Тридцать шесть Ужин прошел скромно – по крайней мере, по самбалпурским стандартам и, возможно, потому, что Пунит был не в духе. Я его не винил. Покушение на твою жизнь кому угодно испортит настроение, а для принца, привыкшего к поклонению и всеобщему обожанию, это, должно быть, особенно неприятно. Если, конечно, не допустить, что он все это сам и подстроил. Какой бы маловероятной ни была эта теория, я пока не собирался от нее отказываться. Ужину предшествовал аперитив, но Энни появилась всего за несколько минут до гонга, приглашавшего к столу, и я подозревал, что ее позднее появление не улучшило настроения принца. Он обменялся едва ли парой слов с Кармайклом – и тут я тоже не стал бы придираться – и с Даве. Фитцморис отсутствовал в нашем благородном собрании, наверняка спешил сейчас на вокзал, чтобы успеть на поезд до Британской Индии. Принц оживился, только когда разговор зашел об охоте. Кармайкл принялся пересказывать события сегодняшнего дня Даве, который, к его чести, довольно ловко изображал заинтересованность, потом настал черед байкам о прошлых охотничьих подвигах Кармайкла. Судя по всему, он разил наповал всякое живое существо, имевшее несчастье оказаться на его пути, от антилопы до водяного буйвола, – прямо бельгийский король Леопольд, прокладывавший себе дорогу через джунгли Конго. Вдоволь наслушавшись этой чуши, я мысленно развлекался, представляя, как смотрелась бы голова Кармайкла на стене в качестве охотничьего трофея. Неожиданное явление Энни показалось даром небес. На ней было шелковое платье цвета слоновой кости и вызывающее золотое ожерелье с мелкими бриллиантами, выполненное в индийском стиле. Прежде я никогда не видел на Энни такое украшение и решил, что это, наверное, подарок Пунита. Я, со своей стороны, тоже преподнес ей однажды цветы, так что, полагаю, по части подарков мы были более-менее на равных. В отсутствие отца во главе стола сидел Пунит, а Энни – по правую руку от него. Полковник Арора устремился было к стулу рядом с ней, но меня это не устраивало. В последний момент я отправил наперерез ему Несокрушима. Арора растерялся, но ничего не смог поделать. И утешился, заняв место рядом со мной. Мое решение оказалось тактической ошибкой. Несокрушим за ужином по большей части молчал, и Пунит безраздельно завладел вниманием Энни. Я мысленно обругал себя. Полковник, по крайней мере, мог затеять словесный поединок, а Несокрушим безмолвно жевал свои овощи. Арора же сидел с лицом Сизифа перед камнем. Рассказы Пунита занимали его так же мало, как и меня. Впрочем, как только ужин завершился, полковник несколько оживился и вполголоса попросил меня задержаться. Когда все вышли из столовой, он вынул из кармана пиджака конверт и протянул мне. – Ключи, – сказал он. – От кабинета Даве и от сейфа. Доброй охоты. – И продолжил, пока я прятал конверт: – Но сейчас надо присоединиться к остальным. * * * В гостиной Пунит заводил граммофон, и вскоре зазвучал синкопированный ритм рэгтайма. – Давайте же, – воскликнул принц, подхватывая Энни под руку, – потанцуем! Улыбнувшись, она последовала за ним на середину зала, а я изумленно вытаращился на Пунита, который выдал серию судорожных подергиваний и ужимок, живо напомнивших мне конвульсии парней, контуженных в окопах. Но, похоже, никто, кроме меня, не видел в его движениях ничего странного. Некоторые даже аплодировали. – Что он делает? – тихо спросил я Кармайкла. – Это называется «индюшачий шаг», – ответил он, прихлебывая виски. – Американский танец, принц обожает его. – Выглядит так, будто у него припадок. – Смотрите, чтобы он вас не услышал, старина, – предостерег Кармайкл. – Он считает это верхом изящества. – Ваше Высочество неплохо танцует, – сказала Энни, когда музыка закончилась и они с принцем вернулись на место. – Где вы учились? – Прямо здесь, – стараясь