А на следующий день сделал вид, что ночное происшествие его никак не касается. И так повелось с удивительной регулярностью. Утром я старательно прятала спасительную палку, которая служила мне надежным засовом, а возвращаясь в пристройку после работы, тут же запиралась. Но Пиклин Торн непременно приходил проверить – не оставила ли я по рассеянности или от избытка радушия дверь открытой. В начале весны Ант стал почти круглосуточно пропадать на работе у мебельщика, получившего большой заказ от важного покупателя. Сидеть в выделенной мне душной тесной комнатушке в то время, когда наконец-то на улице потеплело, совсем не хотелось, поэтому я решила прогуляться хотя бы в одиночестве. Просто так, без какой-либо цели бродила по городу, наслаждаясь ярким солнцем и звонким журчанием ручьев. Не хотелось думать о насущных проблемах и трудностях. Все во мне пело и радовалось весне, испытывая безграничную благодарность к Вселенной за теплые лучи, мягко пригревающие плечи, свежий ветерок, рассеивающий не самые приятные запахи улиц, и даже за выходной, позволяющий напитаться чудесным днем, зарядиться его энергией. С широкой улыбкой во все лицо я вышагивала куда глаза глядят, ощущая полное безразличие к тому, что обо мне думали окружающие. Безусловное счастье! Без повода и оговорок. Остановиться заставил ослепляющий блеск витрины. Чисто намытые стекла в магическом мире были не редкостью, так как часто окна и зеркала банально зачаровывали от грязи. Но эта остекленная часть магазина оказалась особенной – ее полки покрывала то ли фольга, то ли серебрянка, которая как раз и сверкала на солнце, притягивая взгляды прохожих. Посмотреть было на что: удивительной красоты торты и пирожные вызывали не только аппетит и слюноотделение, но и желание остановиться на минуточку, чтобы полюбоваться мастерски оформленными вкусностями. Марципановые фигурки, украшения из мастики, кремовые цветы и листочки, шоколадный айсинг… Дух захватывало от многообразия пленительных сластей, созданных искусными руками. Я застыла у витрины вместе с ребятней, вечно отирающейся у подобных магазинов в надежде на чудесный случай, который позволил бы им полакомиться недешевым ассортиментом. В голову пришла странная мысль, что отражающий эффект здесь не для привлечения зевак. Похоже, хозяева подобным образом пытались защитить кондитерские изделия от безжалостных лучей солнца. Я пригляделась внимательнее. Пончики и эклеры от жары плакали глазурью, оставляя под собой сладкие лужицы. Масляный крем на тортах таял, оседая и покрываясь жирными каплями. Пирожные-суфле деформировались. А в витрине висело объявление о больших вечерних скидках. А ведь я могла бы помочь этой беде. Если выкладывать на витрине не съедобные вкусности, а их муляжи, то хозяевам не пришлось бы каждый вечер отдавать продукцию за бесценок. Попробовать сделать? Зря, что ли, училась в художественном институте? И даже пару месяцев проработала в театре помощницей реквизитора, пока не уволилась, позарившись на должность менеджера с более высокой оплатой. Загоревшись идеей, даже привычный зуд ощутила в ладонях, так сильно захотелось приняться за работу. Причем срочно! Так, салфетки у меня есть, клей в мастерской не переводится, как и всевозможные краски, мелкие детали можно сделать из папье-маше… Я бежала в свою пристройку на всех парах, в голове уже наполовину создав муляж понравившегося мне пирожного с кремом и вишенкой… А неделю спустя ранним утром вошла в магазин, с трепетом готовясь представить свою работу на суд хозяев кондитерской. – Доброе утро, уважаемая, – с легким удивлением приветствовала меня приятной полноты женщина, как раз раскладывая на витрине свежие вкусности. – Что желаете? Странно, что, окинув меня внимательным взглядом и явно оценив потрепанную одежду, не выгнала взашей, напротив, приветливо улыбнулась. – Доброе утро, уважаемая, – смущенно отозвалась я, не зная, с чего начать разговор, хоть и репетировала всю прошедшую неделю. Подошла поближе и засмотрелась на проворные