— Так вот, — закрыв холодильник, Майлз принес мне остальные овощи и положил их в раковину под напор холодной воды. — После недели отпуска, проведённой на салатах Мисси, я заказал четыре порции острых куриных ножек и гигантский бифштекс в офис. Это были лучшие мгновения за последние годы. Мне будет тяжело без мяса. — Ты не обязан подстраиваться под вкусовые предпочтения Мисси. — Она довольно страшна в гневе. Тут я с ним соглашусь. — Тогда отмени свадьбу и найди себе девушку, которая любит мясо, — я ляпнула это наобум, сказала то, что первое пришло на ум. Не вкладывала особый смысл в данные слова. Однако в груди защемило от досады. Почему я почувствовала угнетение? Конечно же, Майлз женится на Мисси. — Если откажусь сейчас, она меня убьет меня, и никто не сумеет найти мое тело, — без веселья отшутился британец. — К тому же, я серьезно опасаюсь реакции родителей на Мисси. Они впервые увидят ее, увидят нас вместе. Само собой, я рассказывал им о ней, но ситуация разительно будет отличаться, когда они встретятся друг с другом вживую. Мы расположились за кухонным столом. Майлз приступил к нарезанию помидоров, а я хрумкала цельный огурец. — Я не понимаю, почему ты все усложняешь, — стащив с разделочной доски дольку томата, я положила ее на язык, а затем облизнула пальцы. Парень застыл с ножом в правой руке, внимательно наблюдая за моим движением. Оно ввело его в минутный ступор, но растерянно моргнул пару раз и вернулся к своему делу. — Это… довольно сложно объяснить. Наши отношения с Мисси, — понизив голос до шепота, разоткровенничался Майлз. — Неприятности в раю? — Вроде того. Мы обменялись улыбками. Раздался тихий стук по стене. Я и мой собеседник обернулись в одном направлении. — Тук-тук, — сказал папа. — Кажется, у меня намечается компания на сегодняшнюю ночную вылазку к холодильнику. — Присоединяйся, пап, — я помахала ему зеленью. — Здесь столько низкокалорийной вкуснятины. Он поморщился. — Я шпионил за твоей матерью и выяснил, что где-то на кухне существует ветчина. — Ого, — я приподняла брови. Искать ветчину, конечно, дело заманчивое, но сегодня выдался чертовски выматывающий день, поэтому, прикончив огурец, я поднялась со стула. — Ты уже уходишь? — расстроился папа. — Да, папуль, — я подошла к нему и поцеловала в щеку. — Отдыхай, дочка, — он погладил меня по спине. — Успешных вам поисков ветчины, парни, — направляясь к выходу из кухни, я отсалютовала им. — Приятных снов, Софи, — Майлз проводил меня взглядом и напоследок подарил улыбку с притягательными ямочками на щеках. Как я теперь сомкну глаза? Сумасшедший денек начался с «приятного» пробуждения. Мама вырвала меня из объятий Морфея, случайно разбив статуэтку в моей спальне. Внизу папа смотрел женский волейбол слишком громко, а Мисси уговаривала переключить на «Топ-модель по-американски». Майлз был единственным человеком, кто переживал нервное потрясение в ожидании приезда родителей, не произнося при этом ни единого звука. Я поинтересовалась о его здоровье, на что он бодро ответил: — Нет, только в висках долбит. Очевидно, британец намекал на шумных родственников. Я сочувствующе улыбнулась ему и одними губами произнесла: — Добро пожаловать. И вот случилось то, чего с таким нетерпением все ждали. Со звонком моя ненаглядная сестра соскочила с кресла с превышающей скорость света быстротой. По ее резко побледневшему лицу можно было понять, что пребывает в жутчайшей панике. Слишком уж сладкий голос мамы донесся из гостиной: — Софи, открой двери нашим гостям. Аргх, как же раздражает! Не выношу, когда мама начинает свое театральное представление перед кем-то. Я заставила себя улыбнуться