— А я ничего не добиваюсь, правда, — легко пожала плечами. — Просто не хочу возвращаться ни на каких условиях. Можно? Он исподлобья глянул на меня: — Вот так, да? Вычеркнула всех родных из жизни и спишь спокойно? — Почему же? Я не вычеркнула, на время отдалилась. Когда-нибудь я выйду замуж, рожу вам внуков и буду так счастлива, что не смогу не поделиться с вами. Примете мой выбор — прекрасно, не примете — так я к тому времени уже привыкну. Я хочу сказать, что никакое ваше решение больше не будет влиять на меня, а там уже сами думайте — вычеркивать меня из жизни или нет. Отец очень долго переваривал эту информацию, но надо отдать ему должное — голос он так и не повысил: — Замуж? Не за Вадима ли? — Да нет же! — я удивилась такому повороту. — Пока только гипотетически! Нет у меня ничего с Вадимом. Он помог мне в самом начале, финансово, на этом все. — Ну да, просто помог, — недоверчиво ухмыльнулся отец. Я перевела взгляд на окно. Бесконечно устала. Пусть все меня оставят в покое. — Знаешь, пап, а мир оказался странным местом. И многие люди готовы помогать: моя одногруппница, ее родители, брат Леры… Вадим стал просто одним из таких людей. Он даже не подозревал, кто я такая. Ты ведь видишь, что я живу здесь, а не с ним. Это была не совсем правда, Вадим-то как раз своего не упустил, но отцу это знать необязательно. Он встал, тяжело вздохнул: — Я все думал про него. Ведь замечательная семья, прекрасное образование и воспитание — и нате. Теперь его даже в семейном реестре не упоминают. Думаю, ты в курсе, чем он занимается… Впереди его ждет или тюрьма, или смерть в очередных разборках. Последнее даже лучше для его семьи. Я из чистого уважения к его родителям не стану его трогать, если ты мне не врешь, конечно. Пусть это черное пятно его семья и несет, мне своих проблем хватает. Но ты? Такой же судьбы хочешь? — У меня другая судьба, пап. И она не связана ни с Вадимом, ни с вами. — Пусть хотя бы так… У твоей матери юбилей в следующем месяце. Мы много в тебя вложили, отплати хоть чем-то. Приди и покажи всем, что в моей семье полный мир. Это меньшее, что ты можешь для нас сделать, если в тебе еще хоть капля совести осталась. Положил на стол бумажку — не приглашение даже, а просто записка с адресом и местом. Прийти на праздник я бы могла, ведь родным так важно сохранение репутации. Пусть я сбежала, пусть меня на других приемах не видно, но мое присутствие на юбилее всем заткнет рты. Мало ли, какие бзики у Коломенских случаются? Услуга за свободу, все честно. Но я не ответила, потому что не знала, как сказать: для мероприятия такого уровня у меня даже наряда нет, а единственное приличное платье осталось в доме Вадима. Он еще долго стоял молча, а я не отрывала взгляда от окна. Потом ушел, не прощаясь. Я с облегчением выдохнула, только когда дверь хлопнула. Это тоже знак. Отец подвел меня к нескольким важным выводам. Домой я не хочу еще сильнее, чем раньше. Ничью репутацию спасать не хочу. И не хочу узнать, что для моей семьи было бы лучше, чтобы я погибла, чем стала «черным пятном». А у Вадима, в самом деле, не такое уж и светлое будущее. Он ведет себя, будто неуязвимый, но это совсем не так. Возьмется за него мой отец или кто-то подобного статуса, и Вадиму жизнь медом не покажется. И это только вопрос времени — когда же он нарвется. Лере пришлось кратко объяснить, а то соседку разорвало бы от любопытства. Мол, сбежала из дома, но хочу жить самостоятельно. Она так растрогалась, что принялась хлопать меня по плечу со словами поддержки и заставила пообещать, что я никуда из квартиры не уеду. Хотя бы до тех пор, пока не обзаведусь стабильным и законным доходом. Только в этом случае она сможет спать спокойно. Казалось, что в ней есть все достоинства Кирилла — легкость характера, дружелюбие, но нет его непроходимого инфантилизма. Мы пока не стали подругами, но вполне могли стать. Теперь я намного лучше разбиралась в людях, уже не бросалась к любому, кто доброе слово скажет, не навязывалась, и