— А мы просто будем счастливы. Разве не так положено в сказках? — Правильные сказки, — рассмеялась Ана, уткнувшись носом в его плечо, — всегда заканчиваются хэппи-эндом. Йонто не особо понял, что такое хэппи-энд, но все равно порадовался, что их сказка неправильная, а оттого вряд ли когда-либо закончится. — Поднимешься со мной на вершину храма? — спросил он с замиранием сердца. — Станешь моей эшени, Ана? Узоры узорами, но этого было мало. Отчаянно хотелось сделать все правильно. Связать свою жизнь с ее, накрепко, навсегда. Так, чтобы ничто уже их не разлучило. Даже границы миров. — Да, — без раздумий ответила Ана, и последний страх — страх ее отказа — растворился в умиротворяющей лесной тишине. Их собственная сказка только начиналась. И они в силах сделать так, чтобы она — правильная или не очень — стала бесконечно счастливой. Йонто не рассказывал мне о злополучной родинке потому, что не хотел лишать меня шанса вернуться к семье. Он всерьез боялся, что я могу передумать и сбежать от него. Боялся, что когда-нибудь пожалею о своем выборе. И этого последнего таракана я прихлопнула с особым удовольствием, удалив родинку, а вместе с ней и привязавшие меня к Земле чары. Но перед этим все же ненадолго наведалась в мир, который целых двадцать лет считала родным, благо вернуться в Эйторру теперь было несложно: колечко Таныла, побывавшее в безвременье, утратившее наложенные хозяином чары и взамен старых свойств приобретшее новые, служило хорошим ключом и якорем, а зеркало Тая стало той самой волшебной дверью, что я когда-то искала. Несколько часов в том мире я провела с пользой. Объяснила все Свете, попрощалась с ней, обещала быть счастливой и никогда ее не забывать, наревелась… и убедила разочаровавшуюся в новом муже маму избавиться от родинки, описав такие ужасы, что она сразу в больницу побежала. В ту же, где была и Ева, так что, зная место появления мамы, я дождалась ее в закрытой части дворцового сада. Да простит меня отец, но на Земле она счастья не нашла. И я надеялась, что Эйторра утешит ее мятущееся сердце, ведь дом есть дом, пусть даже и забытый на долгие годы. Тем более что обе ее дочери вполне неплохо здесь устроились. Ева, конечно, поначалу скандалила, но как-то подозрительно быстро успокоилась. Зато Тайро стал очень задумчив и временами откровенно грустил, и я ему искренне сочувствовала, но помочь ничем не могла. Ева всегда олицетворяла ту самую силу, против которой даже Великий предок не выстоит. Маме пришлось сложнее, но постепенно она привыкла. А спустя несколько недель память вернулась и к ней… Мы проплакали всю ночь, вспоминая отца. С тех пор мама изменилась. Она стала более спокойной, теплой… и родной, как прежде. Она больше не гналась за миражами, ей хватало того света, что дарила все еще живущая в душе любовь. Я думала, что воспоминания о былом счастье могут лишь ранить, но оказалось, что они могут и лечить… Йонто мое желание оставить маму и сестру в этом мире одобрил и поддержал. Подозреваю, исключительно потому, что пока не знал, каково долгое время общаться с моими любимыми родственницами. Это вам не высших чентолей за хвост таскать! Но он конечно же справится. Он всегда со всем справлялся. Даже со мной. Даже тогда, когда я сама не могла этого сделать. Мое бездорожье, обернувшееся самой надежной тропой. Мой мир, где всегда безопасно и светло. Моя неправильная сказка, ставшая неотъемлемой частью жизни. Навсегда. ЭПИЛОГ Храм Великого предка возвышался неприступной темной горой, и лишь ступени — бесконечные, ведущие, казалось, прямиком на Небеса, — серебрились в свете огромной луны. Я долго собиралась с духом, прежде чем преодолеть первую ступеньку. Осторожно, подобрав юбки, молясь, чтобы легкие шелковые туфельки не скользнули по гладкой, отполированной тысячами ног поверхности. Многочисленные свадебные обряды Эйторры были красивы. Тот, что связывал две жизни в одну навсегда, был безумно красив. Нежно-розовый, словно яблоневый цвет, наряд невесты, расшитый лунным жемчугом, и тот же жемчуг, вплетенный в распущенные волосы. И больше никаких украшений. Невеста — сама по себе драгоценность, не нуждающаяся в фальшивом блеске. Ночь полнолуния, ночь пробуждения силы. Древний храм, напитанный этой силой и щедро ее дарующий тем, кто уверен в себе и своей любви. Мерцающие ступени. Рассвет, который двое, поднимающиеся друг к другу с разных сторон, должны встретить вместе на самой вершине. Символ того, что никакие препятствия не способны стать преградой на пути любящих сердец. Практика с теорией прилично