– Кажется, да. Какому идиоту понадобилось устраивать ступень посреди комнаты? Ответ полыхнул в мозгу, прежде чем Несокрушим успел ответить. Я проковылял обратно к столу и включил лампу. – Ковер, – скомандовал я. – Помоги сдвинуть. Мы вдвоем отвернули ковер за письменным столом, я опустился на колени и разглядел контур четырехугольника около квадратного фута площадью, вырезанного прямо в полу. С одной стороны виднелось углубление, куда едва можно было всунуть палец. Я аккуратно приподнял и вытащил деревянную панель. Под ней обнаружился металлический ящик с медной табличкой, на которой было выгравировано: «ФИШЕ, Париж». Я победно взглянул на Несокрушима: – Вуаля, сейф несгораемый, одна штука. Достав из кармана второй ключ, поменьше, я вставил его в замок. В сейфе лежала стопка тонких серых папок, маленький бархатный кисет и револьвер – благодаря полковнику Ароре я теперь знал, что это кольт, точно такой же, как тот, из которого застрелили принца Адира. Не трогая оружие и кисет, я вытащил папки и передал их Несокрушиму. Сержант опять уселся за стол и начал просматривать первую. – Ну? – Финансовые отчеты. – Он закрыл папку, отложил в сторону, открыл следующую. И тут же вскинул голову, улыбаясь. – Кажется, это оно. Отчет Голдинга о стоимости алмазных приисков Самбалпура. – Отлично. Кладем на место все остальное и сматываемся отсюда. * * * Десять минут спустя, вернув на место ковер и заперев дверь, мы уже были в своем кабинете. Несокрушим сел за стол и открыл серую папку. Два толстых документа выскользнули на зеленое сукно стола. Он внимательно изучил заголовки, затем быстро пролистал оба и нахмурился. – Что там? – нетерпеливо спросил я. – Здесь два отчета. Называются одинаково, оба подписаны Голдингом и датированы позавчерашним днем. – Две копии одного отчета? – Не совсем. Подписи различаются. Взгляните, сэр, – передал он мне бумаги. Он был прав. Подписи едва заметно отличались. Я поднес листки ближе к свету и обнаружил еще кое-что. – Чернила тоже разные. Обе подписи сделаны синими чернилами, но разных оттенков. Я вернул документы Несокрушиму, он раскрыл оба на первой странице и начал сравнивать. И вскоре опять поднял взгляд. – Более того, сэр, – сказал он, указывая на один и тот же абзац в документах, – цифры не сходятся. – На сколько? – Весьма существенно. Как будто описываются два совершенно разных комплекса шахт. – Как такое может быть? – Мне нужно просмотреть более детально, но из того, что я прочел в общих выводах, один из докладов оценивает запасы алмазов на сотни кроров рупий выше, чем другой. Там, где мы используем слово «миллионы», индийцы говорят «лаки»[82] и «кроры». Это всегда сбивало меня с толку, но не нужно быть профессором математики, чтобы понять, что сотни кроров рупий – это чертовски большая нестыковка. – В котором отчете цифры больше? – В этом, – показал Несокрушим. – Кажется, вы были правы, подозревая Даве, сэр. Он продолжил читать бумаги, и внезапно лицо его помрачнело. – Не могли бы вы объяснить мне вашу теорию, сэр. – Легко, – согласился я. – У Даве есть некий незаконный бизнес, связанный с добычей алмазов. Возможно, он работал на сторону или получал долю от продаж и заметал следы, занижая цифры алмазных резервов. А тут заявилась Англо-Индийская компания, желающая купить месторождение, и было принято решение его продать. Адир поручает Голдингу подготовить отчет о стоимости. Значит, афера Даве вскроется, поэтому он убивает принца и устраивает исчезновение бухгалтера. Потом заполучает документ и подделывает цифры. Несокрушим совсем поник. – Ну что еще? – разозлился я. – Какая часть схемы тебя не устраивает? – Не то чтобы не устраивает, сэр, – возразил он. – Просто у меня есть вопросы. – Много вопросов? – Четыре. – Четыре? – Да, сэр. Я перестал расхаживать по кабинету и устроился в кресле напротив. – Принц Адир недолюбливал англичан, – начал Несокрушим. – Сомневаюсь, что