Приободренная первым успехом, попыталась выспросить, как в городе обстоят дела с работой, но, к сожалению, возничий от этой темы был далек. Что ж, придется решать задачи постепенно. В Снеск мы въехали аккурат перед закрытием городских ворот на ночь. Сидя на облучке и обдуваемая со всех сторон зимними ветрами, я замерзла так, что, когда пришло время слезать на землю, без сторонней помощи не обошлось. Любезный возничий долго пытался снять меня со скамьи, пока не додумался совсем нелюбезно спихнуть в сугроб и растереть лицо и руки колючим снегом. Ощущения, признаться, не из приятных, зато кровь сразу же прилила к замерзшим конечностям, и я даже сумела выудить из кошелька обещанную за проезд плату. Дилижанс скрылся за поворотом, а я с чемоданом, ставшим вдруг невероятно тяжелым, поплелась в конец Безлунной улицы, где, по утверждению возничего, находился доходный дом его знакомой. Тишина. Вокруг ни души. Тусклый фонарь один-единственный на всю длиннющую улицу, и даже в домах по обе стороны дороги ни огонька. И непонятно – переживать из-за отсутствия людей или, напротив, радоваться. Приноровившись волоком тащить свою поклажу, я шаг за шагом двигалась к цели, но она все никак не приближалась. Завьюженная дорога будто стала резиновой, а когда я почувствовала между лопатками чей-то пристальный взгляд, мне и вовсе стало не по себе. Но стоило остановиться и обернуться, как ощущения пропали. Во всяком случае, увидеть никого не удалось. И так несколько раз, пока я в паническом страхе не прибавила скорость из последних сил, хватая ртом ледяной воздух и с большим трудом заставляя себя быстрее передвигать ноги. Дверь мне открыли далеко не сразу. Я долго барабанила в обитую железом деревянную створку, после чего еще дольше объясняла причину моего пребывания в такое позднее время на улице и желание снять комнату именно сейчас. Когда я уже совершенно выбилась из сил и потеряла всяческую надежду, где-то на периферии сознания прикидывая, как вот-вот засну прямо на этом пороге и, скорее всего, к утру стану хладным трупиком, дверь наконец открылась. Я неповоротливым кулем ввалилась внутрь вместе с чемоданом, снегом, налипшим к подошве сапог, и морозным воздухом. – Ну во-о, натащила грязи-то. Ходють по ночам беспутные. Чой днем тебе не шлось? Тяжело поднимаясь с колен, я рассматривала при свете свечного огарка хозяйку: тапки на голых костлявых ногах стоптаны, бархатный халат с претензией на роскошь и ночной чепец из кружев не первой свежести, всклоченные волосы непонятного цвета и темное сморщенное лицо. Женщина прошлепала мимо меня к двери и захлопнула ее с громким стуком. – Добрый вечер, уважаемая, – проскрежетала я, осипнув от холода. Не хватало еще заболеть. – Какой вечер, дурная? Ночь на дворе! – огрызнулась хозяйка. – Я подумала, что желать доброй ночи в то время, как потревожила ваш сон, было бы бестактно. – А будить честных людей не бестактно? Не желая спорить со сварливой теткой, в то время как организм взывал к теплу и еде, я перевела разговор на более насущные проблемы: – Мне сказали, вы сдаете комнаты. – Сдаю, но на долгий срок и по предоплате. Хотелось заплатить любые деньги, лишь бы поскорее оказаться в теплой постельке, но я напомнила себе о необходимости экономить – пока не куплен амулет Печати силы и не найдена работа, шиковать не следует. – Хорошо. Могу я посмотреть, что вы предлагаете? – Разумеется. Приходи завтра… – Мне нужно жилье сейчас. Я приехала из другого города, устала и хочу спать. – Я тоже хочу спать. Приходи завтра… – Уважаемая, если я не сниму у вас жилье сейчас, то завтра оно мне уже не понадобится. У вас есть