В бассейне пахло хлоркой. Жужжали голоса. Я сняла ботинки и босиком поднялась на трибуну. Сердце билось, словно я пробежала все футбольное поле. Снизу, из воды, доносились крики. Один папаша то поднимал, то опускал младенца. Человек должен встречаться со своим страхом постепенно. Я слышала внутри голос Стеффена, который говорил, что я могу просто посмотреть на воду. Начать мало-помалу. Не знаю, что конкретно Стеффен имел в виду, но я согласна попробовать. Я легла на скамью и стала смотреть в потолок. Там были толстые коричневые деревянные планки и стеклянное окно, скошенное к длинной стороне. Мэр очень гордилась, когда открывала «Треугольник». – Подумайте – в Снеккерстаде появился свой дом культуры! – сказала она. А я стояла на площади и думала о футболе, о том, что мы наконец получили хороший крытый зал для тренировок. И пока я так лежала и слушала звуки бассейна, я могла помечтать. Мне хотелось быть совсем в другом месте. Я мечтала, что я жду дедушку возле бумажной фабрики в Грумсе, что Малин и бабушка приходят за нами, а на улице солнечно, и никто не ругается, и мы идем в центр есть шоколадный торт. Я унеслась в мечтах далеко отсюда. И вдруг увидела одного мальчика в черных шортах и синих плавательных очках. У него были сильные руки. Это был не сон. Мальчик на самом деле стоял и осматривал бассейн. Я поднялась. Мир покачнулся. Мальчик сел на бортик и заговорил с кем-то внизу, в воде. Они засмеялись. Он надел очки, плюхнулся в воду и поплыл. Его руки в воде были словно пропеллер. – Почему п-п-пропеллер? – спросил Крис. – Он плавал очень быстро! – ответила я. – Л-л-л-ладно, – сказал Крис. Мелика промолчала. Она стала сама на себя не похожа с тех пор, как Сольвейг рассказала о приливах и отливах. Я бы хотела, чтобы у меня были глаза, как у Криса, которые могли сказать: «Мелика, все будет хорошо». Мы оставили велики на парковке, я полумесяцем обошла канализационный люк. В классе царил хаос, кто-то писал на доске, а девочки склонились над партой Ямилы. Мы сели на свои места. Кристине пришла следом, держа перед собой в руках анкету для друзей. – Будешь заполнять, Крис? – Х-х-х-хорошо, – ответил он. Крис пишет только большими буквами. Словно кричит на бумаге. Цвет волос: КАШТАНОВЫЙ. Цвет глаз: КАРИЙ. Лучший друг: – Наверное, под этом прочерком подразумевалась я. Но Крис так написал, чтобы Кристине и остальные не дразнили меня за то, что я с ним дружу. Кристине сидела на первой парте у доски, и многие девочки стояли кольцом вокруг нее. – Вы знаете, что в восьмом классе новый парень? – произнесла она. – Нет, – ответила Сандра. – Расскажи! Кристине сложила ладони вместе и прочистила горло: – Он переехал на нашу улицу. Папа вчера разговаривал с его отцом через забор. Они жили в Испании, Англии и вообще повсюду. Этот парень очень круто плавает. – Как его зовут? – спросила Ямила. – Томас. Томас. Красивое имя. Я больше не слышала, о чем они говорили, потому что в моей голове сложились два и два, и я поняла, что Томас – это мальчик-пропеллер. В нем было что-то особенное. Я почувствовала его взгляд еще до того, как узнала, что он существует. Когда Крис закончил писать, он прошел вперед к стайке девочек и вернул тетрадь, потом развернулся и направился обратно к последнему ряду, где мы сидели. Кристине открыла анкету в том месте, где писал Крис, и показала что-то остальным. Они захихикали. – Кого ты имел в виду под этим прочерком, Крис? – крикнула Ямила. Все засмеялись. Глаза Криса потемнели. Он замер перед нашим рядом и уставился в