– Выходит, все нормально, что ль? – наконец уточнил Пак. – Похоже на то, – усмехнулась я, поглаживая малыша по темной головке. – Тода я спать. – Добрых снов, – отозвалась я, но, разумеется, не получила ответа. А утро… та-дам! встретило нас привычными уже звуками бряцанья посудой. Хотелось топать ногами и визжать от возмущения. Но это за нас сделал Пак. – Это что за свинарник на моей кухне?! А?! – голосил он на самых высоких нотах, стуча чем-то тяжелым по столу. – Я вас спрашиваю, лежебоки вы эдакие! Что за грязь тут неприбранная! – Пак, имей совесть, дай поспать, мне скоро на работу! – крикнул из своей комнаты Ант. А нам с Хвостиком, между прочим, даже на работу не нужно – могли бы поспать вволю, но… – Это я должен иметь совесть? Я? Что ж вы за люди такие окаянные! Кто бы мог подумать, ушли преспокойненько по постелям, в то время как на кухне… А-а-а!!!! Мой суп! Мой вкуснейший суп! Все пропало! – Да ладно? Кто-то из местных воришек залез в дом и позарился на твою еду? – недоверчиво поинтересовался Ант, все-таки спускаясь вниз и на ходу натягивая через голову рубаху. Следом за пареньком и мы с Хвостиком ступили на лестницу, но так на ней и застыли, побоявшись быть затоптанными. Пак носился с кастрюлькой по первому этажу, расплескивая жижу и стеная, словно потерял домашнего любимца: – Такой вкусный суп! Я так старался! А они его проквасили! Неблагодарные людишки. Столько продуктов! Столько времени! А ведь был такой вкусный и наваристый суп! – А почему не убрал тогда в погреб? – не понял намека Ант, взлохмачивая пятерней рыжую копну волос. – Я не убрал? Да я для вас оставил, а вы!.. – Так мы же сразу сказали, что сыты… – Сыты они, изверги! И сами есть не стали, и старику не сохранили. Могли ж убрать. Нет, зачем же! Ни суп не убрали, ни на кухне не прибрали… Эх, до чего бездушные, только все о себе и о себе пекутся. У меня разве что пар из ноздрей не пошел от возмущения. – Уважаемый, – процедила я сквозь зубы, вмешиваясь в разговор растерянного Анта и снующего туда-сюда старика, – мы не просили ни варить для нас, ни тем более оставлять варево на столе. О ежедневной уборке кухни тоже уговора не было. Поэтому отныне будьте так любезны… Пак не дал мне договорить: – Я в своем доме и что хочу, то и делаю! Еще мне всякие соплюхи не указывали, как себя вести! Я старый, немощный!.. И тут до меня дошло, почему сбегали прежние жильцы, не дождавшись окончания оплаченного срока. Дедок-то, оказывается, тот еще тролль! Берет аванс и делает жизнь съемщиков жилья невыносимой. Вроде и полисменам не на что пожаловаться, и находиться под одной крышей даже необходимый для сна минимум не получается. Вот и сбегают бедолаги, теряя на ходу тапки и ночные чепчики. Не удивлюсь, что вскоре кто-то еще пожалует по объявлению об аренде регулярно освобождаемого Паком места в доме. Не на тех напал! Глава 7 Я ласково улыбнулась дедку, отчего старого перекосило. Он остановился и замолк. – А давайте-ка, дедушка, я вам помогу! Бодрым галопом спустилась вниз и забрала кастрюльку из рук растерянного моим неадекватным поведением Пака. Конечно! Я же должна была скандалить и возмущаться. Но выбор мы всегда делаем сами. А я хочу мира и спокойствия, причем в этом самом доме. Мне он нравится! – Раз уж вы сами признались, что вы старый и немощный… Дедок возмущенно хрюкнул, но не нашелся с ответом. А я, воспользовавшись его замешательством, одним махом вылила в помойное ведро испорченный суп и взялась за уборку кухни, отправляя в мусор все, что попадало под руку. – Морковка! – верещал отмерший дедок. – Совсем еще хорошая! Капуста! Не смей, она лишь с одного бока подгнила! Разорительница! Не трожь лук! Руки пообрываю! Ай, окаянная, чтоб тебе пусто было, подкинь тебя да урони! Прорваться ко мне и исполнить угрозы он не мог из-за вставшего в дверях Анта и успокоился после того, как в помойное ведро отправился последний подпорченный продукт. Тут уж старик заскулил, хватаясь за сердце и прижимаясь к стене: – Разорили, ворье… Обездолили… По миру пустили… – Ну что вы, дедушка, сейчас и накормим, и напоим. Вы полежите, немощный вы наш, – скалилась я в широкой улыбке. – Да как ты смеешь! – было воспрянул дед, обрадовавшись новой возможности