– Голдинг встретился с Даве в то утро, когда исчез, а его отчет был найден в сейфе Даве вместе с фальшивой версией. – Неубедительно. – Ну и что? Даже если мы не докажем участие Даве в убийстве Голдинга, мы можем доказать его участие в афере. Подтверждение этому вы обнаружите в сейфе Даве и в бумагах Голдинга. Насколько я понимаю, в силу недееспособности махараджи именно принц Пунит вскоре будет принимать здесь все решения. Судя по милому представлению, устроенному вчера ночью, Пунит полностью вам доверяет. Уверен, вы смогли бы убедить принца предъявить обвинения Даве по указанному пункту. И, убрав его с дороги, освободить должность дивана. Полагаю, ваше продвижение по службе не замедлило бы последовать. Тишина. – А какой вам от этого прок, капитан? – Я хочу, чтобы останки Голдинга извлекли из пещеры и предали земле по христианскому обряду и чтобы Даве ответил за свои преступления, – сказал я. – Если я смогу привлечь его к ответственности за мошенничество, я хочу знать, что в Самбалпуре он получит заслуженное наказание за все свои преступления. Особенно если вы станете новым диваном. Арора усмехнулся: – То есть концепция невиновности, пока вина не доказана, вас больше не устраивает? Не могу сказать, что удивлен. – Я верю в правосудие, – сказал я. Помолчав, Арора ответил: – Ждите меня около офиса махараджи через час. Сорок пять Я положил телефонную трубку. – Что дальше, сэр? – спросил Несокрушим. – Дальше, сержант, отправляйтесь паковать вещи. – А что с Даве? Полковник арестует его? – Через час узнаем. Как бы то ни было, мы должны успеть на поезд. Он изучающе взглянул на меня: – Кажется, вы очень спешите уехать, сэр. Должно быть, он прав. – Что за чепуха, – ответил я. * * * Мы вернулись в гараж. Гостевой дом находился всего в двух шагах, но дождь лил стеной, идти пешком было бы крайне неразумно, если, конечно, нет желания поплавать. Так что мы нашли шофера и реквизировали для своих нужд старый «мерседес-симплекс». Автомобиль остановился под портиком, Несокрушим выскочил наружу. – А вы не пойдете, сэр? – У меня есть неотложное дело. Он кивнул и скрылся в здании, а я приказал шоферу ехать в город. * * * Лобби отеля «Бомонт» было залито водой, измученный мальчишка-посыльный ползал на четвереньках с мокрой тряпкой в руках, подтирая лужи. Я поднялся на второй этаж и постучал в дверь номера Энни. На этот раз она открыла почти мгновенно. – Сэм, – удивилась она. – Ты будто плавал в одежде. – Не завидуй, – я показал за окно, – у тебя скоро тоже будет такая возможность. Поезд в Джарсугудах отходит в десять. Поедешь с нами? – Тебе лучше зайти, – предложила она. Выражение ее лица меня встревожило, но, входя в номер, я все еще тешил себя надеждой, что ошибаюсь. Букеты стояли на месте, кажется, за день прибавилась еще парочка. – Цветы с собой не возьмешь? – спросил я. Она не ответила. Молча подошла к окну и начала закрывать ставни. Меня замутило. Должно быть, я выглядел ужасно нелепо, стоя в роскошном гостиничном номере, распространяя запах мокрой псины и оставляя на полу ручейки стекавшей с одежды воды. Не стоило дожидаться, пока она заговорит. Лучше я сам все скажу. Может, сохраню хоть толику достоинства. – Ты не едешь, верно? – Пунит попросил меня остаться, – повернулась она наконец. – Всего на несколько дней. На неделю… Завтра завершается праздник Джаганната, он вступает в должность. Может, даже состоится коронация. Вот оно. Короткое слово, уничтожившее последнюю надежду. На неделю. Она искренне попыталась подсластить пилюлю, но глаза выдавали правду. Может, она и вернется в Калькутту через неделю, но, вероятнее всего, вскоре опять окажется в Самбалпуре. Похоже, Пунит победил. По правде говоря, с самого начала все к тому и шло. В конце концов, он принц и вот-вот станет раджой. Стоит ему повысить голос – и мир повинуется любой его прихоти. Когда я однажды повысил голос, то просто охрип, и больше ничего. Мне следовало понять, что у меня никаких шансов, еще в тот момент, когда я увидел, как он отплясывает «индюшачий шаг». Женщины не в силах устоять перед мужчинами, умеющими танцевать. Я подумал, не попытаться ли образумить ее, рассказав, что Пунит безнравственный заносчивый павлин; что вчера ночью он приказал казнить двух человек изуверским способом. Но что толку. Все, что я скажу, будет воспринято как банальная ревность, и отчасти так оно и есть. В любом случае она достаточно умна, чтобы самостоятельно сделать выбор. И я промолчал. Иногда мужчина должен просто признать поражение. Проиграть вовсе не стыдно, но проиграть тому, чью жизнь ты спас всего двадцать четыре часа назад, это как удар в челюсть. – Что ж, – проговорил я, взглянув на часы, – тогда я, пожалуй, пойду. Несокрушим меня уже дожидается. И, попрощавшись, поплелся по коридору прочь. * * * Спустя двадцать минут я вернулся в свою комнату в гостевом доме. Поднялся ветер, ставни грохотали. Под окном натекла лужа. Я запер дверь, стянул мокрую рубашку и рухнул лицом в подушку. Все тело ныло, туман начинал заволакивать разум. Хорошо бы сейчас выпить, а доза О была бы еще лучше, но у меня не было ни того ни другого. В голове звучал голос Энни: «Всего на несколько дней». Но я был слишком стар и слишком циничен, чтобы поверить в это. Я задумался над абсурдностью происходящего, но потом понял, что жалею себя, а это недопустимо для англичанина в Индии. Я заставил себя подняться, снял мокрое, переоделся. Побросал вещи в чемодан, потом пошел в ванную и плеснул в лицо теплой водой. Через пять минут я уже стоял в лобби, приветствуя Несокрушима. – Вы в порядке, сэр? – В полном, – заверил я. – А теперь попробуем арестовать дивана. Сорок шесть Гроза разыгралась. Нас провели через весь дворец к кабинету, где мы впервые были представлены махарадже. Теперь за столом сидел его сын Пунит. По правую руку от него стоял Арора. Из полутемной комнаты открывался прекрасный вид на грозу, бушующую за французским окном. Вспышки молний освещали лицо принца, оттеняя выражение, вполне соответствующее буре снаружи. Арора, как обычно, сохранял невозмутимость. Принц молча смотрел, как мы входим в кабинет, но даже не шевельнулся, чтобы встать навстречу или предложить нам сесть. – Это правда? – сразу начал он с вопроса. – Что Даве обобрал нас дочиста? – Могу сказать только, – ответил я, – что в сейфе у него мы нашли два варианта отчета о стоимости алмазных шахт. Мы считаем, что один из них, состряпанный Даве, поддельный. – Два отчета в сейфе еще не означают заговора с целью обворовать государство, – раздраженно рыкнул Пунит. – Сами по себе – нет, – согласился я. – Но Голдинг отметил в своем ежедневнике встречу с министром, сразу после которой он исчез. Мы нашли тело Голдинга в шахте в нескольких часах езды отсюда.