Но тот не услышал его. Зато его услышали Алвиз и Вишиоло, выскочившие из двери Комнаты Планет и оказавшиеся нос к носу с главным своим врагом – ненавистным профессором Михаилом Мезинским. Их удивление не знало границ. – Это он?! Но он же умер!! А если он умер, значит, это призрак, явившийся из загробного мира!.. – Напуганные этим открытием, они боялись приблизиться к профессору. Услышав их, профессор повернул к ним голову, но был бессилен хоть как-то действовать. И тут он заметил, что гробы исчезли. – Где моя дочь Вера? И Джакомо? Куда вы их дели? – с трудом произнес он. Алвиз покачал головой, а Вишиоло почесал горб: ни тот ни другой понятия не имели ни о каких гробах и тем более о каких-то Вере и Джакомо. Когда серебряные гробы упали во двор, оба были заняты наблюдением за Дверью Каоса, а из-за громкой траурной музыки не услышали звука их падения. Но оно вызвало такое сильное сотрясение дворца, что оба не могли не полюбопытствовать, чем оно вызвано. Падение с крыши профессора было для них подарком! – Он бредит. Кого-то зовет. Наверное, совсем свихнулся после того, как превратился в призрака, – предположил горбун, сплевывая на землю. Воспользовавшись беспомощным состоянием старого алхимика, они затащили его внутрь. Профессор сделал попытку подняться, но ему это не удалось: смертельно напуганный Вишиоло поспешил прижать его к полу, не давая пошевелиться. Поправив повязку на отсутствующем глазу, он спросил дрожащим голосом: – Вы правда призрак? Вы появились здесь, чтобы убить князя? Профессор не ответил. Из последних сил он пытался нашарить руками Талдом, чтобы пристрелить пленивших его негодяев. Вишиоло заметил это и, оторвав полу своего грязного плаща, заткнул ею рот профессора, после чего с помощью Алвиза связал ему руки и ноги веревкой. Сияющий от счастья Алвиз нагнулся, чтобы поднять лежащий у его ног Талдом Этэрэи. Но едва он взял его в руки, как почувствовал сильный ожог: кожа андроида не выдержала излучаемого жезлом тепла. – Проклятая палка! – Взвыв от боли, он бросил жезл на пол. Профессор задергался и замычал, пытаясь выплюнуть кляп: мысль о том, что обладающий безмерной энергией Талдом окажется в руках слуг Каркона, вселила в него ужас. Уж он-то хорошо знал, к каким катастрофическим последствиям могло привести неосторожное обращение с жезлом! Вишиоло приковылял к Талдому и, почесывая горб, сказал: – Пусть князь разбирается с этой штукой. Он наверняка знает, как ею пользоваться. Главное, он будет счастлив, когда увидит, что мы взяли в плен его злейшего врага! Тем временем Каркон, обнаружив, что профессор исчез, крайне удивился. Он обвел глазами крышу и двор: профессора нигде не было видно. «Старый дурак, куда ты подевался?» – подумал он и тут же получил сильный удар. Крылатый Лев налетел на него всей своей мощью. Каркон потерял равновесие. Пандемон выпал у него из рук и покатился вниз по крыше. Нина и Ческо, кузнечиками спрыгнув со спины льва, направили на князя свои Талдомы, готовые поразить его. Каркон рывком вскочил на ноги и слетел с крыши подобно гигантской летучей мыши. Ческо потянулся, чтобы схватить лежащий у самого края алхимический меч Каркона, но лев, попытавшийся перехватить врага в воздухе, нечаянно задел Пандемон лапой, и тот упал на землю прямо к ногам князя. – Вы никогда его не получите! Пандемон принадлежал и будет принадлежать мне вечно! И вы еще испытаете его силу на своей шкуре! – заорал Каркон, поднимая жезл. Лев, спланировавший во двор на все четыре лапы, сложил крылья. Фьоре и мэр, зажмурившись, замерли, сидя на его спине. – Для начала сразись со мной! – прорычал лев, оскалив мощные острые клыки. Карокон начал пятиться и вдруг услышал скрип под ногами. Обведя двор взглядом, он увидел разбросанные повсюду серебряные осколки и понял, что гробы разбились. Черная Мгла помешала ему стать свидетелем катастрофы, случившейся несколькими мгновениями раньше. Тел Веры и Джакомо нигде не было. Они исчезли! Кровь ударила Каркону в голову. Отбежав подальше от наступающего на него льва, он закричал во всю глотку: – Алвиз! Вишиоло! Ко мне! Быстро! Но оба помощника не слышали его. Пыхтя от натуги, они затаскивали в клетку обездвиженного профессора Мишу. Крылатый Лев присел для прыжка, готовясь разорвать Каркона в клочья, но тут внезапно мэр открыл глаза, увидел Каркона, выпустил из рук львиную гриву и свалился на землю. Фьоре, уже прицелившаяся в князя из своего Талдома, была вынуждена броситься на помощь несчастному Людовико. Каркон, воспользовавшись заминкой, направил Пандемон на льва и поразил его сильнейшим электрическим разрядом, который парализовал мускулы зверя. Его кошачьи глаза сначала побелели, а затем пожелтели, лапы подломились, и он рухнул на землю, издав жалобный стон. В это время Нина и Ческо, цепляясь за полуразрушенные кирпичи, измазанные липкой слюной змей, охранявших стены дворца, спустились с крыши. Но, когда они появились во дворе, Каркон уже сбежал. Также не было видно ни профессора, ни тел Веры и Джакомо. Девочка