могла с уверенностью сказать, что с этой девушкой мы вполне можем сойтись. Но только если все произойдет естественно. Я поняла, что в вопросах дружбы избыточные усилия только вредят. Вадиму позвонила только на следующий день после обеда. Он сразу настроился на рабочий лад: — Что-то случилось? Менеджеры не сообщали о проблемах. — Нет, ничего не случилось. Его голос стал другим — мягче, тише: — Арин, говори уже. Что-то произошло? Дала себе только секунду на короткий вдох. — Я звоню, чтобы сообщить — я увольняюсь. Моя подруга привезет твой ноутбук. Пожалуйста, переведи звонки с моего номера на свой. Пауза. И очень сухое: — Может, встретимся, и лично об этом скажешь? — Нет. Я судорожно успела отключить вызов, чтобы не услышать что-то еще. Мне совершенно точно пока нельзя его видеть — я ведь до сих пор не научилась отталкивать. Странно, что отец не установил слежку раньше, но теперь-то уж точно приглядывает. Быть может, в будущем Вадима и есть только тюрьма или смерть в разборках, но это точно не произойдет от моего содействия. Решение было не только в этом, просто последняя капля, запускающая доводы разума. Если я сама не могу оторваться, а ведь именно это я и собиралась сделать уже давно, то намного проще убедить себя, зная, что любое мое действие может его закопать. Знаки просто идеально сошлись в одной точке, и оттого на душе полегчало. Выбор беспокоит только до момента выбора, а не после. Глава 24 Лера согласилась отвезти Вадиму ноутбук, но побуждала ее скорее не моя просьба, а отчаянное любопытство. Он взял молча, вообще ни слова не сказал. Зато она потом весь вечер с круглыми глазами щебетала, что ожидала увидеть совсем другое — по рассказам братца, как минимум, тираннозавра. А тут молодой и такой привлекательный… Ну да, сложно ей объяснить, что под симпатичной оболочкой именно тираннозавр и прячется. Хотя он даже не особенно-то прячется — просто Лере посчастливилось не услышать от него ни единого слова. Лера работала кассиршей в том самом супермаркете, куда я пыталась устроиться. И хоть мы друг друга не вспомнили, а может, вообще в тот единственный рабочий день не встречались, но это было лишним доказательством невероятной тесноты нашего городка. Она же и настраивала меня, что отыскать работу в торговле намного проще, чем где бы то ни было — зарплата маленькая, текучка огромная, но прожить можно. Но я не пошла туда же. У меня еще оставались деньги, с голоду в ближайшее время не умру. Это в самом начале я поддавалась панике — тогда казалось, или так и было, что если я не разыщу источник дохода немедленно, то пойду по миру. Или вернусь домой. И я даже не могла расставить эти пункты по степени предпочтительности. Сейчас же все изменилось — и дело было не только в наличности в моем кошельке. Сама я изменилась. Потому хорошо подумала. К сожалению, выше головы не прыгнешь — у меня нет диплома, но и я где-нибудь сгожусь. И уверенно вошла в бутик элитной косметики. Сама подошла к девушке-консультанту — в таких местах навязчивый сервис не встретишь. И лишь после моего шага в ее направлении, она широко улыбнулась: — Чем могу помочь? — Привет. Где я могу найти вашего начальника? Она сразу растерялась: — А по какому вопросу? — Меня пригласили на собеседование. Так куда мне пройти? Сказано это было так уверенно, что она опешила окончательно и, что-то бубня, проводила меня к лестнице на второй этаж. Уже из ее удивленных пояснений стало понятно, что самого генерального нет, но в кабинете находится менеджер. Я стукнула два раза и, не дожидаясь ответа, открыла дверь. Менеджером оказался мужчина, правильнее сказать — довольно молодой парень. Невысокий, худощавый и миловидный. И до того, как он успел изумиться в свою очередь, подошла и заняла единственный стул перед его столом: — Здравствуйте! Мне очень нравится этот бутик — прекрасная организация. Я сейчас даже не об ассортименте, а о самой атмосфере. Чудесно. Он встал, вышел из-за стола, окинул меня взглядом, на секунду дольше задержался на