– То, что для пожога зачарованной от огня мастерской потребовалась магия, понятно, но дом Пака вполне мог сгореть и сам… – Вот и я о том же. Но магия зачем-то применялась. И в обоих случаях именно ты вышла сухой из воды. – Ты, кажется, сказал, что снял с меня все подозрения. – Я обиженно прищурила глаза. – Правильнее выразиться – перевел из подозреваемых в потенциальные жертвы, – уточнил Лорн. – С чего такая резкая перемена моей роли в преступлении? – А как иначе обозначить то, что ты дважды выжила? Первый раз тебя спасла моя псица. Второй – самоуверенность злоумышленников, которые не проверили причину включенного освещения и не убедились, дома ли объект покушения. Если оба раза поджог устраивала не ты… – Не я. – …то должна была погибнуть в огне. – Но почему именно я? – Вот это нам и предстоит понять. – Если в Снеске можно было бы подозревать Грэхха, то в столице я его ни разу не встретила. – Вынужден тебя разочаровать – он в Вешбурге. Я точно знаю. – И ты думаешь… Но зачем ему меня убивать? Лорн не ответил, а задал встречный вопрос: – Быть может, ты все-таки не все мне рассказала? Разумеется, не все! В конце концов, не на исповеди же! – Не понимаю, о чем ты. – А не задумывалась ли ты, откуда убийца знает наверняка твое местонахождение? – Если бы наверняка, то осечки не было бы. – Он идет за тобой по пятам. И лишь счастливый случай тебя каждый раз спасает. – И на что ты намекаешь? – Ты уверена в окружающих тебя людях? – Абсолютно! – Хорошо, в таком случае готов вернуть прекрасную мэдью домой, – снова став прежним насмешливым аристократом, снисходительно предложил маг. – Да, мне давно пора, – вспомнила я про Пака и Хвостика. И хотя заключительная часть разговора с блондином оказалась невероятно познавательной и приятной, нужно было возвращаться. Я вскочила со стула, чуть не перевернув его. Лорн вовремя подхватил. – Какое нетерпение! – иронически прокомментировал он. – Неужели так хочется поскорее от меня избавиться? – Пак с Хвостиком одни, – смущенно пробормотала я, пряча глаза. От близости этого мужчины все внутри переворачивалось и сжималось как упругая пружина, будто на аттракционе «Веселые горки». Маг открыл портал, но прежде, чем разрешить им воспользоваться, низко наклонился ко мне и несколько секунд пристально смотрел в глаза. Хорошо знакомый тонкий цитрусовый аромат окутал меня, кружа голову. Взгляд блондина медленно скользнул на губы, которые защипало мелкими иголочками от желания, чтобы мужчина к ним прикоснулся. Он был так близко, тепло его дыхания будоражило воображение… Веки сами собой стали опускаться, разум затуманился, и я подалась вперед. Горячие крупные ладони обхватили мою талию и приняли в жаркие объятия. – Умоляю, будь осторожна, – прошептали такие желанные губы у самого моего уха. Рывок за руку, и меня крутануло, как в танце. Мгновение – и я стою напротив дверей своего нового дома. Одна. Поежилась от налетевшего порыва ледяного ветра. И мысленно застонала, ощутив, что где-то в глубине души зарождается невероятно опасное, но такое сладкое, граничащее с болью чувство. Похоже, я попала. Даже если мне удастся уцелеть в истории с поджогами, то смогу ли выжить, не растеряв себя, в странной игре, которую затеял со мной Лорн? Смогу ли устоять, постоянно балансируя на грани и рискуя сорваться в пропасть собственных чувств? Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что я так и не зашла в дом. Хватит думать о Лорне и мерзнуть на улице! Я решительно распахнула дверь и шагнула за порог. Как себя чувствует Пак? Надеюсь, с ним и Хвостиком все в порядке. В доме меня встретила тишина. Сняв с себя пальто и ботинки, я бросилась по коридору. Где все? Почему в гостиной пусто? И в столовой. В библиотеке тоже никого. Меня уже начала накрывать паника, а воображение рисовало картины, где старик бездыханный лежит на полу, а Хвостик над ним рыдает, или Пак, обезумев от горя, убежал на улицу, и вслед за ним мальчик… когда, к моему невероятному облегчению, оба нашлись на кухне, где дедок увлеченно варил что-то умопомрачительно ароматное и тихим завораживающим голосом рассказывал малышу сказку. – Вы тут как? – вырвалось из меня наружу копившееся беспокойство. – Ох, уморил стервец, – пожаловался дед на хлопающего глазенками малыша, – расскажи ему да расскажи чёй-то интересненькое. Вот крем ему ванильный варю да байками развлекаю. Хвостик довольно качнул головой, подтверждая, мол, просил и соответственно получил желаемое. Носик его в это время принюхивался к сладкому вареву. – Помочь? – осторожно поинтересовалась я, обшаривая глазами столы и страшась услышать, что обед из недоочищенных овощей и рыбы готов. Впрочем, сегодня можно было бы и потерпеть, главное – погорелец жив, здоров и даже, похоже, в хорошем настроении. – Ты вовремя, – обрадовался Пак и пододвинул ко мне плошку с мытой картошкой и морковью. Намек понят, придется приниматься за работу. А завтра непременно дам объявление о найме помощницы по хозяйству. Сколько можно тратить время на дела, которые не только не приносят прибыли, но даже не доставляют удовольствия. Да я на муляже гораздо больше выручу, чем отдам за услуги домработницы. Решено! Завтра с утра и займусь. Дождавшись вечера