разошлась… Здесь было зловеще тихо, и лишь понимание, что Йонто где-то рядом, останавливало меня от паники. Многослойный наряд удобством не отличался, подошва туфель таки оказалась скользкой, порывы ветра то и дело бросали волосы на лицо, рассеивая внимание. Возможно, местные женщины, с рождения закаленные суровыми нравами, взлетали по ступенькам легкокрылыми бабочками, я же, избалованное дитя цивилизации, чувствовала себя неуклюжей, испуганной и несчастной, потому как быстро осознала: до цели доберусь не раньше полудня. Или вообще не доберусь. Я поскользнулась на пятой ступеньке, зажмурилась, взмахнула руками… Божечки, стоило ли рваться в этот мир, чтобы так нелепо умереть?! Сильные ладони легли на плечи, удерживая от падения, теплые губы невесомо коснулись лба, утешая. Распахнув глаза, я недоверчиво посмотрела на негаданного спасителя. Он улыбался и, в отличие от меня, выглядел вполне довольным жизнью. — Йон… Что ты делаешь? — растерянно спросила я того, кто сейчас должен покорять лестницу с противоположной стороны храма. — Поднимаюсь, — невозмутимо отозвался он, положив мою ладонь на свой согнутый локоть, и в самом деле шагнул на ступеньку выше. Пришлось последовать за ним. — Это же не по правилам! — напомнила я. — Нужно же поодиночке… Еще одна ступень. И еще… С Йонто было легко и совсем не страшно. Впрочем, как всегда. — Поодиночке мы преодолели гораздо больший путь, чем все лестницы всех храмов Эйторры, — отозвался он. — Теперь — только вместе, Ана. Вместе. Уверенный и полный тепла голос, и надежная рука под моей ладонью, и биение его сердца, которое я ощущала всем телом… Все это вновь сделало ночь сказочной, позволило забыть о страхах, расслабиться и насладиться моментом. Ветер утих. В прохладном воздухе разливались медвяные ароматы, от которых кружилась голова и хотелось улыбаться. Внизу было темно. Вверху тонуло в лунном серебре небо. И храм уже не казался таким недоступным. Мы шли медленно, не торопясь, и время словно застыло, подыгрывая нам. Каждая ступень — пройденное испытание. Встреча, которой не случилось бы, не окажись я в этом мире. Знакомство, которого не было бы, не вернись Йонто за мной. Все мелкие и не очень недоразумения, которые пришлось преодолевать, смиряя свой нрав и пытаясь понять и принять другого… Разлука, заставившая так много переосмыслить. Йонто прав. Мы слишком долго шли по этому пути в одиночку. И преград было слишком много. Куда до них каким-то ступеням… До ворот мы добрались, ничуть не устав, когда небо начало светлеть. Взявшись за руки, перешагнули порог, миновали короткий узкий коридор и оказались в круглом зале с прозрачным потолком. Посредине во всем своем двуипостасном великолепии застыл каменный Великий предок. Остановившись перед его человеческим обличьем, мы повернулись друг к другу, в полном молчании ожидая, когда купола храма коснутся рассветные лучи. Здесь было странно. Не темно и не светло. Не холодно и не жарко. Будто безвременье между мирами, но совершенно не пугающее, умиротворяющее даже. Йонто, в бело-голубом одеянии, щедро украшенном серебряным шитьем, с собранными в низкий хвост волосами и сияющими не хуже луны глазами, казался не менее сказочным, чем все это место в целом. Я вспомнила, что подумала, впервые его увидев. Мальчик-картинка. С того момента много воды утекло, и мальчик превратился в мужчину. Самого надежного, верного и любимого мужчину во всех мирах. Единственного. Не знаю, о чем думал Йонто, но от его взгляда сердце билось чаще, а в душе поселилась искристая легкость. Рассвет наступил внезапно. Обрушился сквозь хрустальный купол ослепительным золотым потоком, окутал нас, скользя по коже, наполняя сердца. Мгновение. Другое. Пронизанная счастьем вечность… И, когда безумие света стихло, на запястьях наших сплетенных рук остались мерцающие узоры. Не такие, как от браслета. Более яркие, живые и теплые. Связавшие нас в одно целое. Мир изменился. Неуловимо и необъяснимо, но я точно знала: отныне все будет иначе. Получив благословение Небес и Великого предка, мы покинули храм, но спускаться не торопились. Стояли у самого края выступающей над бездной площадки и наблюдали, как ликующий рассвет омывает пробуждающуюся землю, возвращая ей потускневшие за ночь краски. Ветер, свежий и радостный, пахнущий травами и полевыми цветами, растрепал волосы, остудил пылающие щеки. И я улыбалась. Ясному утру. Принявшему меня миру. Новой жизни. Нашему бесконечному началу. — Чего бы ты сейчас хотела? — тихо спросил Йонто, заключив меня в уютное кольцо рук, и я не нашлась с ответом.