свободные комнаты или же мне действительно уйти? Женщина долго сверлила меня недовольным взглядом, после чего, взяв с полки плошку со свечным огарком, буркнула: – Иди за мной. Мы поднялись по скрипучей лестнице на третий этаж, который низким скошенным потолком больше походил на чердак. Хозяйка толкнула передо мной две двери. – Одна, но большая. А здесь – две соединенные маленькие. Это она, как выяснилось, про комнаты говорила. В большой помещалась кровать, стол и шкаф. В проходных маленьких ютились две койки и пара тумбочек. – Мне одной хватит, – решилась я. – Сколько будет стоить? – Золотой в неделю. – И, задрав нос, выпятила подбородок, из чего напрашивался вывод, что цена нереально завышена, но тетка не отступит от нее ни на монетку. Отвернувшись от нее, я принялась копаться в кошельке, пытаясь нащупать и выудить золотой отмороженными негнущимися пальцами. Наконец мне это все-таки удалось, и я вручила недельную оплату хозяйке. Та, явно подобрев, отдала ключ и пообещала вскоре принести постельное белье. Оставшись одна в выбранной комнате, я с облегчением уселась на кровать и вытянула перед собой уставшие ноги. Несмотря на прохладную температуру в доме, постепенно отогревающиеся конечности начинало ломить. – Все это временно, – подбодрила я себя, с трудом расстегивая пуговицы. Я только и успела, что снять с себя пальто с сапогами да убрать их в шкаф, как снова появилась хозяйка со стопкой серого застиранного постельного белья, замызганным одеяльцем и тонкой подушкой. – Раз в неделю обязана стирать белье либо заплатишь серебрушку, и я постираю сама. – Женщина свалила принесенное на кровать и гордо удалилась. Ничего себе у них тут расценочки! Такими темпами мне денег мэда Нерасиу надолго не хватит. Я заперла дверь на ключ и перевела дух. Уф! Угол переночевать для начала у меня имеется, а дальше будет видно. Привела в порядок постель, перекусила отбивными из кухни академии, которые Альва для меня завернула с прочими вкусностями, и завалилась спать. Утро вечера мудренее. Проснулась, правда, лишь к обеду. Усталая, разбитая и в придачу с жутким насморком. Обнаружив в комнате крошечную каморку с отхожим ведром и тазом с водой, привела себя в порядок и призадумалась – стоит ли в таком виде выходить сегодня на улицу или лучше отлежаться и уже завтра бодрячком взяться за решение насущных проблем. Но судьба в который раз распорядилась за меня. В дверь забарабанили, словно в доме случился пожар и следует срочно выскакивать в чем мать родила прямо в окно. Даже не задумываясь, стоит ли открывать незваному гостю, я повернула ключ. Крупный лохматый мужик ворвался в комнату, снеся меня со своего пути и даже не заметив этого. Я отлетела к стене, больно ударившись затылком и локтем. Пока терла ушибы и пыталась подобрать приличные слова, чтобы обратиться к громиле, он рухнул в мою постель и моментально захрапел. Мне оставалось от удивления открывать и закрывать рот, будто выброшенная на берег рыбешка. И как это понимать? Кто он? И что делает в моей кровати? Ответы на свои вопросы я получила спустя пару минут. В дверь, которую я так и не закрыла, влетела всклоченная крупная бабенка. Если бы я вовремя не отпрыгнула в сторону, быть бы мне снова размазанной по стенке. Обнаружив мужика, выводящего громоподобные рулады, женщина заголосила, костеря его отборным матом. Впрочем, тот даже ухом не повел, продолжая спать и сладко причмокивать. Тогда она принялась озираться в поисках иной жертвы и, обнаружив меня, ошарашенную происходящим, в радостном предвкушении заблокировала своей массивной фигурой выход из комнаты. То, что оказалась в безвыходном