он был рад предоставить им контроль над объектами, которые, по сути, являются источником всех доходов для Самбалпура. – Ладно, – согласился я. – Значит, кто-то еще убедил махараджу продать копи. Необязательно Адир. – Тогда почему убили Адира? Если диван пытался сорвать продажу, Адир был бы его ближайшим союзником. Не поспоришь, но, обдумав все как следует, я решил, что возражение сержанта не так уж фатально для моей концепции. – Полагаю, сначала так и было, – сказал я. – Но когда Адир дал распоряжение Голдингу подготовить отчет, он решил судьбу Даве. Тот убил Адира, чтобы наложить лапу на документ, предполагая, что в отсутствие принца бумаги автоматически попадут к нему. Должно быть, рассчитывал, что сможет подделать отчет и купить молчание Голдинга. Насколько я понимаю, Голдинг отказался продаваться. – Хорошо, – кивнул Несокрушим. – Что приводит к моему второму вопросу: если Даве виновен в смерти Адира, почему он сегодня пытался убить еще и принца Пунита? – Ты прежде уже сам ответил на этот вопрос. Два покушения могут не быть связаны друг с другом. Возможно, за покушением на Пунита стоит полковник Арора, который подозревает Пунита в убийстве Адира. Даве может не иметь к этому никакого отношения. Сержант, поразмыслив, еще раз кивнул. – Вопрос номер три? – спросил я. – Если Голдинг такой щепетильный бухгалтер, почему он раньше не обнаружил аферу? Если, как утверждает Арора, Голдинг считал каждый пенни, потраченный королевским двором, невозможно представить, что он не знал о происходящем на алмазных копях. Это основной источник доходов, а масштаб нестыковок в отчетах заставляет предполагать, что махинации тянулись годами. Как можно не знать о таком? На этот вопрос у меня не было ответа. – Давай вернемся к этому позже, – вздохнул я. – И каков твой четвертый вопрос? – Как я уже упоминал, несовпадения грандиозны, сотни кроров рупий. Это миллионы фунтов… – Я в курсе, сколько это, – перебил я, не желая признавать, что не знаю, сколько именно миллионов. – Да мне просто любопытно, сэр… Человек, который присвоил такие деньжищи, стал бы богат почти как махараджа. И если он понял, что игра окончена, почему просто не сбежал, чтобы наслаждаться своим богатством где-нибудь еще? Зачем оставаться здесь на беспокойной должности дивана? Я чертыхнулся. И на этот вопрос у меня тоже не нашлось убедительного ответа. Проблема казалась неразрешимой. Я знал, что Даве каким-то образом связан с исчезновением Голдинга, но требовалось время, чтобы выяснить, как именно. – Тщательно изучи оба отчета, – велел я, – и потом доложи мне, в чем там конкретно разница. – На это потребуется время, сэр. – У тебя в распоряжении целая ночь. – А вы не останетесь со мной? – Это чем-то поможет? – Нет. Я бросил ему ключи от двери и сейфа, Несокрушим ловко поймал их одной рукой. – Тогда я вернусь на вечеринку, – сказал я. * * * Я спустился по лестнице и вышел в ночь. Огни королевского дворца сияли за парком, мерцая и переливаясь, как мираж в пустыне. Мелодии американских песен плыли в воздухе, и сама мысль о том, чтобы вернуться туда и наблюдать, как Пунит флиртует с Энни, казалась невыносимой. Я прислонился к стволу дерева и закурил. Расследование выходило из-под контроля. Пунит, у которого всего двенадцать часов назад были самые очевидные мотивы убийства старшего брата, стал вероятной целью покушения и сейчас пытался охмурить Энни при помощи ничего не подозревающего Эла Джолсона. Между тем полковник Арора, которого я считал почти союзником в этом диком месте, вполне мог оказаться участником заговора. А есть еще теория Несокрушима, что убить планировали меня, а вовсе не принца, не говоря уже об опасениях Фитцмориса за его жизнь. Может, то и другое – паранойя, но один англичанин уже пропал, а Самбалпур, с его заговорами, интригами, шепотом за спиной, как раз то самое место, где здоровая доза паранойи может сохранить жизнь.