и прихода Анта с работы, Пак принялся задавать мне вопросы об утренней отлучке – хитрец прекрасно знал, что от парня ничего скрывать не стану. Да я и не собиралась. – На допросе была, – честно ответила я, обозревая насторожившихся домочадцев. – Это ж по какому такому делу? – Интерес Пака вспыхнул с новой силой. – По делу поджога. Дом-то сгорел не сам. – Знамо дело, не сам. – Подозрений куча, к примеру, что подожгли с целью мести… – Могли-могли, и соседи те еще бандюки, и бывшие жильцы. – Еще предполагают намеренное избавление хозяина от дома. – Чевось? Что за чушь? Зачем мне избавляться от собственного дома! Великолепного, чудесного, самого лучшего дома! Он еще даже совсем не старый был. – Говорю, что слышала. А еще, – подошла я к самому главному, – есть подозрение на попытку убийства. Тут все затихли. Даже дедок перестал кудахтать, возмущаясь поклепом королевских сыщиков. – И в Снеске, и здесь мы с Хвостиком чудом выжили. Но малыша как потенциальную жертву не рассматривают, а вот версию со мной пытаются проработать. Пак и Ант в напряжении уставились на меня. – Это одна из версий. Не переживайте. Просто всем нам следует быть поосторожнее. Вот и все. На том и порешили. Опасения, что старик будет долго печалиться по сгоревшему жилью, а особенно по имуществу, не оправдались. Пак демонстрировал величавое спокойствие, а на вопрос Рыжика о самочувствии философски изрек, что в любой ситуации есть свои плюсы и минусы и для человека гораздо лучше видеть первые и закрывать глаза на вторые. После чего все сделали вид, будто ничего особенного не произошло и мы лишь сменили крышу над головой. Но это вовсе не значит, что Пак стал тише и покладистее, напротив, активность его стала зашкаливать в попытке быть полезным и не сидеть у молодежи на шее. Помощница по дому нашлась очень быстро, через день после подачи объявления. И так же быстро попросила расчет, не сумев найти общий язык с Паком. Еще пару раз я проводила собеседование и увольняла недовольных женщин, после чего переложила увлекательнейшие для старика функции по подбору и расчету прислуги на него самого. Тут уж дедок и вовсе развернул бурную деятельность. Каждую неделю в нашем доме появлялась новая работница, в обязанности которой входили уборка, стирка, покупка и подготовка продуктов к дальнейшему использованию Паком в своих кулинарных шедеврах. Но простота заданий почему-то не являлась гарантией легкого заработка. Пак ходил за каждой новой помощницей по пятам, уличая в нерадивости и лени. Я не вмешивалась, признавая справедливость придирок старика и осознавая, что самостоятельно подобный контроль качества услуг не смогла бы осуществить при всем желании. Кроме того, Пак взял на себя обучение Хвостика, категорически отказавшись от частного преподавателя или школы. Он сам выбрал и купил нужные книги, после чего мягко и играючи принялся за развитие малыша. Мне оставалось своевременно пополнять шкатулку, где хранился домашний бюджет, деньгами и твердить старику, чтобы не особо экономил – воспоминания о супе из порченых овощей еще были слишком свежи. Благодаря высвободившемуся времени я смогла посвятить себя творчеству. Работа спорилась. Впрочем, игрушек не становилось больше, а все потому, что магазинчик открылся и приобрел покупателей как-то сам, без моего участия. Просто однажды мне пришло в голову выставить в витрине основной ассортимент, подготовить, так сказать, к открытию. Не прошло и получаса, как кто-то из детей увидел в витрине мехового медвежонка и пожелал немедленно его получить. Высокородные мэды не привыкли, чтобы им отказывали, как и их отпрыски. Появившись в торговой комнате, лощеный мужчина задал мне лишь один вопрос: «Сколько?» – и, ничуть не смутившись явно завышенной ценой, отсчитал монеты и даже сдачу не взял. После этого вереницей потянулись покупатели. В первый же день у меня купили все игрушки, какие только были на витрине, из чего я сделала вывод, что вместо таблички «Открыто» следует просто выкладывать на всеобщее обозрение новый товар, причем по гораздо более высокой стоимости. Наглыми ценниками в богатом районе никого не удивить, а потому следует этим воспользоваться и начать уважать свой труд. Спрос рождает предложение, особенно когда спрос сумасшедший, так и хочется сделать и предложить еще. Вдохновленная детским восторгом, я с упоением мастерила новые игрушки, иной раз позабыв самою себя. – Вот так и знал, что она даже не притрагивалась к еде! Как так можно? А я еще удивлялся, почему Мина усыхает с каждым днем. В Снеске на вредную работу у Пиклина думал. А она, оказывается, как засядет за свои игрушки, так и не оторвешь! – ворчал иной раз Ант, застав меня ближе к полуночи за ширмочкой в торговой комнате, а рядом остывший ужин, принесенный заботливым Паком. – Чего кричишь! – испуганно вскидывалась я и, побросав инструменты, принималась работать ложкой. – Всех перебудишь. – Ага, и кое-кто узнает, что ты опять не ужинала, – поддевал меня Рыжик, намекая на ворчание старика, строго следящего за соблюдением домочадцами режима питания. – Сам-то, – переводила стрелки я, – во сколько пришел? А который час, знаешь? – Работа такая, – отмахивался Ант. – У тебя растущий организм. Живо есть!