руки, создающие гармоничную композицию из белоснежного кремового торта и пончиков под разноцветной глазурью. – Краси-иво-о, – протянула я, пытаясь подобрать подходящие слова, напрочь вылетевшие из головы, стоило мне переступить порог магазинчика и вдохнуть волшебные ароматы ванили, сливок и шоколада. – Спасибо. – Теплый тон женщины немного успокоил меня. – Вечером выставленный в витрине товар продается с большими скидками… – Да, я знаю, как раз поэтому и зашла. – Но не сейчас, – мягко уточнила женщина, – приходите вечером. – В общем-то, – промямлила я, – я не покупать собиралась. Напротив. Хотела предложить. Вот это. Улыбка все еще присутствовала на добром лице, но в глазах уже заплескалось недоумение, стоило мне развернуть тряпицу и выставить рядом с тортом муляж пирожного с кремом и вишенкой. Выглядел он почти натурально. – Извините, но мы весь товар готовим сами. Нам с мужем не нужны ни повара, ни поставщики готовых изделий. Она приняла мою работу за съедобное кондитерское изделие? Это вдохновляет! Я с энтузиазмом взялась рекламировать муляж пирожного. Даже кое-что вспомнилось из заготовленной речи. – Но вам наверняка невыгодно по вечерам продавать все образцы за копей… медяшки. А мое пирожное практически вечное, ну, пока краска не потускнеет или не облупится. – Что? Как? – Смотрите. – Я схватила муляж и подкинула на ладони. Глаза хозяйки испуганно округлились, наблюдая за пирожным, спикировавшим вишенкой вниз, но еще больше они стали, когда я поймала изделие и целым-невредимым вернула на витрину. – Оно не растает, не засохнет, не потеряет форму. – Из чего оно? – Женщина протянула пухлый пальчик и осторожно коснулась глянцевой поверхности фальшивого крема. – Секрет фирмы, – самодовольно отозвалась я. – Не поняла. – Коммерческая тайна. – А-а, – понятливо кивнула она. – Почем? – не стала ходить вокруг да около хозяйка. Я скосила глаза на ценник реального пирожного, ставшего прототипом муляжа. – В двадцать раз больше и десять свежеприготовленных пирожных. Хозяйка, даже не торгуясь, отсчитала монеты и выдала мне большую коробку, наполненную разными вкусняшками. – С удовольствием купила бы еще подобных… мм… вещиц. Это возможно? – Приду так же утром через неделю, – воодушевленная удачей, пообещала довольной женщине не менее довольная я. Наконец у меня были цель и ясный путь к ней. Мне хотелось накопить на свой бизнес и уйти из лакокрасочного производства, чтобы работать только на себя. Возможно, приобрести маленький домик с магазинчиком собственных товаров на первом этаже. И обязательно забрать к себе Альву и Анта. После чего не мешало бы подумать об учителе магии. С такими сладкими надеждами на будущее я летела в гости к Рыжику, прижимая к себе огромную коробку, представляя, как обрадуется паренек вкусностям из настоящей кондитерской. Но Ант в который раз удивил меня, придя в восторг не столько от пирожных и пончиков, сколько от моего успеха. – Я всегда верил, что ты способна на большее, чем красить столы и заборы! – восхищался он, попутно уминая кремовую слойку. – А всего-то требовалось настроиться на положительный лад. Каждый человек в чем-то – великий талант! И глупо об этом забывать. От способностей ни в коем случае нельзя отказываться, они – твоя изюминка. Ты просто молодец, что пришла в себя и занялась любимым делом! Вот увидишь, удача тебе обеспечена! Я с улыбкой кивала, слизывала глазурь с пончика и продумывала следующий муляж. Который, к слову сказать, вышел еще лучше первого, как, впрочем, и все последующие за ним. Неустанно практикуясь, я повышала качество исполнения и с легкой руки хозяйки кондитерского магазинчика постепенно приобретала новых клиентов. Пекарня, колбасная лавка, мясной ларек делали мне заказы макетов своей продукции, пополняя тем самым мои накопления на светлое будущее. Правда, уходить от Пиклина Торна я не спешила, хоть со временем и могла себе позволить снимать жилье даже за золотой. Останавливало то, что других продавцов красками в городе больше не было, а, уйдя