Шестой Луны опустилась на колени перед серебряными осколками. – Мама… папа… дед… где вы… не оставляйте меня… – шептала она. Ческо крепко обнял ее: – Вставай!.. Наберись мужества… мы их найдем… мы их найдем живыми… – Живыми… конечно, живыми… – повторила Нина, вытирая слезы. Взявшись за руки, они подошли к лежащему на боку льву. Если бы не тяжелое дыхание и хриплые стоны, вырывающиеся из его пасти, можно было подумать, что он мертв. Нина нежно погладила зверя по голове. – Потерпи, друг, не умирай. Ты нам очень нужен, – сказал, склонившись к самому уху зверя, Ческо. Крылатый Лев чуть заметно шевельнул хвостом. – У меня нет сил пошевелиться, мое тело ничего не чувствует, – с трудом выговорил он. В нескольких метрах от льва Фьоре безуспешно пыталась привести в сознание мэра. В отчаянии девочка подняла голову к небу и воскликнула: – Ненавижу! Ненавижу Каркона! Ненавижу его проклятую Алхимию Тьмы! Ненавижу это место, где все пропахло бедой и смертью! Занятая своим, Нина не слышала криков подруги. Она двигалась по направлению к дому, доверившись судьбе и интуиции. – Они должны быть где-то здесь, в какой-нибудь вонючей комнате дворца, – бормотала девочка. – Мы все здесь перевернем и положим этому конец раз и навсегда. Мой дед и мои родители не умерли… я не могу и не хочу в это поверить… Ческо в задумчивости шагал за ней. Внезапно дверь в Изолятор распахнулась, и на пороге возникла коренастая плотная фигура. – Бириан! – бросились к нему ребята. – Тссс! – поднес палец к губам Биров. – Успокойтесь и помогите мне затащить внутрь мэра и льва. Казалось, ничто не могло поколебать душевного равновесия и решимости русского алхимика. – А мой дед… он не с тобой?.. А мои родители? – не унималась Нина. – Быстро в Изолятор! – приказал Биров девочке, уступая дорогу Додо и Рокси и помогавшим им Ческо и Фьоре. Мэр, пошатываясь, поднялся с земли самостоятельно. Увидев Бириана, он попросил: – Уважаемый Бириан, не поможете мне дойти до двери? Русский алхимик мощной рукой подхватил его и почти внес в комнату. В слабом свете двух горящих свечей были видны ее грязные, покрытые сырой плесенью стены. В комнате стоял тошнотворный запах. Повсюду валялись шприцы, разбитые деревянные ящики, мятые коробки и грязные склянки. У правой стены находилась Ванна Воскресительная, наполненная Водой Жизни, которой Каркон пользовался при лечении своих поврежденных андроидов, а также для материализации кошмаров типа Голоса Убеждения. Ванна давно стояла без дела, и густая жирная паутина почти полностью затянула ее. Биров, не зная, что за жидкая субстанция плескалась в ванне, строго наказал не приближаться к ней. – Нужно бояться всего, к чему прикасались лапы Каркона! – предупредил он, показывая на банки с красноречивыми этикетками: Сода Мыльная, Когти Кошачьи, Слюна Ядовитая, Катышки Мышиные, Моча Голубой Лани, Ветки Пережеванные… Нина нерешительно сделала несколько шагов в полумраке комнаты и принялась с интересом рассматривать склянки, где содержались странные препараты. Биров взял ее за руку и повел в глубь комнаты. То, что она увидела у дальней стены, было самым ужасным из всего, что она видела в своей недолгой жизни. Холод сковал лицо, сердце девочки Шестой Луны едва не остановилось. Закусив до крови губу, она задержала дыхание. Из груди ее вырвался крик: – Мама!!! Папа!!! Горло ее пересохло, и она не могла больше вымолвить ни слова. Ужас охватил всех присутствующих. Даже пламя свечей, казалось, потускнело. На двух топчанах из ржавого железа лежали Джакомо и Вера. Глаза их были закрыты. Лица и руки залиты кровью. В то время как родители Нины прогуливались по набережной острова Антигуа, Ли Мек Киан поразил их смертельным электрическим разрядом из своей магической перчатки, после чего запаял тела в серебряные гробы. Затем с помощью Эликонды он раскрутил над Карибским морем сокрушительный смерч, который и доставил их к Каркону. Нина стояла, прижав руки ко рту, чтобы не закричать снова. В глазницах тех самых бировских черепов, лежащих на груди ее родителей, пульсировал огонь. Вглядываясь в папу и маму, Нина надеялась разглядеть в них малейшие признаки жизни. Ческо собрался обнять ее, но Биров остановил его, прошептав: – Сейчас ей не до тебя. Ты ничего не сможешь сделать для нее. – Неужели мы не можем хоть как-то помочь ей?.. – простонала Рокси в отчаянии. Бириан знаком заставил ее замолчать. Единственным из всех, кто, казалось, отсутствовал в этой комнате, был мэр. Впав в прострацию и сжав голову руками, несчастный Людовико сидел, опершись о сырую стену. Пережитые им злоключения последних часов лишили его способности сострадать чужой боли. Наконец-то до него начал доходить грандиозный смысл всего того, что делала для Венеции эта девочка с острова Джудекки. Как реагировать на происшедшее, он не знал, поэтому молча ждал, что еще не подвластное его разуму может случиться в ближайшее время. Наверняка что-то сверхъестественное, потому что ничего другого не может произойти в компании этих безумных алхимиков.