стену за моей спиной. – Забей на них, Крис, – сказала я. Но Крис ни на что не забивал – он швырялся ластиком, хлопал дверьми и дергал за хвостики. Он рванул к девочкам, но я побежала следом и крепко схватила его за футболку. Крис остановился. Девочки смотрели на нас. – Он имел в виду меня, – сказала я. – Дайте анкету, я впишу. Я протянула руку, Кристине дала мне анкету, и я открыла нужное место. Прочерк стал средней черточкой в букве Е. ПЕТРА. Мы с Крисом забрали велосипеды и помчались мимо школы к «Быстропиву». Я резко затормозила у двери бассейна. – Подожди немного, Крис! – сказала я. Он оперся ногой о стену, а я открыла дверь бассейна. От запаха хлорки я стала совсем странной. Парень за стойкой посмотрел на меня. – Я только хотела узнать, когда тренировка у нового плавательного клуба. Парень листал какие-то бумаги. – Посмотрим, – сказал он. У людей, которые сидят в таких окошках, всегда особенный голос. – Понедельник, среда и пятница, в пять часов. Он протянул мне расписание. – Если ты хочешь записаться, нужно заполнить бланк. – Нет, нет, ты что, с ума сошел, – ответила я. Он поднял одну бровь. – Я играю в футбол, понимаешь? Но ведь можно просто посмотреть? Немного расширить кругозор? – Ясное дело, – сказал он. – Все, у кого сезонные карты, бесплатно ходят на все занятия в «Треугольнике». Я улыбнулась и выбежала наружу, и глаза Криса не знали, что сказать. Он считал! Была среда, он сидел на дне бассейна и считал секунды. Я на трибуне считала удары сердца – семь-восемь-девять-десять, – смотрела на часы и думала: если он не вынырнет, когда секундная стрелка сделает полный круг, я позову охрану. Мое сердце сильно колотилось. Сердце может остановиться, когда человек под водой. Но мальчик-пропеллер вынырнул. Его гладкие мокрые волосы были отброшены назад. Когда он увидел, что я на него смотрю, он улыбнулся. Я снова быстро опустилась на спину. Повторяла про себя десять знаков после запятой и медленно дышала. Тут в бассейне свистнули – кто-то засунул пальцы в рот, как Линн на футболе. Я поднялась и увидела, что все четверо из плавательного клуба Снеккерстада стоят в воде и смотрят на меня. – Хочешь с нами? – спросил тот, с руками-пропеллерами. Голос у него был мягкий и немного низковатый. У меня случилась та же проблема, что и у Криса. Слова собрались внутри меня, и я не могла выпустить их наружу. Я хотела закричать «нет, нет, я только расслабляюсь тут немного и расширяю кругозор», но вместо этого вся одеревенела и смогла только покачать головой. Мне надо было отсюда уйти. Скоро они начали бы смеяться. Я быстро улыбнулась, взяла куртку и потихоньку побежала к двери с ботинками в руке. Когда в бассейне кто-то смеется – из-за эха получается очень громко. В холле я села на стул. Я дышала и дышала, мое сердце стучало, как автомат. Не знаю, долго ли я так просидела, но когда снова подняла взгляд, заметила, что парень за стойкой наблюдает за мной. Внутри в бассейне было тепло, а снаружи ждала осень. Зеленая вязаная шапка из Грумса чуть не слетела у меня с головы, когда я мчалась на велосипеде вниз к освещенной дорожке. Я изо всех сил давила на педали, мне надо было домой, хотелось лечь на спину в кровать и закрыть глаза. – Эй, там, привет! – крикнул кто-то сзади. Тот самый голос. Я обернулась и увидела мальчика-пропеллера. Он бежал за мной, на нем была коричневая куртка с капюшоном, за спиной – черная сумка. Небо и море. Я спрыгнула с велика и остановилась под фонарем. – Привет, – снова произнес он, держа руку у сердца и тяжело дыша.