отдышаться, похвастался принц. – Хотя наставник у меня был из Блэкпула. Известно, дорогая моя, что все лучшие танцоры родом из Блэкпула. Он щелкнул пальцами, и тут же рядом возник лакей в ливрее и с серебряным подносом в руках, на котором стояли бутылка «Дом Периньон» и полдюжины бокалов для шампанского. Прежде чем взять бокал, принц любезно предложил шампанское Энни. Отпив глоток, он рассмеялся: – Сегодня мы повеселимся на славу! Подхватив с подноса пару бокалов, я направился туда, где стоял Даве, наблюдая за происходящим. Он вежливо отклонил предложенный напиток: – Благодарю, но я не пью алкоголь. – А я думал, при дворе все пьют. – Не все. И некоторые должны сохранять трезвость и проследить, чтобы Его Высочество невредимым добрался до своей спальни. – Нянька наследника престола, – хмыкнул я. – Не самая подходящая работа для первого министра. – Что ж, – вздохнул он, – моя роль, скажем так, гораздо более всеобъемлюща, чем у вашего мистера Ллойд-Джорджа. – Можете расслабиться, – сказал я. – Сегодня вечером принц, кажется, не спешит оказаться в своей спальне. Я обернулся к развлекавшимся гостям. Кармайклы составили компанию принцу и Энни, хотя, судя по лицу мистера Кармайкла, он оказался на танцполе не совсем по своей воле. – А вы не танцуете? – поинтересовался Даве. – Во всяком случае, не так, – кивнул я в сторону Пунита. Я осушил бокал с шампанским, извинился и направился к выходу, прихватив по пути Несокрушима. – Пойдемте, сержант, нам нужно найти отчет. Тридцать семь Розовый павильон тонул в ночной тьме, единственная лампочка светила в гараже внизу. Мы с Несокрушимом пробрались по лестнице на второй этаж и дошли до кабинета Даве. Я вставил в замочную скважину тот ключ, что побольше, и осторожно повернул. Входя в комнату, я достал из кармана коробок и чиркнул спичкой. Крошечный огонек скупо осветил просторный кабинет, разделенный на две зоны: неофициальная гостиная с мягкими диванами и журнальным столиком, а чуть дальше на небольшом возвышении рабочее пространство с огромным письменным столом в центре и одним-единственным креслом. Стены украшали официальные портреты раджей и рани, пол устилали ковры. – А где же сейф? – удивился Несокрушим. – Посмотрим позади стола, – предложил я. Спичка догорала, обжигая пальцы, я задул ее. На краю стола стояла медная лампа с абажуром зеленого стекла. Несокрушим закрыл ставни и включил лампу, озарившую помещение мягким аквамариновым светом. Никаких бумаг на столе не было. Сержант выдвинул ящики стола и принялся рыться в них. Я тем временем осматривал комнату, ища хоть что-нибудь, похожее на сейф. – Ну как? – спросил я несколько минут спустя. – Пока ничего, – рассеянно отозвался Несокрушим, пролистывая какие-то документы. – А что с сейфом? – За картинами пусто, – сказал я. – А больше здесь практически негде его спрятать. – Может, полковник ошибся? – Он должен быть здесь. – Но если не под столом и не в стене, то где? – Не знаю. Несокрушим продолжал копаться в куче бумаг, вывалив их на стол. Я подошел поближе. – Есть что-нибудь? Скажи, что тебе удалось что-то найти. Он поднял голову: – Геологические отчеты, кажется. – Это имеет отношение к алмазным копям? – Не могу сказать, сэр. – Ладно, это лучше, чем ничего. Хватай их и пойдем, – скомандовал я, выключая лампу. В кромешной тьме мы ощупью пробирались к двери. Где именно заканчивалось возвышение – чертова ступенька, разделявшая кабинет, – ни я, ни сержант не запомнил. Я шел первым, первым и споткнулся, грохнувшись на пол. Приземлился так неудачно, что сморщился от жгучей боли, пронзившей левую лодыжку. Секунду спустя Несокрушим растянулся рядом. – Да чтоб тебя, – прошипел я, растирая ушибленную ногу. – Ты в порядке? – Да, сэр. А вы? Я медленно поднялся, осторожно перенес вес на левую ногу и с облегчением выдохнул.