раздуть конфликт. – То не я, а вы сказали, я глупая лишь повторяю. – Оно и видно, что глупая, – только и бросил он мне. Еще недолго потоптался у кухни, но Ант не двигался с места, поэтому старику пришлось уйти. Я же на скорую руку навела порядок: выставила во двор помои, свалила в бочку с водой всю грязную посуду и вымыла столы. Завтрак приготовила и того быстрее, благо накануне с мальчишками купили куриные яйца. Накрыла в гостиной, обнаруженной по соседству с кухней. С Антом привели, а вернее сказать – отконвоировали, придерживая под локти, упирающегося деда и усадили во главе стола. Пак возмущенно кряхтел, смотрел на нас исподлобья и сосредоточенно двигал челюстями, пережевывая яичницу. Мы с Антом мило улыбались и поочередно с преувеличенной заботой подливали старику чай. Как завтрак окончился и старик начал вставать из-за стола, я бросилась убирать грязную посуду, которую отправила к уже замоченной в бочке. Все! Миссия выполнена! Чистой посуды практически не осталось, а потому прежде, чем варить, Паку пришлось бы ее мыть. Вот только снизойдет ли? Надеюсь, нет. Проводив Анта на работу, мы с Хвостиком припустили на рынок. Почему припустили? Да чтобы успеть, пока наш «немощный» дедок не сообразил вымыть посуду и снова приняться за свои несъедобные кулинарные шедевры. А затем, накупив всевозможной снеди, мы в ускоренном темпе вернулись домой. Фух. Кухня пустовала, а значит, ее можно было использовать по назначению – для приготовления полезной и здоровой пищи. К тому времени, как Пак появился в дверях с корзиной уцененных подпорченных овощей, у меня доваривался аппетитно пахнущий борщ и румянился в печке мясной пирог. Шумно сглотнув слюну, старик грохнул на стол свою ношу. Комочки земли осыпались с плетенки. – Скоро будем обедать, – радушно улыбнулась я, демонстрируя ровный ряд зубов и с непробиваемым спокойствием сметая со столешницы грязь. – Можете пока с Хвостиком помыть руки. Малыш, которого я подговорила заранее, послушно отпустил мой подол и подошел к Паку. Глазенки настороженно уставились на старика. Тот вздохнул и повел ребенка к раковине, а затем и за стол. Обедал дед активно и, кажется, даже с удовольствием, но настроения ему вкусная еда, к сожалению, не улучшила. – Небось кучу денег отвалила за продукты, – ворчал он, гоняя по тарелке картофелину. – Уж лучше я сам себе буду готовить. Я промолчала, но на кухню его снова не пустила, аргументировав тем, что предстоит еще над ужином попыхтеть. Сама же перебрала дедовы покупки и безжалостно выбросила продукты не первой свежести. Вечер прошел в благостной тишине. Мне даже удалось соорудить муляж румяной булочки – заказ, сделанный хозяйкой пекарни лишь бы отделаться от моих назойливых уговоров. Утром мы привычно проснулись под грохот кухонной утвари и вопли Пака о грязной посуде, которую немощному старику приходится мыть за обнаглевшей молодежью. Кто бы сомневался! Пока дедок занимался посудой, необходимой ему для кулинарии, я успела привести себя в порядок и спуститься вниз. – Ой-ой-ой! – заголосила я, спрятавшись за углом в засаде. Пак вылетел в коридор, будто молодой бык на арену с тореадором. – Палец ушибла, – пояснила я и юркнула в кухню. – Я там готовлю! – возмутился Пак, осознав, что его провели, как ребенка. – А как же экономия продуктов и уважение чужого труда, о которых вы нам столько твердили? Зачем что-то готовить, когда вчерашний пирог и мясная каша еще недоедены? Пак пожевал губами и махнул рукой, а я принялась разогревать еду. Но после завтрака дедок оказался настроен куда как решительнее и не намерен был мне уступать. Запив последний кусочек остатками чая, он резвее жеребца поскакал на кухню, где с удовольствием взялся шебуршить. – Ага! – наконец торжествующе завопил он. – Морковь и лук пропали! Ворье!!! Мы всем семейством собрались у дверей кухоньки. – А чем вам, уважаемый Пак, не подходят вот эти? – спросила я, ткнув пальцем в корзину, полную овощей, которую принесла вчера. – Они не мои! – Верно. Купила я, но совершенно не против, чтобы вы их использовали. – Но мои… – Пожалуйста, не будем ссориться из-за ерунды, берите столько, сколько вам понадобится. Дедок хотел продолжить препираться, но его отвлек Ант.