватил одну ногу за колено и закинул на кровать, разворачиваясь к ней всем корпусом. Горящий взгляд пробрал до самых костей. — Лиам, послушай. — Не буду я играть в вашу игру. Тихий голос Лиама вибрировал отчаянным желанием. Он протянул руку и коснулся пальцами ее щеки, мягко скользя к волосам. Летта всхлипнула и зажмурилась, сильнее прижимаясь щекой к его грубой руке. Тогда вторая ладонь коснулась ее затылка.