от хозяина на вольные хлеба, я могла лишиться необходимых мне в работе материалов. Пиклин, увы, был очень злопамятным и никому ничего не забывал, будь то нечаянный тычок на рынке или отобранная в детстве палка. А я и подавно стала бы врагом номер один, вздумай лишить его безропотного работника, вкалывавшего за половину зарплаты. Поэтому заказы выполнять приходилось по ночам или в выходные дни, но меня занятие любимым делом подзаряжало лучше сна и пищи. Так бы, наверное, я и не решилась на какие-либо перемены, если бы судьба снова не дала мне направляющий пинок. Страшно вспоминать и думать о том, что трагедия, изменившая жизни как минимум трех человек, не считая меня, не произошла бы, если бы не мое появление в Снеске, повлекшее за собой череду фатальных событий. Глава 4 Весна и лето пролетели со скоростью ветра. Я уже привыкла в выходные, когда Ант был занят, проводить погожие деньки на улице, наслаждаясь буквально мелочами: лужами, блестевшими на солнце, шумом деревьев, в ветвях которых запутался ветер, запахами, доносящимися из пекарни и дразнящими обоняние прохожих, мелодичным звуком лошадиных копыт. С того памятного дня, как вернулась к любимому занятию, на мир я смотрела совсем другими глазами, восхищенными, с энтузиазмом ребенка выискивая все новые прелести и находя порой совершенно необычные для себя удовольствия. Вот кто бы мог подумать, что, наступив на хрупкую корочку льда и услышав нежный хруст, можно испытать калейдоскоп ощущений: от холодка по позвоночнику до мурашек по всему телу? Или, пройдясь под осенним тополем во время ветра и оказавшись под листопадом, почувствовать приятное головокружение, сравнимое с катанием на карусели. Или, сбегая с пригорка по возвращении в мастерскую, ощутить порхание бабочек в животе. Неправда, что мир расцветает яркими красками, лишь когда ты влюбляешься. Он может быть цветным, чувственным и насыщенным в любое время! Стоит захотеть. И, поняв это, я наслаждалась на полную катушку. К тому же золотая осень – самая благодатная для счастья пора. В прекрасном настроении и довольная, я шла с красно-желтым букетом листьев, когда на противоположной улице почувствовала чей-то взгляд. Найдя глазами того, кого настолько сильно заинтересовала, застыла, пригвожденная к мостовой собственным страхом. Грэхх! Воздух пришлось проталкивать в себя силком, чтобы восстановить дыхание, в то время как мужчина, гораздо быстрее оправившись от неожиданности, уже направлялся ко мне. Первым порывом было сбежать. Но так как ноги стали ватными и непослушными, пришлось натягивать на лицо улыбку и делать независимый вид. В конце концов, я ему ничего не должна. А дар во мне Грэхх не смог бы увидеть даже без защиты амулета Печати, являясь довольно посредственным магом. – Ты? Здесь? Как? – даже не удосужившись вспомнить мое имя, приступил он к допросу. – По воле богов, – вежливо отозвалась я, судорожно придумывая благовидный предлог, чтобы улизнуть. – А я думаю, ты или не ты, – все никак не мог оправиться от удивления мужчина. – Я. Знаешь, Грэхх… – Я на ходу принялась сочинять причину, по которой мне нужно срочно уйти. – Прекрасно выглядишь, – перебил меня он. – Я бы даже сказал, похорошела. – Спасибо. Понимаешь, мне надо… – Так все-таки, что ты тут делаешь? – Живу. – Насколько помню, я оставил тебя в академии. – Переехала. – Сама? – У Грэхха глаза полезли на лоб. – Ты открыла портал самостоятельно? – Нет, конечно, что за чушь, – фыркнула я. Только бы ему не пришло в голову, что магия, на которую рассчитывал он, так и осталась во мне! Мороз пробежал по позвоночнику. Я поежилась, хотя погода в этот денек бабьего лета выдалась бархатно-теплой. – И кто же оказался таким добреньким? – Синие глаза подозрительно сощурились. – Провели или сама прошмыгнула в портал, не все ли равно? Главное, что попаданок в академии насильно не держат. Я – свободный человек. Кто-то с благодарностью принял предложение работы от мэда Бенабеуса, а я вот выбрала жить самостоятельно. Так какая, Грэхх, разница?