– Здесь совершенно другие адепты, – объясняла она, когда мы вышли на четвёртый уровень. – Вервольфы, упыри, оборотни, драконы и все, кто умеет обращаться. У нас ещё есть правое и левое крыло. В правом общеобразовательные пары преподают, в левом – теоретические лекции по каждому факультету. Основное здание, как ты уже заметила, отведено под практику. Она открыла дверь в одну из аудиторий. Молодой волчонок пытался кувыркнуться. У него не выходило, он зло рычал, скалил зубы. Я тут же вспомнила: – А можно я у него клочок шерсти вырежу? У Аделаиды глаза на лоб полезли. Она захлопнула дверь и в лицо мне прошипела: – Сдурела?! Ни один оборотень добровольно не даст тебе клочок собственной шерсти. – Жалко, что ли? – удивилась я. – Дура! – рассерженно выплюнула Горгон. – А то они не знают, что шерсть используется только в самых сильных черных делах? И если такое кто-то перебьёт, знаешь, по кому обратка первым ударит? По оборотню. Так скрючит, что мама не горюй. Потому ищи себя диковатого и глупого. – Глаза сощурила. – А тебе зачем? Я не знала, что ты ещё и чёрными заговорами балуешься. Хотя все вы ведьмы такие. Только волю дай… Я вздохнула. – Посетитель у меня попался. Для него стараюсь. Иначе сама же знаешь… У Аделаиды взгляд задумчивый стал. Потом она криво усмехнулась. – Ну, с шерстью могу подсказать. В любой глухой деревеньке можно найти хотя бы одного диковатого оборотня. Вот у такого и можно взять клок. Я задумалась. Деревеньки у нас в округе есть, но чтобы совсем глухие… – Пожалуй, на сегодня хватит, – заторопилась леди «само зло». – Завтра придёшь, с магистрами и прислуживающим персоналом познакомлю. Только давай с утра. На вечер у меня свои планы. Да и тебе не мешало бы уже и в работу академии включаться, помимо твоей частной практики. И да, будь добра, приобрети себе подобающее одеяние. Я не против цвета платья, но подобные разрезы и вырезы недопустимы. Здесь недалеко, на Северной площади, есть модный салон, загляни. Скажи, что из Академии Ранжерона, они сами подходящий гардероб подберут. Платить не нужно, там уже знают, что все покупки нужно вносить на счёт академии. Потом мы с твоего жалования вычтем. Всего доброго. Кивнула мне и торопливым шагом покинула коридор четвёртого уровня. А я направилась к выходу. У ворот академии махнула рукой бесу-привратнику. Он мне в ответ улыбнулся. Наконец этот тяжёлый день заканчивался. Ага, как же! Глава 8. Явление героя Несколько минут я простояла на улице, смотря на оживлённых пешеходов и пытаясь понять, в какой стороне та самая площадь. – Извините, не подскажете, – подступилась к одному из прохожих – высокому строгому дядьке в черной шляпе, чёрном костюме, с тростью в руке. На меня сурово глянул и, не сказав ни слова, пошёл дальше. Я отступила назад к решётке академии. – Ищите чего? – подошёл ко мне привратник Серж. – Мне бы на Северную площадь. Сказали, недалеко. Хряк в затылке почесал. – Это кто же вас так обманул? – Вздохнул. – До Северной площади отсюда пешком не меньше часа добираться будете. Это же нужно в другой конец. Мы сейчас на южной стороне города. Вам прямо, потом свернуть, потом… Леди ведьма, давайте я вам лучше кэб остановлю. Я не стала отказываться. И уже через минуту сидела в мягком салоне двухместного экипажа. Кэбы Магиктауна значительно отличались от тех, на которых я ездила в своём маленьком городке. Эти были с мягкими диванчиками, закрытые, с аккуратными шторочками на окнах, с мерно покачивающимися на уголках крыши фонарями. Две крепкие лошадки уверенно тянули кэб по мостовым, отстукивая копытами по мостовой. Я смотрела в окно. По тротуарам шли люди. Завлекали яркие витрины салонов и ресторанчиков. На нескольких перекрёстках я видела усатых регулировщиков. Поворот, и снова улицы, витрины, люди. Чем дальше мы ехали, тем меньше их становилось. Судя по всему, северная часть города была менее людна. Кэб свернул, потом ещё раз и ещё… Меня укачивало. Я прикрыла глаза, откинувшись на мягкие подушки. Морфей прикрыл меня мягкой лапой. В салоне было тепло и пахло травами. Какими-то успокаивающими…Очень успокаивающими. Через пару минут я ощутила, будто лежу в цветущем поле. Хорошо. Мягко. Тепло. Свет солнца бьёт в глаза. Свет… Я глаза распахнула. Оказалось, что уснула и чуть съехала головой к окошку, и теперь мне в глаза и правда бил свет. Свет горящего на углу кэба фонаря! Ночь! На улице была ночь! Сколько же я проспала? И где я? Всмотрелась в темноту. Ни вывесок, ни людей… Деревья тёмными силуэтами в лунном свете стояли в десятке шагов от обочины. «Божечки ты мой, – как любила говорить моя помощница. – Да мы же уже за городом!» Я распахнула оконце и, выглянув, выкрикнула кучеру: – Извините, куда мы едем? Он молчал. – Эй! – позвала я. – Будьте добры, остановите сейчас же! Снова тишина. В раскачивающемся свете фонаря и гулком стуке колёс о камни она казалась зловещей. – Сейчас же остановите! Вместо ответа тишину разорвал свист хлыста, и лошади сорвались в бег. Экипаж ощутимо затрясло. – Остановите! – истошно закричала я. – Вы меня слышите?! Кучер шелохнулся. Наклонился, и я увидела его лицо. Изначальная мысль была заорать. Потом: а не поседела ли я? Ибо жуть. На меня смотрела невообразимо страшная нечеловеческая морда. Мертвецки бледная, искажённая. Под дрожащей толстой губой выделялись клыки, глаза горели красным. И эти глаза ничего хорошего для меня не предвещали. – Что б ты сдох! – выдавила я первое, что легло на язык. Хотя, о чем я? Он и так мертвяк. – Что вам надо от меня? – Жизнь твоя! – прохрипел мертвец. – Отжилась, ведьма! Ох, не нужно такие вещи мне говорить. У меня реакция быстрее мозга. А ещё чувство самосохранения очень сильное. «Убивают!» – эта мысль была, но после того, как я, совершенно не думая о последствиях, всем телом ударила в дверь. На секунду увидела, как изменилась, став удивлённой, морда упыря. А потом я на полном ходу экипажа выпрыгнула из кэба. В лицо, глаза и рот тут же полетела земля. Руки обожгло от боли сдираемой до мяса кожи, колени будто вывернули, ребра затрещали. Я кубарем летела по обочине, собирая собой землю и отчаянно прощаясь с жизнью, которую пыталась до того спасти. Мне повезло. Остановилась у куста, вцепившись в тонкие ветки руками и содрав, казалось, последнюю кожу. Где-то впереди послышался злой рык упыря и ржание резко останавливаемых коней.