положении наедине с неадекватной женщиной, я осознала слишком поздно. – Вот, оказывается, где этот алкаш отирается! Я бегаю, ищу его по кабакам, а он у меня под носом себе шалаву нашел. Мимо собственной двери прется. В хлам пьянущий, а один уд к своей потаскухе тащится. Вот, падла, я тебе космы-то пообрываю, будешь знать, как под чужих мужиков класться. Бабища наступала на меня, потирая крепкие руки, перевитые венами и огрубевшие от работы. Я же отступала вдоль стеночки, не рассчитывая на победу при сопернице столь неравной со мной весовой категории. Единственной надеждой оставался побег, но глазки в красной сетке капилляров зорко следили за каждым моим движением. Помощь пришла откуда не ждали. Незнакомка сделала рывок в моем направлении. Я – от нее. Новая попытка тетки – и снова мой прыжок в сторону. Наконец тетке надоело скакать, и она двинулась на меня, широко расставив руки, рассчитывая, видимо, так или иначе зацепить добычу. От испуга я заверещала во все горло и бросилась к окну. Не совсем трезвая богатырша радостно устремилась ко мне. А я, стоя на подоконнике, заметила, что в моей комнатушке появилось новое лицо. – Стоп! – Возглас рыжего вихрастого паренька заставил тетку притормозить, и этого мгновения хватило, чтобы ловкий малец успел встать передо мной, защищая тощим тельцем от неадекватной особы. Сведя глазки к переносице, та, забыв про меня, принялась разглядывать Рыжика, словно насекомое. – Эления, это же я, Ант, помнишь? Сосед твой. Ну? – Ну? – тупо повторила тетка. – А это новенькая, – он ткнул в меня пальцем, – тоже соседка. Глаза Элении – вот уж неподходящее имя для столь колоритной женщины – стали наливаться кровью. – Стоп-стоп-стоп! Не думаю, что ты хочешь попасть в тюрьму. Там холодно и почти не кормят, не говоря уже о том, что с Тноком видеться не дадут, – продолжал заговаривать ей зубы паренек. – Ты чего несешь? – не поняла тетка, к чему он клонит. – А того, если она, – Ант кивнул в мою сторону, – выпадет из окна, тебя обвинят, а если поможешь ей – тем более. – Ты это, думай, что говоришь. Я даже рядом не стояла. – Женщина попятилась к двери, испуганно поглядывая на меня, шатающуюся на подоконнике и пытающуюся поймать равновесие. Я же действительно готова была в любую минуту сверзиться. Благо паренек вовремя обернулся ко мне и придержал неожиданно сильной рукой. – Сама ж понимаешь, – продолжил Ант как ни в чем не бывало, – Тнок просто попутал комнаты. Кстати, не в первый раз. Девчонка его и не видела раньше, правда ж говорю? – обратился он ко мне. – Правда, – пискнула я, опасливо поглядывая то на тетку, то на ее благоверного. – Че ж она его приветила? – огрызнулась Эления, но уже гораздо спокойнее. – Могла бы и выгнать. – Выгонишь такого! – возмутилась я. – Он чуть меня не затоптал, пока бежал к кровати. – Это да! – В голосе тетки прозвучала неприкрытая гордость. – Тнок у меня мужик что надо! Не сравнить с худосочной мелочью. Она снисходительно глянула на щуплого нескладного подростка, у которого даже лицо было костлявым и вытянутым, не говоря уж про все остальное. Слишком длинные конечности и бледная кожа с нежно-персиковыми пятнышками придавали пареньку особую трогательность, но никак не мужественность. А от сомнительного комплимента он и вовсе разрумянился, словно красна девица. – Наверное, – уклончиво отозвалась я. – Но нельзя ли вашего мужчину как-нибудь забрать отсюда? Похоже, словосочетание «ваш мужчина» настроило тетку на более благодушный лад, так как она почти спокойно ответила: – Его разве теперь разбудишь!? Жди, пока сам проснется. – Сколько? – Чего сколько? – Ждать сколько? Пока проснется.