сапожках. Да, Вадим Андреевич не поскупился, а есть такие люди, которые сходу могут оценить благосостояние клиента. Я выглядела дорого. Не так дорого, как в прошлой жизни, но хватило на то, чтобы тон его голоса был на всякий случай уважительным: — Спасибо. Вы наша покупательница? Тогда буду весьма признателен, если оставите отзыв в книге… Я перебила: — Оставлю, обязательно. Но я здесь по другому вопросу. — О, — он снова мельком глянул на сапожки, а потом скользнул по рукам — маникюр я привела в порядок. Прекрасно знаю, чего стоит хороший маникюр в глазах профессионала. — Пожалуйста, напомните, по какому. Дело в том, что Павел Иванович мне никаких распоряжений не оставлял. Так, значит, главный тут Павел Иванович, а этот парнишка вряд ли уполномочен решать важные вопросы. Я тоже встала, чтобы смотреть ему прямо в глаза. На каблуках была примерно одного роста. Говорила тихо, не спешила, но старалась, чтобы даже капли неуверенности не промелькнуло: — Честно говоря, когда Павел Иванович мне предложил, я отказалась. Это была неформальная беседа. Но потом вошла — и влюбилась в это место. Кстати, а где он сам? — Так… в командировке… с поставщиками… Подождите, а что предложил-то? — Работать у вас. Так и сказал: «Арина, ты ходячая реклама. Один твой вид способен продать кому угодно какие угодно средства по уходу». Парень удивленно улыбался: — С этим даже спорить не буду, но у нас же штат забит под завязку… Да и вы, мягко говоря, не производите впечатления девушки, которая хочет работать на кассе или в зале. — Почему же? — демонстративно изумилась я. — Думаете, из меня выйдет плохой консультант? — Да я… вообще ничего не думаю! Но… Простите… Арина, да? Простите, Арина, не могли бы вы оставить свой номер? Я перезвоню вам в ближайшее время. Во втором бутике я сразу нарвалась на директора. Женщина-акула, которая, казалось, видела меня насквозь. Но даже ее удалось обескуражить: — Посмотрите на меня внимательно, Анастасия Сергеевна, я и вам продам тушь для ресниц «как у меня». Она собралась быстро и подняв обе идеально подведенные брови, выдавила: — Идите, дорогуша, идите, у нас нет вакансий! Тогда я неспешно вытащила из сумки блокнотик с ручкой, написала свой номер и положила ей на стол со словами: — На случай, если передумаете. Кстати говоря, она передумала в тот же вечер. Так и заявила, что мямли ей надоели выше крыши. В третьем, четвертом, пятом бутиках я вела себя примерно так же. От моего напора терялись абсолютно все — девочки-консультанты и гендиректоры. Нигде мне не предложили работу, но всех я оставляла в одинаковом недоумении и со своим номером. В последнем магазине менеджер оказался довольно приятным мужчиной в возрасте, но взгляд его был слишком красноречив: пойдем со мной в подсобку, и я замолвлю за тебя любое словечко. В подсобку я с ним не пошла, но говорила намного мягче и улыбалась шире. Его я оставила очень обнадеженным, но сама надеялась, что именно этот вариант рассматривать не придется. Первый звонок поступил тем же вечером. Анастасия Сергеевна говорила сухо, почти грубо: — Оформляй медкнижку и топай сюда. Если ты хотя бы вполовину такая работница, как производишь впечатление, то зарплатой не обижу. Я и с медосмотром не успела закончить, когда получила еще два приглашения, в том числе и из первого места. Менеджер, который на этот раз успел представиться Сергеем, со смехом описал, в какой ужас от моего поведения пришел Павел Иванович, который до его звонка о моем существовании и не слыхал. Но раз уж я сама, такая раскрасавица явилась, то стоит дать мне хотя бы шанс — одной девушке как раз лучше будет работаться на складе, поскольку она часто смущается и сильно волнуется, а меня закинуть на ее сектор. Это предложение я и приняла. Так я получила легальную работу, не приложив, в сущности, никаких серьезных усилий. Но успеху не слишком радовалась — просто приняла, как должное. Это еще им, а не мне повезло. Но менеджеру ответила со всей искренностью, на которую была способна: