Что? Разве можно так спрашивать: что! Должен остаться дом с деревянным забором, при доме сад, деревья с побеленными стволами, зеленые растения с тянущимися вверх чашечками цветов, жужжание пчел, добела истертый цепью ворот колодца, рыжий Муцек с лисьей мордочкой и дедушка в лоснящейся шляпе. Пока есть дедушка, есть и Лесняки, и Эля, и котлованы, и велосипед, и всё-всё. И всего этого может не быть, потому что… — Я не хочу, чтобы дедушка жил у нас. Это признание звучит глупо и по-детски, можно подумать, что Петрек не любит дедушку и не хочет поделиться с ним жильем, свободным временем, родителями. — А почему? — Потому что не хочу. — С твоей точки зрения это действительно важная причина, однако я не убежден, что объективная ситуация совпадает с твоим желанием. А теперь серьезно. Дедушка живет один, правда? — Нет. Да. — Он не очень здоров? — Да. — Откровенно тебе скажу, мне не нравится твой эгоизм, потому что это называется эгоизм и никак иначе. Одинокий, старый, больной человек имеет право на опеку, даже за счет неудовольствия таких, как ты. Я думал, что ты в самом деле что-то переживаешь и стоит тебе помочь, а ты, оказывается, просто маленький себялюбец, который заранее огорчается тем, что ему придется ходить в аптеку и слушать дедушкин кашель. — Совсем нет! Бородач нашел место для забытой линзы и наконец объектив был собран как надо. — Ты уверен в этом? Не везет мне с вами. Каждый раз я верю, что у вас серьезные неприятности, а оказывается, что один переживает из-за того, что у приятеля американские джинсы, а другая из-за того, что не ее, а подругу пригласили на пробные съемки в кино. Выдумываете себе проблемы. Вы как изнеженные собачки, которых и в жару надо закутывать, чтобы не простудились. Таким был этот разговор, который ничего не прояснил и ничему не помог. Молодой воспитатель не понял Петрека, и это неудивительно, потому что Петрек и сам не слишком хорошо понимал, что с ним происходит. А может, и понимал, только не сумел передать этого другому человеку, ведь история была долгой и сложной, и, собственно говоря, начинать ее следовало со слов: «Мой отец родился в деревне под Варшавой…» А может быть, следовало обратиться к еще более отдаленным временам: «Мой дедушка работал трамвайным кондуктором…» Хотя нет, не так. Сначала надо описать сад, подробно, ни о чем не забывая, потому что каждая вещь может оказаться важной и необходимой для понимания сути дела. Дом тоже надо описать, с виноградной лозой на решетках окон, с низкими потолками, стенами, впитавшими запах яблок, с дымом, сливающимся с вечерними сумерками; горки подушек, положенных одна на другую, скрипящие двери, которые почти никогда не запираются на ключ — не от кого. А когда будет описано самое главное, можно рассказать о дедушке, рассказать очень просто: как сколачивалась клетка для кроликов, как они вместе с дедушкой ходили на кладбище и дедушка разговаривал с бабушкой, а Петрек ждал у ворот, о письмах от Бранека, которые хранятся в ящике, о пани Михалине, Муцеке, Эле, Лесневских, тропинке, бегущей под колесом велосипеда, охапке цветов, брошенных в грязь. И только после этого можно сказать: я хочу, чтобы все это было. Если все будет представлено именно так, только тогда можно без труда понять, чего он хочет. Иначе понять невозможно. Но есть еще и вторая часть истории, та, которая начинается со слов «мой отец»… Ее никому нельзя рассказать, потому что неизвестно, как и когда она начинается и чем кончается. И все же существует вторая часть этой истории, еще непонятная, но тесно связанная с желанием: я хочу, чтобы все это было. На перроне встречает мама, все еще загоревшая, оживленная и заботливая. — Тебе понравилось? Во что играли? Товарищи были симпатичные? Какая была погода? На вопросы следуют соответствующие ответы. Было хорошо. Играли в разные игры. Товарищи симпатичные. Погода так себе, но в общем ничего. — А дома настоящее землетрясение. К счастью, ремонт окончился. Мы десять дней ютились в одном углу. Рабочие циклевали и покрывали лаком паркет, были маляры, водопроводчик, в общем, конец света. — Ты не писала мне об этом. — У меня не было сил. Слава богу, все это уже позади. Около вокзала мама предлагает мороженое. Почему бы и нет, в лагере мороженым не кормили. Один раз собирались дать на десерт, но ничего из этого не вышло, кажется, оно растаяло в бидонах. — Почему папа с тобой не пришел? — Он поехал к дедушке. — Что-нибудь случилось? — Нет, ничего не случилось. — А зачем он поехал? — Поговорить. Большая порция мороженого-ассорти — клубничное, сливочное и шоколадное — подтаивает в вазочке. — Не торопись, Петрек, а то схватишь ангину. Горло очень легко простудить, особенно в жару. — О чем отец хочет разговаривать с дедушкой? — Сколько раз тебе говорить, что нечего совать нос в дела взрослых? Ешь мороженое, и идем. Мороженое не такое уж хорошее, во всяком случае, оно перестало быть вкусным с того момента, когда мама запретила совать нос в дела взрослых. — Я всего не съем. — Глаза завидущие! Ты ведь сам хотел большую порцию. Зачем платить лишние деньги — надо было подумать, сколько можешь съесть. В покрашенной, отлакированной, пахнущей чистотой квартире как-то непривычно и неуютно. Все по-другому. За стеллаж всунута новая раскладная кровать — цветное полотно, натянутое меж алюминиевыми трубками. — Где мои вещи? — Я предупреждала тебя, что выкину весь этот мусор. Мне помойка в доме не нужна. На полках остались только книги, аккуратно обернутые серой бумагой, на корешках рейсфедером отцовским почерком сделаны надписи: Клуб бродяг, Книга сорванцов, Каникулы с привидениями. Следы белой луны, Мистер Ди, Остров сокровищ, Три мушкетера, Призрак тернового холма. Книги для чтения по школьной программе отделены картонкой, на которой каллиграфически выписано: Беллетристика (на одной стороне), Обязательное чтение (на другой стороне). — Ты должен сказать спасибо, что мы ликвидировали этот балаган. Наконец-то твоя комната выглядит прилично. За это нельзя сказать спасибо. Если не хочешь скандала, можно только молчать. Лучше всего ничего не говорить. — Я всегда представляю себе, когда тебя не вижу, что ты гораздо умнее. (В ванной с шумом льется вода. Железный закон возвращения домой — немедленно купаться.) Когда ты, в конце концов, начнешь серьезно думать, Петрек? Ведешь себя, как сопляк. — Это значит как? — Несерьезно. Дети наших знакомых значительно серьезнее тебя. Взять хотя бы девочку Янковских. Тебе надо брать с нее пример. Наверное, имеется в виду то, что Петрек не просиял от радости, увидев, как преобразилась его комната, что он хмурится. Что куртка ему опять стала мала. Обычные претензии при встрече после возвращения из лагеря. — Ага, тебе было письмо, но оно куда-то затерялось во время ремонта. — От кого? — От какой-то знакомой. Для мамы Эля — это «какая-то знакомая», письмо от которой можно потерять, порвать или случайно выбросить в мусорное ведро. Ведь это письмо от Эли. Наверняка это письмо было от Эли. — Мы купили тебе джинсовый костюм. Очень красивый. Не хочешь примерить? Петрек не хочет. Какое ему дело до джинсового костюма, когда он знает, что ему никогда не придется прочитать письмо от Эли Лесневской? — Я думала, ты будешь доволен. Право же, не стоит для тебя ничего делать. Вообще, ты можешь оценить то, что имеешь? Перед закрытой дверью ванной мама еще долго говорит о неблагодарности, эгоизме, трудном характере Петрека, а когда она так говорит, мир кажется еще более невыносимым, потому что ведь легче жить, когда знаешь, что ты молодец, чем тогда, когда знаешь, что с тобой не все в порядке. Вечером приезжает отец, сегодня в виде исключения он не привозит от дедушки ни плодов, ни цветов. — Ого, ты еще больше вытянулся! Настоящий мужчина. — Что у дедушки? — Все в порядке, а что ты имеешь в виду? — Я не знаю. — Дедушка передает тебе привет. — Я писал ему. — Он не говорил об этом. За ужином разговор идет о предстоящем учебном годе. И отец, и мама надеются, что Петрек наконец серьезно возьмется за учебу, он ведь должен отдавать себе отчет в том, что отметки за последние два года имеют решающее значение при переводе в старшие классы. Неплохо было бы также выбрать какой-то один предмет, записаться, например, в исторический или географический кружок — это тоже принимается во внимание. На что может рассчитывать средний ученик со средними баллами? Ни на что! Абсолютно ни на что. Мама и отец будут глубоко разочарованы, если Петрека не переведут в старшие классы и он не получит полного среднего образования, именно поэтому они стремятся уже сейчас заблаговременно поговорить с ним как со взрослым человеком, они надеются, что он все понимает и постарается хорошо учиться. Разговор между родителями начинается в кухне, они говорят тихо, но не настолько, чтобы ничего нельзя было разобрать. — …да, наверное, очень скоро. Беседа была не из приятных.