и прежде, чем открыть дверь, набрала полную грудь воздуха. — Добрый день. Женщина в небесно-голубой шляпке встретила меня радушной улыбкой. — Фрэнс, ну скорее же! — обратилась она, по всей видимости, к своему мужу с британским акцентом. Женщина подозвала рукой высокого светловолосого мужчину, движущегося от черного «Мерседеса» на подъездной дорожке. — Его невеста восхитительна! — взяв его под локоть, она наклонилась к Фрэнсу и прикрыла свои обведенные коралловой помадой губы рукой и понизила громкость голоса до приглушенного. — А как улыбается… просто прелесть! — Да, — согласился сопровождающий ее мужчина. — И платье красивое. Я втянула шею в плечи. Перешептывания мистера и миссис Редманд доставляли дискомфорт. Ну, хотя бы потому, что они говорил обо мне. Однако с их уст не сорвалось ни одного плохо слова. — Пожалуйста, проходите, — рефлекторно отступила назад, чтобы мужчина и женщина вошли. — Но, милая, тебе стоит сменить прическу, — мама Майлзла сняла изящную шляпку, оставив головной убор на большой тумбе в холле. — И позаботиться о ногтях. Они должны быть в порядке к свадьбе, чтобы Майлз мог надеть обручальное колечко на твой тоненький пальчик. Что? Стоп. — Простите, но… Появление одного из виновников сегодняшнего собрания двух семей тут же заклеило мне рот. Вытянутый силуэт Майлза образовался сбоку от меня, а затем его рука по необъяснимой причине легла на мое плечо, приобнимая. Только я намеревалась смущенно отодвинуться, как шатен опередил. Его ладонь соскользнула с меня через мгновение, — не дольше. Это прикосновение было случайным. — Мам, она не Мисси. Моя невеста немного занята на кухне, через минуту подойдёт. Здравствуй, — он поцеловал мать в щеку. — Отец, — кивнул и пожал руку мистеру Редманду-старшему. Неловкая ситуация с перепутанной невестой была просто абсурдной, но я чуть-чуть приободрилась от того, что его родители сочли меня милой. Ожидалось, что миссис Редманд повторит комплименты, адресованные мне, и Мисси, но при встрече, когда сестра задыхалась от волнения, женщина пожала ей руку. Оценивающий взор англичанки скользил по лицу Мисси, оставляя испарины пота на высоком алебастровом лбу. — Дорогая, думаю, тебе нужно избавиться от этого отвратительного розового цвета на ногтях и сделать маникюр более приемлемый. — Ох, да, разумеется! Вы правы, миссис Редманд! — Мисси не снимала с лица ослепительно-фальшивую улыбку. К огромному удивлению, когда я и мама наносили последние штрихи на блюда к обеденному столу, сестра влетела на кухню и бросилась в объятия родительницы. — Она ненавидит… ненавидит меня! — ее макияж был нещадно смыт ручьями слез. — Мисси, солнце! Ты преувеличиваешь, — мама гладила её по голове и обнимала, крепко прижимая к себе. — Все матери мужей ведут себя так. Не принимай близко к сердцу. Каких усилий мне стоит держать свой язык за зубами. «А меня миссис и мистер Редманд посчитали миленькой» приблизилась к опасной черте, чтобы не швырнуть эти слова в разбитую Мисси. Но я пообещала Майлзу. *** С каждой минутой, проведенной за столом, придерживаться ночной клятвы британцу становилось все невыносимее. Мисси без устали разбрасывалась своими детскими достижениями, обрисовывая в таких пестрых красках, словно придумала лекарство от рака, или что-то в этом роде. Майлз, со смиренным видом сидевший по правую сторону от нее, иногда кидал на меня взоры. Его взгляд становился умоляющим, когда Мисси то и дело ставила в сравнение нас: с целью показать, что на фоне моих неудач она — совершенство воплоти. Я видела, как он переживал, что мои нервы с минуту на минуту сдадут, и успокаивала себя тем, что не хочу навредить ему.